й Ленина. Внутрипартийных препятствий для вооруженной борьбы за вооруженный захват власти больше не осталось.
Независимо от этой полемики полным ходом шла и военно — органи — зационная подготовка вооруженного выступления. На предприятиях Петрограда большевики возобновили занятия рабочей Красной гвардии. Их проводили инструктора — солдаты и офицеры, члены Военной организации при ЦК РСДРП(б). К середине октября в Красной гвардии было уже 15 — 16 тыс. членов. Казенные трехлинейные винтовки для них по — ступили 22 — 23 октября с Сестрорецкого оружейного завода по ордерам председателя Петроградского Совета Троцкого. 22 — 23 октября прошла общегородская конференция Красной гвардии, избравшая ее Центральную Комендатуру. Последняя заявила о подчинении Петроградскому Совету.
В эти же сроки резко обострился вопрос об обороне Петрограда. Вре — менное правительство и штаб округа под предлогом защиты города хо — тели вывести из столицы ненадежные и разложившиеся части Петрог — радского гарнизона. Тогда Петроградский Совет по просьбе Солдатской секции еще 9 октября заявил, что сам займется обороной города. Для этого он объявил о создании комитета революционной обороны, вскоре переименованного в Революционный штаб, а затем и в «Военно —революционный комитет». 16 октября положение о ВРК утвердило общее со — брание Петроградского Совета. В ВРК были представлены, наряду с боль — шевиками, левые эсеры и меньшевики — интернационалисты. Став фактически легальным штабом готовящегося восстания, ВРК маскировал свои действия флагом обороны, ссылаясь на неспособность военных властей защитить столицу. С 20 октября ВРК начал устанавливать связь со всеми воинскими частями, а с 21—го — назначать туда своих комиссаров. Последние в частях созывали собрания и сообщали, что отныне приказы штаба и командира части могут выполняться лишь после подтверждения их комиссарами ВРК.
Только тут всполошился штаб округа и командующий ПВО полковник Г.П. Полковников. Он отказался признать комиссаров ВРК, начался их «конфликт». Полковников уверял Керенского, что гарнизон в его руках и что правительству опасаться нечего: выступление будет подавлено ре — гулярными частями. Однако на деле он ничего для защиты правительства не предпринял, кроме издания пары грозных приказов. 23 октября, увидев, что почти во всех частях уже командуют комиссары ВРК, Полковников запросил от Петроградского Совета делегацию для переговоров.
Приготовления большевиков вызывали большую тревогу у эсеро — меньшевистского руководства ЦИК первого созыва. Известный лидер меньшевиков Ф.И. Дан, который замещал уехавшего в Грузию председателя ЦИК Н.С.Чхеидзе, настоятельно советовал Керенскому немедленно заявить о передаче земли крестьянам и о начале переговоров о перемирии. Вопрос о мире неожиданно приобрел редкую остроту в связи с тем, что военный министр генерал А.И. Верховский заявил на объединенном заседании комиссий по обороне и по иностранным делам Пред — парламента, что армия воевать больше не может и что надо обратиться к союзникам с просьбой разрешить России заключить перемирие с нем — цами. Тут же выступил Терещенко и сказал, что Верховский выразил только свое личное мнение, а Керенский немедленно отправил Верхов — ского «в отпуск по состоянию здоровья».
В беседе с Керенским, которая состоялась 20 октября, представители миссии Красного креста США полковник Томпсон и подполковник Робинс предложили Керенскому объявить о передаче земли крестьянам и сформировать «советскую власть» под своим председательством! Но ни в коем случае не выводить Россию из войны. Все эти советчики давали шанс Керенскому вырвать у большевиков популярные лозунги и тем самым блокировать их приход к власти. Достаточно было объявить о немедленном решении хотя бы двух вопросов революции из трех (земля, мир, власть), чтобы внести раскол в стан противников правительства и удержаться до созыва Учредительного собрания. Но Керенский отверг эти маневры. В беседе с английским послом Джорджем Бьюкененом он заявил: «Я желаю только, чтобы они вышли на улицу. Я их раздавлю!» Своей политикой Керенский лишь ускорил конец Временного прави — тельства и помог большевикам.
22 октября большевики провели невиданную в Петрограде скоорди — нированную агитационную кампанию под названием «День Петроградского Совета». Почти сотня митингов состоялась в столице, где рабочие и солдаты клялись выступить на защиту Совета по первому его зову. 23 октября на вечернем общем собрании Петроградского Совета секретарь Военно — революционного комитета большевик В.А. Антонов — Овсеенко сделал доклад о действиях комитета. Доклад был одобрен Советом. Ко — миссаров ВРК принял даже гарнизон Петропавловской крепости и 9 — й кавалерийский запасный полк. Гарнизон был готов к выступлению против Временного правительства. После полуночи штаб и ВРК разрешили свой «конфликт»: ВРК отменил свою телефонограмму о неподчинении приказам штаба, а штаб, со своей стороны, утверждал всех комиссаров ВРК своим приказом по округу, т.е. легализовывал их статус и деятельность. До съезда Советов оставалось два дня27.
