Разговор, который происходит между ними, убеждает Грабителя в том, что перед ним обычный гангстер, желающий получить половинную долю в задуманном Траверсом предприятии. Даже телефонный разговор Айронсайда со своим помощником настолько завуалирован, что Траверс так ничего и не заподозрил. Ясность наступает только тогда, когда за ним являются полицейские.
Жизнь Айронсайда не раз подвергается опасностям. Например, в эпизоде «Дуэль с убийцей» он выступает главным свидетелем обвинения по делу некоего Олвина Крессера, темной личности и опасного гангстера. Уверенный в том, что перед процессом его самого попытаются убить, Айронсайд пользуется этим для того, чтобы получить вещественные доказательства вины Крессера и посадить его за решетку. Да и само увечье Айронсайда — парализованные ноги — результат ранения, полученного им при выслеживании преступника.
Как видим, Айронсайд во многом напоминает героев серий о частных сыщиках, отгадывающих интеллектуальные ребусы. Да в этом и нет ничего удивительного: элементы одной и другой разновидности детективного жанра нередко взаимопроникают.
В отличие от телепрограмм о частных сыщиках и от литературного детектива в полицейской серии может быть не один, а два и больше равноправных героя. Так, в американской серии начала 70-х годов «Улицы Сан-Франциско» вместе действуют лейтенант Майк Стоун и инспектор Стив Хеллер. Такая же детективная пара — в английской серии «Машины Зет», а в западногерманской «Место преступления» герои — полицейские инспекторы различных городов ФРГ — чередуются от эпизода к эпизоду, что, с одной стороны, вносит в программу разнообразие, а с другой — позволяет продолжить знакомство зрителей с действующими лицами.
В 70-е годы в телевизионных полицейских сериях наметилась тенденция к некоторому обновлению стереотипа героя, ранее утвердившегося на телеэкране. Вспомним, что аналогичный процесс наблюдается и в сериях о частных сыщиках. Но если образы частных сыщиков стали заземляться, приобретать черты хотя бы внешней достоверности, то в полицейских сериях происходит обратное: их главные персонажи заметно романтизируются. Истории о полицейских все чаще строятся как цепь бесконечных приключений, напоминающих скорее жизнь частных детективов, чем официальных блюстителей закона. Процесс «обновления» можно проследить на примере двух западногерманских серий, появившихся в 1974 году, — «Сержант Берри» и «Бони».
Судя по событиям первой из серий, Ол Берри — самый популярный полицейский Лос-Анджелеса. Он дежурит на оживленном уличном перекрестке и то и дело вместе со своим другом Гуфи попадает в какие-то истории трагикомического характера.
Необычны для героев полицейских серий сама внешность и характер персонажа: это красивый молодой человек, веселого нрава, неизменно привлекающий внимание женщин, что и демонстрируется в каждом эпизоде. К деятельности сержанта то и дело подключаются женщины самых различных возрастов и профессий — от его бабушки до горничных отелей и секретарш крупных боссов, включая подруг детства и племянниц миллионерш.
Берри выпутывается из любой сложной ситуации весело, легко и жизнерадостно, оставаясь все тем же непобедимым волшебником. Скажем, в одном из эпизодов («Берри и танго втроем») ему приходится выступать в роли ученого, у которого гангстеры стремятся выведать нужную им формулу. С этой целью в отель, где поселился мнимый ученый, они посылают пять красавиц на все вкусы: блондинку, брюнетку, рыжеволосую, мулатку и негритянку. Но Берри выдерживает все их атаки, профессор же вместе с его формулой остается невредим. В эпизоде «Берри и веселая вдова» сержанту приходится взять на себя заботу о молоденькой красивой мексиканке, муж которой погиб в автомобильной катастрофе. Любовь молодой вдовушки, однако, не помешала Берри распутать историю преднамеренного убийства ее мужа, в котором не последнюю роль сыграла и она сама. Эпизод «Сержант и водные лыжи» рассказывает о том, как Берри с помощью еще одной красавицы раскрывает притон наркоманов. И вновь обаяние героя все пересиливает.
И так — на протяжении всех эпизодов.
Что касается героя другой серии, «Бони», то у него есть кое — что общее с Берри: он тоже молод и хорош собой (как и его помощница, к которой Бони явно неравнодушен). Особую экзотичность герою придает то, что он метис австралийского происхождения. Ребенком Бони был найден в австралийских джунглях. Первым словом, которое он прочитал в своей жизни, было «Бонапарт». Так и назвала его семья, в которой он вырос, а друзья в университете и потом в полиции окрестили его просто Бони. Столь красочные и интригующие подробности, несомненно, призваны повысить интерес телезрителей к герою и к событиям серии.
