В повседневной практике буржуазное телевидение использует любые приемы, чтобы выказать свою враждебность силам демократии и социализма. Об этом свидетельствует и массовая серийная телепродукция.
Мы убедились, что пришельцы из космоса и узники таинственных городов-тюрем занимают в ней место рядом с «советскими шпионами» и озлобленными обывателями, у которых не сходит с языка грубая брань в адрес коммунистов и всех демократических сил. В совокупности своей эти и подобные им персонажи воплощают на экране основные постулаты буржуазной внешнеполитической пропаганды. А «развлекательная» форма способствует максимальному расширению аудитории передач, включая и те слои зрителей, которые слабо поддаются воздействию других видов пропаганды.
РАЗРУШЕНИЕ МОРАЛИ
Американский психолог и психиатр Фридрих Хакер в одной из своих статей назвал телевидение «жевательной резинкой для ушей и глаз». «Питательных свойств, — писал он, — у нее мало, зато она может быть подслащена по вкусу и, главное, приправлена перцем насилия» [1].
Мотивы насилия вообще широко распространены в «массовом искусстве» — в бульварной литературе, коммерческом кинематографе, комиксах. Однако именно на телевизионном экране их влияние, быть может, наиболее ощутимо. Это объясняется и поточным характером телепродукции, и ее наглядностью (по сравнению, скажем, с печатным словом), и тем, что с телепрограммами человек знакомится дома и они воздействуют на него в обыденной, каждодневной обстановке.
Буржуазное телевидение и насилие — проблема давняя. Еще в 1953 году американский исследователь Даллас Смайт подсчитал, что все виды драматических передач (а они занимали тогда 47 процентов телевизионного времени) преподносят зрителям до 500 преступлений в день [2]. В 1962 году вниманию американского сената был представлен доклад, из которого, в частности, явствовало, что за период с 1954 по 1961 год число актов жестокости в одних только вечерних приключенческих сериях выросло в 3–4 раза [3]. Подобного рода исследования неоднократно проводились и впоследствии (среди самых основательных — осуществляемые в США с 1967 года под руководством профессора Джорджа Гербнера). И, как правило, статистика дает тревожные и неутешительные результаты.
Данные, полученные учеными, могут быть дополнены материалами, собранными журналистами. В 1968 году, например, американская газета «Крисчен сайенс монитор» провела анализ программ, пользующихся успехом у детской аудитории. Как выяснилось, за 80 часов детям было показано 81 убийство и 372 акта насилия [4].
Аналогичная картина зафиксирована и в других странах, в частности в Англии. Так, руководство Би-Би-Си пригласило в студию 50 «средних» английских семей и провело опрос об их отношении к эпизодам насилия в телевизионных программах. В итоге был составлен отчет.
Результаты опроса, опубликованные газетой «Таймс» в 1972 году, подтвердили наличие чрезмерного количества актов насилия в телепрограммах [5].
Если суммировать результаты многочисленных исследований данной проблемы, то обнаружатся некоторые общие закономерности, характерные в основном для телевидения конца 60-х — начала 70-х годов.
Прежде всего, несомненно, что в целом количество сцен жестокости и насилия в телепрограммах очень высоко. В США, например, передачи, содержащие такого рода эпизоды, в 1968 году составили 82 процента общего числа вечерних программ трех общенациональных сетей [6]; по данным профессора Д. Гербнера, акты насилия присутствовали в 8 из 10 драматических передач. На каждую из них, согласно тем же данным, приходится в среднем по 5 таких сцен, или, иначе, по 7 на один час вещания [7].
В Англии доля подобных передач несколько меньше: в 1972 году она равнялась 58 процентам, но сама по себе и эта цифра также достаточно высока [8]. В упомянутом выше докладе Би-Би-Си, в частности, говорится, что в любое время суток все виды программ, рассчитанные на самую массовую аудиторию, содержат очень большое количество актов насилия [9].
Примечательно, что 7 из 10 наиболее «жестоких» серий, показанных в Англии, по свидетельству того же доклада, американского происхождения (в их числе «Я — шпион», «Мэнникс», «Гавайи-5-0», «Вирджинец» и другие). Из английских серий были названы «Доктор Кто», «Барон» и «Мстители». И хотя американская телепродукция в Англии ограничивалась 12- процентной квотой вещательного времени, на нее приходилось, по данным доклада, 25 процентов всех сцен насилия [10]. Что же говорить о тех странах, которые беспрепятственно предоставляют экраны для показа американских серий?
В жанровом отношении наиболее насыщены эпизодами насилия и жестокости вестерны. На втором месте — детские мультипликационные фильмы, так называемые картунз. В мультфильмах, как правило, формы насилия оказываются еще более изощренными, чем в обычных игровых передачах [11]. Добавим, что в ходе просмотра мультипликаций, как установлено специальными исследованиями, сцены насилия оказывают на датское сознание воздействие гораздо более сильное, чем при актерском исполнении [12].
