В научной литературе даются самые разные оценки количественного соотношения сил Белой гвардии и Красной Армии. М. Бернштам считает, что к середине февраля 1919 г., т.е. ко времени максимального развития
белого движения, оно располагало следующими силами:
Южный фронт — 85 ООО;
Восточный фронт — 140 ООО;
Западный фронт — 104 ООО;
Северный фронт — 12 500;
Северный Кавказ — 7500;
Тылы белых фронтов — 188 000.
Итого: 537006 человек.
Численность же РККА на 28 августа 1920 г. составляла 3538000 человек. Разница, следовательно, получается в 3001000 человек'81.
Существует и другая оценка: в работе «Гриф секретности снят» доказывается, что «боевой состав войск фронтовых объединений Красной Армии в большинстве случаев уступал противнику в численности штыков и сабель». К июню 1919 г.количественное соотношение войск «красных» и «белых» выглядело, согласно указанной книге, следующим об — разом:
Северный фронт — 1 : 2,9;
Западный фронт — 1 : 2,7;
Южный фронт — 1 : 1,4;
Восточный фронт —1:1.
Итого: 1 : 1,9 в пользу «белых»182.
И только к середине 1920 г. соотношение сил значительно изменилось.
Авторы работы «Гриф секретности снят» признают, что в годы Гражданской войны соотношение численности действующих (боевых) и недействующих (тыловых, внутренних, вспомогательных, резервных, запасных и других) войск резко изменилось в сторону количественного роста последних, что свидетельствовало как о чрезмерном расширении тыловых структур в ущерб фронтовым, так и о возрастании роли тыло — вого обеспечения боевых подразделений.
Тыловые части 3 — миллионной в 1919 г. и 5 — миллионной в 1920 г. Красной Армии в сотни раз превосходили численностью соответствующие подразделения белых. Надо учитывать и то обстоятельство, что в борьбе с белогвардейцами участвовали войска внутренней службы (ВНУС), ВЧК, части особого назначения (ЧОН) и некоторые другие формирования, организационно не входившие в РККА. К концу 1920 г. ВНУС насчитывали 360 тыс. человек (14 дивизий, 18 бригад). В ЧОН, военно — партийных отрядах в 1920 г. кадрового состава числилось более 39 тыс. человек, переменного — более 323 тысяч183.
Численность железнодорожных войск к концу 1918 г. составляла около 40 тыс. человек, к февралю 1919 г. возросла до 74 тыс., а к июню 1919 г.
— до 102 тыс.184 Это, конечно, далеко не полные данные. В 1919 — 1920 гг. к войскам, располагавшимся в тылу РККА, добавились такие крупные вой —
сковые объединения, как особая армия и запасная армия республики, запасные армии ряда фронтов, а также трудовые армии, подчиненные РВСР. Не учтено здесь и большое количество тыловых, резервных, вспо — могательных формирований, военных учреждений и заведений. Одно только перечисление всех этих формирований объясняет, почему белые считали, что ряды «красных» неисчерпаемы. И, рассказывая в воспоминаниях, как белые сотни громили тысячи красных, с разочарованием отмечали, что число красноармейцев от этого не убывало.
С другой стороны, эти данные ставят под сомнение утверждение о подавляющем моральном превосходстве личного состава РККА над про — тивником. Если из 5 —миллионной Красной Армии к концу 1920 г. можно было бросить в бой только 500 тыс. человек, то этого не объяснить лишь плохой постановкой военно — организационной работы185.
Без учета социально — политических аспектов борьбы белых и красных невозможно понять, почему командование РККА не обеспечило подав — ляющего численного превосходства на фронтах, хотя и подготовило ко — лоссальные резервы. А ответ заключается в том, что большевики учиты — вали «колебания» крестьянства, составляющего 75% Красной Армии, и в условиях, когда ежегодно до 20% РККА дезертировало (крестьяне пере — ходили с одной стороны на другую и восставали в тылу обеих противо — борствующих сторон), просто не могли себе позволить оголить тыл. В результате большевики постоянно сталкивались с проблемой пополнения боевых частей, а белые на фронте зачастую действительно получали чис — ленное преимущество.
Еще один критерий, позволяющий судить о квалификации руководства вооруженными силами, а также о боеспособности частей, это количество понесенных ими боевых потерь. Б.Ц. Урланис и М. Бернштам фронтовые потери белых в Гражданской войне (убитыми и умершими от ран на этапах санитарной эвакуации) определяют в 175 тыс. человек, а число бойцов, умерших от болезней — в 150 тыс. Ю.А. Поляков считает, что боевые потери воюющих сторон в 1918 — 1922 гг. были примерно одинаковыми и составили в общей численности около 2,5 млн человек186. Эти данные подтверждаются в уже цитировавшейся работе «Гриф секретности снят», где подсчитано, что за 1918— 1920 гг. в РККА было мобилизовано и призвано 6707588 чел., а убыль военнослужащих за счет безвозвратных потерь составила 1280315 чел. или 19% мобилизованного людского контингента. Потери противника неизвестны, «но были они не меньше, чем в Красной Армии»187.
