".
Заметную роль в политической жизни столицы и провинции играла небольшая Народно — социалистическая партия, правая группа, отколовшаяся от эсеров еще в 1906 г. Ее представители были представлены в ЦИК Советов и других демократических организациях. В июле 1917 г. народные социалисты слились с бывшей Трудовой группой IV Государственной Думы и образовали «Трудовую народно — социалистическую партию». Она выступала за сотрудничество с так называемыми цензовыми элементами (состоятельными слоями общества), и не признавала возможности в стране скорого социализма. Представители этой партии были как бы мостиком, переброшенным от социалистов к буржуазным демократам.
Либеральное начало в послефевральской России представляла конституционно — демократическая партия («кадеты»). Несмотря на то, что она не была зарегистрирована властями, кадетская партия вплоть до февраля 1917 г. работала фактически легально, имела ЦК, местные организации. Однако если весной 1906 г. в партии было около 100 тыс. членов, то к моменту Февральской революции ее численность упала до не — скольких тысяч. Тем не менее она была достаточно популярна среди интеллигенции и наиболее образованных представителей средних городских слоев и рабочих. В марте 1917 г. кадеты провели съезд, на котором выбросили из своей программы содержавшееся там ранее положе — ние о том, что государственным строем России должна быть конституционная монархия. Так они стали «республиканцами». Кадеты притязали на роль главной либеральной партии. Имея огромные заслуги в борьбе с самодержавием за превращение страны в «нормальное» парламентское государство, кадеты в первые месяцы революции сохраняли значитель — ное влияние на образованные слои русского общества. Они стояли у истоков образования Временного правительства и играли в нем суще — ственную роль12. Другие, более правые буржуазные и буржуазно — помещичьи партии дореволюционной России практически распались и пре — кратили свою работу. Самые активные из прогрессистов и октябристов вступили в кадетскую партию. Кроме них в партию вступала и учащаяся молодежь: студенты, гимназисты старших классов, а также офицеры. Общая численность кадетов впервые послереволюционные месяцы воз — росла до 100 тысяч человек.
Определенным влиянием пользовались и анархисты. Теперь, после свержения самодержавия, в Петрограде и в ряде других промышленных городов страны организовывались группы анархистов — коммунистов, анархистов — синдикалистов, анархистов — индивидуалистов. Они прин — ципиально отказывались объединиться в одну партию. В Петрограде существовала только Федерация различных анархистских групп. Анархисты отрицали государство и его власть. С июня 1917 г. своими дерзкими выступлениями в столице они существенно осложняли и без того напряженную политическую жизнь13.
В национальных районах страны формировался свой спектр полити — ческих партий. Но и там главное место занимали социалистические организации.
Протестная мотивация, всегда характерная для политического пове — дения русского народа и других народов России, привела к тому, что запрещавшиеся старой властью социалистические партии теперь стали самыми популярными. Казалось, вся Россия стала страной социалис — тов.
На самом же деле это феномен политической психологии. Миллионы новорожденных членов социалистических партий имели самое смутное представление о социализме, не понимали и не могли понять, что даст им реально социалистический строй в России. Силу и популярность со — циалистическим партиям давала отнюдь не сознательность новых членов этих партий, не осознанный выбор народных масс, а ореол борцов за народное дело у вождей партий, факт преследования их «старым режи — мом», мечта о лучшей доле, мстительное желание унизить бывших хозяев жизни помещиков и капиталистов, вообще всех богатых и образованных людей («кто был ничем, тот станет всем!»).
Открытая политическая борьба всех перечисленных выше партий и составила историю восьми месяцев революции, с марта по октябрь 1917 г. Эта борьба состояла во влиянии на состав правительства, в выборе для новой демократической России приоритетов внутренней и внешней политики, в пропаганде своих партийных программ и актуальных «ударных» лозунгов, в прямом политическом и организацион — ном руководстве массовыми выступлениями. В то же время на ход межпартийной политической борьбы и поведение масс оказывали мощное воздействие и внешние факторы: продолжение войны с Германией и Австро — Венгрией, постепенное ухудшение продовольственного и материального положения населения и прежде всего трудовых масс в городах, понижение в силу политических причин производительности труда и сокращение производства, рост анархии и падение авторитета центральной и местных властей. Разными были программы партий и их подходы к решению главнейших вопросов революции: войны и мира, земельной проблемы, положения рабочих. Но для каждой партии выбор противников и союзников в этой свободной открытой политической борьбе менялся и зависел от общей ситуации в стране и колебаний политического «маятника».