Буржуазные теоретики нередко пытаются обосновать пользу демонстрации насилия, особенно в зрелищных искусствах — театре, кино и телевидении. Согласно одной из таких оправдательных концепций («теория шока»), показ актов насилия разрушает автоматизм восприятия, выводит зрителей из состояния психологической заторможенности и самодовольства.
Другая, так называемая «теория катарсиса» использует знаменитый тезис Аристотеля об очищающем воздействии искусства, проецируя этот тезис на самые низкопробные зрелищные формы. Утверждается, что мысленное соучастие телезрителей в актах насилия, демонстрируемых на телеэкране, служит для них своеобразной отдушиной, дающей выход агрессивным инстинктам [13].
Вопреки всем этим теориям зрители часто выражают недовольство разгулом насилия и жестокости на телеэкране. В США, например, в ходе одного из опросов общественного мнения 52 процента зрителей сочли, что в телепрограммах неоправданно много жестоких сцен [14].
Специально проведенные исследования подтверждают, что насилие на телеэкране оказывает непосредственное и прямое влияние на рост преступности среди населения. Особенно пагубно сказывается оно на детской и юношеской аудитории. Об этом, в частности, говорится в докладе американской Национальной комиссии по расследованию причин насилия и их предотвращению (1969) [15]. Осенью 1973 года журнал американского психологического общества «Дивелопмент сайколоджи» опубликовал отчет группы ученых, которые в целом также дают утвердительный ответ на вопрос, вынесенный а заголовок их работы: «Усиливают ли средства массовой коммуникации терпимость детей к агрессивности в реальной жизни?» [16].
Постоянный показ эпизодов насилия и жестокости на телеэкране вызывает адаптацию к ним широких масс населения. «Эмоциональное восприятие зрителями сцен жестокости притупляется, — пишет в этой связи английский исследователь Дж. — С. Гудлед. — Это явление носит название приспособления, аккомодации или адаптации. Опасность состоит в том, что реакция на насилие как на явление необычное, антисоциальное и неестественное будет постепенно исчезать, подобно тому как в результате физических тренировок исчезает чувство страха по отношению к воде (фобия)» [17]. Такие психологические реакции были отмечены и в упоминавшемся докладе Би-Би-Си. Один из авторов доклада, профессор Э. Кац, считает их прямым следствием приучения публики к насилию [18].
Проблема показа сцен насилия и жестокости в телепередачах стала настолько острой, что во многих капиталистических государствах (в первую очередь в США и Англии) развернулось движение протеста против чрезмерного увлечения телевидения эпизодами подобного рода. Неоднократно создавались специальные комиссии, ставившие целью как-то регламентировать и ограничить показ насилия на телеэкране. Этим вопросом занимались представители самых различных профессий — психологи, социологи, педагоги, юристы, медики, журналисты и просто общественные деятели. Так, в 60-е годы в США была создана Национальная ассоциация по улучшению работы радио и телевидения, которая выступала за запрещение показа актов насилия по телевидению.
Другая американская общественная организация, Движение в защиту детского телевидения, состоящая из родителей и педагогов, также начала кампанию против включения сцен жестокости в детские телевизионные программы.
В Англии аналогичные задачи ставят перед собой Национальная ассоциация радиослушателей и телезрителей и Национальная свободная федерация женщин.
Однако, несмотря на попытки общественности как-то изменить сложившееся положение, ограничения в показе сцен жестокости на телеэкране носят весьма умеренный, а то и чисто символический характер [3]. Отказ от действенных мер в этой области объясняется прежде всего тем фактом, что спекуляция на «острых ощущениях» — бизнес. Значительная часть аудитории буржуазного телевидения, даже высказывая неудовольствие по поводу непомерно большого числа убийств, драк, истязаний на телеэкране, привыкает и… смотрит. «Подавляющее большинство владельцев телесетей уверены, — пишет польский еженедельник «Радио и телевизья», — что число зрителей находится в прямой зависимости от количества сцен насилия в передачах. А чем больше аудитория, тем выше тариф за рекламу. За одну минуту рекламы в таких сериях, как «Я — шпион», рекламные агентства платят телекомпании 60 000 долларов. При такой цене вряд ли откажешься хоть от одного выстрела» [20].
Но у проблемы насилия на телеэкране есть и другая сторона, идеологическая. Ее-то и стараются обойти в своих рассуждениях многие теоретики и практики «массового искусства». Вот что, например, говорит о вестерне программный режиссер сети Эй-Би-Си Томас Мур: «Вестерн — наиболее простое развлекательное зрелище, не больше» [21]. Не больше? Но анализ сюжетов вестернов показывает, что слишком часто злодеи, по отношению к которым совершается акт насилия, — это индейцы, мексиканцы и прочие «чужаки». А раз так, то выстрелы, погони, удары кулаком в лицо, убийства и прочее превращаются в акт справедливости, в естественный способ разрешения проблем. С другой стороны, в вестерне, и не только в нем, склонность к насилию зачастую приписывается тем, чей отрицательный стереотип стремится поддержать массовая серийная телепродукция.