Узнав об этом соглашении, Керенский расценил поведение ВРК как признак слабости большевиков: у них, дескать, не все «готово». Поэтому он решил нанести по ним упреждающий удар. На ночном заседании правительства в Зимнем дворце было принято постановление о закрытии большевистских газет «Солдат» и «Рабочий путь», о вызове войск для охраны правительства из пригородов. При всем том Временное правительство отклонило предложение Керенского об аресте членов ВРК Пет — роградского Совета.
Ранним утром 24 октября отделение юнкеров и комиссар милиции местного подрайона прибыли в типографию «Труд» на Кавалергардской улице, где печатался очередной номер большевистской газеты «Рабочий путь». Они разбили стереотипы, конфисковали уже несколько тысяч уже готовых экземпляров и опечатали типографию. На закрытие газеты «Солдат» сил у правительства не хватило. Узнав о закрытии газеты «Рабочий путь», большевики собрали в Смольном заседание ЦК. Ленин все еще находился в подполье и жил на конспиративной квартире на Сердо — больской улице. Было решено начать переговоры с ЦИК и заявить про — тест, вызвать солдат для охраны Смольного, создать запасной больше — вистский штаб в Петропавловской крепости. ЦК решил направить в типографию охрану и принять меры к выходу «Рабочего пути».
Надо сказать, что на формы, какие приняло начало восстания в Петрограде, оказали воздействие разногласия между Лениным и Троцким. Ленин считал, что провести захват власти нужно до открытия Второго Всероссийского съезда с тем, чтобы поставить его перед фактом. Троцкий же полагал, что восстание надо начать после принятия съездом та — кого решения и низложения на съезде Временного правительства. Троцкий, будучи председателем Совета, намерен был таким образом придать пе — ревороту внешне легальный характер. Все технические возможности для этого были у него, тогда как Ленин мог только писать негодующие письма и грозные записки.
Военно — революционный комитет, размещавшийся тут же в Смоль — ном, действовал более решительно и прямолинейно. Он выпустил Предписание № 1, через связных тут же оно было доставлено в воинские части гарнизона. В нем говорилось, что «штабные заговорщики» пере — шли в наступление на Петроградский Совет. Предписывалось привести часть в боевую готовность и ждать дальнейших распоряжений. ВРК ре — шил обеспечить напечатание номера «Рабочего пути» за 24 октября, для чего послать в типографию полуроту Волынского полка. Были вызваны пулеметные команды для охраны Смольного.
Днем 24 октября Керенский констатировал, что большинство частей из пригородов не прибыло в Зимний дворец. Тогда были приняты меры по вызову юнкеров из городских училищ. В Зимнем была также оставлена полурота 1 — го Петроградского женского батальона, который прибыл на Дворцовую площадь для построения. Правительство обратилось к городскому инженеру с предложением прервать трамвайное движение и развести мосты через Неву, чтобы воспрепятствовать проникновению рабочих с заводских окраин в центр города. Мосты стали разводиться, но ВРК, узнав об этом, стал посылать к мостам свои команды, чтобы не допустить их разводки. В результате властям удалось развести только Николаевский мост.
Во второй половине дня вышел номер «Рабочего пути». В передовой статье «Что нам нужно?», написанной Сталиным, содержался призыв к рабочим посылать делегации на съезд Советов с требованиями взять всю власть в свои руки. Обеспокоенный Керенский явился в Предпарламент, где заявил, что часть городского населения находится в состоянии вое — стания. Он цитировал «Письмо к товарищам» Ленина с агитацией за восстание, называл Ленина «разыскиваемым государственным преступ — ником». А в Смольном Троцкий на пресс — конференции заявил, что ни — какого восстания нет, а если съезд примет такое решение, это будет просто полицейская акция по отношению к Временному правительству.
ВРК действовал самостоятельно. В пять часов дня его комиссары убедили солдат Кексгольмского полка, охранявших Центральный телеграф на Почтамтской улице, перейти на сторону Совета. С их поддержкой они установили политический контроль за телеграфными сообщениями. Это был первый наступательный акт восстания. В Гельсингфорс были посланы две телеграммы, содержавшие кодовое слово «Устав». Оно означало, что Центробалт должен выслать отряд на помощь Петроградскому Совету.
В 9 — 10 часов вечера отрядами ВРК были заняты Балтийский и Варшавский вокзалы. Это было сделано, чтобы предотвратить неожиданное появление юнкеров из училищ Петергофа и Ораниенбаума и войск с Северного фронта. Затем наступила очередь Царскосельского (ныне — Витебский) и Николаевского вокзалов. Финляндский вокзал еще ранее был занят Красной гвардией. ВРК захватил Петроградское телеграфное агентство, Главный почтамт. В 6 часов утра ротой Кексгольмского резервного полка были заняты Центральная телефонная станция, а матросами Гвардейского флотского экипажа — Государственный банк. Впоследствии пропаганда и кино изображали восстание как массовое театрализованное представление. Десятки тысяч рабочих и солдат двигались со всех сторон города к Смольному. Там на крыльце стояли либо Ленин с протянутой вдаль рукой, либо Сталин в шапке — ушанке и отдавали при — казы о взятии тех или иных объектов. На самом деле ничего этого не было. Сталин появился в Смольном только к вечеру 24 —го. Ленин же туда пришел в сопровождении телохранителя Эйно Рахья только к полуночи