Все эти оценки потерь у белых носят предположительный характер. Но они свидетельствуют, с учетом подавляющего численное превос — ходства РККА, о высоком профессионализме белых офицеров. Рядовые бойцы по обе стороны мало отличались друг от друга: фронтовики прошли одну школу в рядах старой армии, мобилизованные крестьяне наспех готовились в запасных подразделениях военными специалистами и унтер — офицерами. Но белых жизнь заставляла беречь людские ре — зервы и не отождествлять большие потери на фронте с проявлением доблести. Не все, но многие руководители белого дела повели борьбу за то, чтобы победа обходилась малой кровью.
Относительно более высокие боевые потери красноармейцев были связаны, прежде всего, с отсутствием опыта у красных командиров, за что приходилось платить кровью. Призванные в РККА офицеры старой армии были скованы надзором комиссаров, недоверием красноармейцев, морально — этическими соображениями — и в массе своей опасались проявлять инициативу. Война — дело жестокое, но сказалось и пренебрежение жизнью солдат, прорывавшееся порой в директивах
В.И. Ленина. Даже революционный энтузиазм, в сочетании с отсутствием опыта, множил жертвы. Л.Д.Троцкий признавал: «Белое командование утверждало, что на нашей стороне жертв было больше. Возможно: у них было больше опыта и оружия. На нашей стороне был перевес самоотвержения. Молодые рабочие и крестьяне, московские и питерские курсанты не щадили себя. Они наступали под пулеметами и бросались на танки с револьвером в руке. Белые писали о «героическом безумии» красных»108.
Таким образом, количественное соотношение белых и красных подразделений, размер понесенных в ходе боев потерь и отзывы противника свидетельствуют о достаточно высокой боеспособности белых армий и профессионализме большей части белых офицеров.
Почему же белогвардейские войска, имеющие гораздо больше опытных офицеров, лучшее снаряжение, традиции, дисциплину и финансирование, потерпели поражение от РККА? Ведь «мужество и героизм обреченных», составлявших костяк белых армий, не уступало самопо — жертвованию и воодушевлению рабочих, коммунистов и комиссаров, об — разующих ядро РККА. Не военно — стратегические просчеты, а они у командования белых армий, конечно же, были, привели их к поражению. Решающую роль сыграли социально-политические факторы. Б. Савинков верно заметил: «Армии Колчака и Деникина не дали результатов, потому что «доблестные» генералы не уразумели того, что идею нельзя победить штыками, что идее нужно противопоставить тоже идею, и идею, не вычитанную из книг, не взращенную на традициях Карамзина, а живую, жизненную, понятую каждому безграмотному солдату и близкую его сер л:IV» Красная Армия, обученная хуже, чем белая, с менее подготовленным командным составом, побеждала белые армии своим численным превосходством и большей внутренней спайкой, неустанно поддерживавшейся органами ВЧК, политотделами, комиссарами, комячейками, в атмосфере не столько сочувствия советской власти со стороны крестьянства, сколько неприятия ими «белых режимов».
Дискуссия о причинах поражения белых и победы красных началась сразу после окончания Гражданской войны и продолжается по сей день. В чем сущность разногласий, существующих по этому вопросу в мировой историографии ?
В советской литературе победа большевиков над силами контррево — люции обычно выдается за историческую закономерность: одна обще — ственно — экономическая формация прогрессивно сменяется другой, ка — питализм — социализмом.
Причины победы большевиков концентрированно изложены в шее — титомной «Истории КПСС», вышедшей в 1967 г. Изложение основывается на двух концепциях — ленинской и «Краткого курса истории ВКП(б)». Основной акцент в объяснении причин ставится на руководящую и орга — низующую роль партии большевиков. «Опыт истории показал, а пример России еще раз подтвердил, что пролетариат может сплотить вокруг себя миллионы трудящихся всех национальностей, взять и закрепить власть, организовать ее защиту, осуществлять грандиозные созидательные за — дачи социалистической революции, прежде всего, благодаря правильному руководству со стороны своего авангарда — марксистско-ленинской партии. Вооруженная научным пониманием законов развития общества, партия на всех этапах борьбы правильно определяла страте — гические задачи пролетариата, вырабатывала гибкую тактику, шла на необходимые компромиссы, обеспечивая решающий перевес сил там, где решалась судьба революции», — так декларируется определяющая роль партии в этом официальном издании Института марксизма — лени — низма при ЦК КПСС190.
Как видим, большевистская аргументация опирается на два положе — ния: социалистический характер Октябрьской революции и «непогрешимость» партии, правильно понимающей законы общественного раз — вития и адекватно реагирующей на возникающие в ходе борьбы проблемы. При этом главным критерием правильности идейно — теорети— ческих установок, стратегии и тактики РКП(б) выступает ее победа в Гражданской войне. Логика здесь проста — раз победили, значит, были правы. Оценка дается с точки зрения победителей, в ими же расстав — ленных идейных координатах.