В первые два месяца революции, в марте — апреле 1917 г., линия противостояния проходила между либералами и Временным правительством, с одной стороны, и так называемой «революционной демократа — ей», представленной всеми социалистическими партиями, Советами и демократическими организациями с другой. Один конфликт сменялся другим. Сначала это был спор о судьбе царя и царской семьи, который закончился победой Петроградского Совета и отказом правительства от планов вывезти Николая II и его семью в Англию. Затем вопрос о присяге войск новому правительству начавшееся ее принятие оно тоже вынуждено было приостановить. Но, пожалуй, самым крупным конфликтом стал вопрос о целях войны. Ведь революция в России произошла через два с половиной года после ее начала. Лидер кадетской партии П.Н. Милюков, ставший министром иностранных дел, формировал меж— дународную политику новой России. Он полагал, что революция сделана для того, чтобы в еще большем единении с союзниками быстрее добиться разгрома неприятеля и вести войну «до победоносного конца». Этот взгляд разделяли и другие министры Временного правительства14. Но левоцентристский исполнительный комитет Петроградского Совета считал, что свержение царизма само по себе уже изменило цели войны со стороны России. Если раньше они были «империалистическими»: захват чужих земель, получение контрибуций с побежденной стороны, то теперь война приобрела оборонительный характер защиты «молодой русской свобо —
ды» и революции от «прусского милитаризма». Этот взгляд был выражен в принятом 14 марта 1917 г. общим собранием Петроградского Совета «Манифесте к народам мира» и в политическом словаре того времени получил название «революционного оборончества».
В середине марта из восточносибирской ссылки в Петроград вернулся И.Г. Церетели, бывший председатель социал-демократической фракции II Государственной Думы. Будучи центристом, он не разделял радикальных увлечений меньшевиков — интернационалистов и тем более боль — шевиков. Церетели был введен в контактную комиссию, созданную еще 6 марта для урегулирования споров между Советом и Временным правительством. Он сразу же обратил внимание на то, что новые цели вой — ны, сформулированные Советом, игнорируются Временным правительством. Под его руководством исполком Совета добился того, что 27 марта правительство, несмотря на отчаянное сопротивление Милюкова, выпустило обращение к гражданам, в каком невнятно высказалось за дости — жение мира «без аннексий и контрибуций».
В середине апреля под нажимом все того же Церетели Петроградский Совет стал требовать от Временного правительства, чтобы новые цели войны были доведены до союзников (Англии, Франции и Италии) и при — вели бы к созыву международной конференции для общего их пересмотра. Милюков опять возражал. Но тогда Петроградский Совет при — грозил, что не будет поддерживать только что выпущенный правитель — ством очередной военный заем, громко названный «Займом свободы». 27 марта Милюков послал обращение союзным правительствам, но вместе с составленной им сопроводительной нотой.15
Правда, к этому моменту единство «революционной демократии» по вопросу о продолжении войны было уже нарушено. 31 марта 1917 г. в Петроград из Франции после долгих лет эмиграции вернулся патриарх русских социал-демократов Плеханов. Он приехал через Швецию и Финляндию. На Финляндском вокзале Петроградский Совет и меньше — вистская партия устроили Плеханову торжественную встречу, на кото — рую пришло около 5 тыс. человек. Плеханов был «оборонцем» с самого начала войны и поддерживал активное участие России в войне еще при царском правительстве. То же отношение к войне он высказывал и теперь в газете «Единство», созданной его сторонниками в Петрограде.
Через три дня на тот же Финляндский вокзал прибыл Ленин с его сторонниками. Ленина тоже встречал председатель Петроградского со — вета меньшевик Чхеидзе. Большевики решили превзойти меньшевиков размахом встречи своего лидера. Несмотря на праздничный, пасхальный день, к вокзалу собралось около 25 тыс. рабочих заводов Выборгской стороны и солдат. Команда запасных Автобронемастерских прислала три броневика: «Олег», «Святослав» и «Ярослав», на бортах у них было вы — ведено красной краской «РСДРП».
До приезда Ленина руководители большевиков в основном поддерживали линию исполкома Петроградского Совета. Каменев и Сталин печатали в «Правде» статьи в поддержку «Манифеста к народам мира» и революционного оборончества. Ленин же еще за границей расценил манифест Совета как «путаный» и доказывал, что, пока у власти буржуазное правительство, добиться справедливого мира невозможно. И другие положения ленинских «Апрельских тезисов»: о недоверии Временному правительству, о борьбе за передачу власти Советам, о создании республики Советов снизу доверху, а не «демократической республики», шли вразрез с линией Петроградского Совета и резко меняли позицию большевиков, бывших ранее лишь левым флангом единой «революци — онной демократии».