События эти происходят не в городе, а в сельской местности: Бони расследует преступления, совершаемые вдали от цивилизации (снова экзотика!). Так, один из эпизодов повествует о смерти основателя обсерватории на южном берегу Австралии. Загадочные обстоятельства его смерти вынуждают Бони подозревать в убийстве нескольких людей, интересовавшихся астрологией, и в частности — гороскопом покойного. В других эпизодах герой выясняет, как погибла девушка, труп которой был найден в австралийских лесах, действительно ли причина смерти одного геолога — нападение дикого зверя и т. п.
Для стиля «Бони» характерен принцип создания напряжения, того особого состояния, которое именуется английским словом «suspense». В «массовой литературе», коммерческом кино и серийной телепродукции, детективной прежде всего, существует целый арсенал приемов, направленных на то, чтобы вызвать у публики состояние напряжения. И серия «Бони» в этом отношении довольно традиционна: тут и таинственные исчезновения людей, и пустующее здание, в комнатах которого слышны непонятные шорохи, скрипы, стуки, и встреча с безумцем, зловещим и загадочным, и подозрительное поведение супружеской четы — хозяев опустевшего мотеля, в котором расследуется очередное преступление…
Все это — необходимые компоненты занимательности, помогающие из передачи в передачу удерживать внимание телезрителей на достаточно однообразных криминальных сюжетах. Ведь характернейшая черта всей детективной продукции — постоянная повторяемость.
Выше мы останавливались на стереотипе образа главного героя — частного сыщика или полицейского. Нетрудно перечислить и наиболее распространенные темы и сюжеты в детективных телесериях. Убийство из ревности или с целью завладения наследством; ограбление крупного банка или предприятия; кража ребенка или жены богача с целью получения выкупа; торговля наркотиками; шантаж; контрабанда; пропажа фамильных драгоценностей; преследование ученого, владеющего тайной изобретения, — вот мотивы, которые чаще других варьируются во множестве детективных серий. На экране — поток преступлений, экзотических и будничных.
Обычный, так называемый «средний» телезритель не располагает миллионными суммами в банке и не владеет уникальными фамильными драгоценностями, он не занимается контрабандой, и у него нет наследства, из-за которого на его жизнь покушались бы родственники. Поэтому перипетии сюжета при всей их кровавой подоплеке он склонен воспринимать лишь как безобидное зрелище, как загадку, которую любопытно отгадать. А вместе с тем, повторяясь, детективные сюжеты буржуазного телевидения внушают зрителю представление о преступности как о чем-то неотделимом от самой природы человека. Герой одолевает преступника, чтобы тот в следующем эпизоде или серии (а им нет числа) возродился в новом облике.
Предположим, на экране серия «Улицы Сан-Франциско»: вот бандиты убивают полицейского («Поймайте убийцу Чарновского!»), а контрабандисты — рыбака — итальянца, оказавшегося случайным свидетелем того, как они бросали в море труп («Нежелательные свидетели»); вот сексуальный маньяк убивает одну за другой трех проституток («Продажная любовь — смертельная любовь»); художник Робб Иванхауэр выбрасывается из окна («Только один несчастный случай»); 50-летний мужчина убивает свою молодую любовницу за то, что она решила оставить его («Смерть хозяйки»). И так поистине без конца, потому что исчерпать себя может данная серия, но не поток преступлений на экране.
А всему этому злу противостоит Великий Детектив, частный или государственный. Один обычно предлагает свои услуги конкретным лицам, получая за это солидный гонорар, другой призван бороться с бандитами и гангстерами по долгу службы. Один окружен романтическим ореолом, другой зачастую нет. Тем не менее оба являются спасителями, мифологическими героями, которые разгоняют все вражеские силы и восстанавливают справедливость (увы, лишь до нового эпизода!).
Апологетизация героя-полицейского в «массовом искусстве» с течением времени усиливается. Особенно заметной стала эта тенденция с рождением детективных радиосерий, то есть с 30-х годов. И все же именно телевидение своими детективными программами в наибольшей степени способствовало превращению полицейского в фигуру символическую. В атмосфере страха и неуверенности, вызываемых ростом преступности и насилия в капиталистическом обществе, герой многочисленных полицейских серий воплощает идею незыблемости и правильности самих основ существующего миропорядка. Он — неизменный избавитель от угрозы, подстерегающей человека со всех сторон.
Таким образом, полицейские серии и подобная им телепродукция зачастую оказываются для массовой аудитории чем-то вроде успокаивающего лекарства. Западногерманский актер Фритц Экхардт, исполнитель роли обер — инспектора Марека в серии «Место преступления», говорит об этом: «В восприятии телезрителя я подобен отцу, которому можно довериться» [12]. Стремление телевидения внушить своей аудитории мысль об «отеческой» миссии полицейского — представителя буржуазного государственного аппарата, конечно, не случайность.
Мы отмечали, что в полицейских сериях преступность выглядит как неуничтожимое, тотальное зло. Но это лишь одна сторона дела. Другая заключается в том, что такие порождения буржуазного строя, как гангстеризм, коррупция, наркомания, контрабанда, предстают в полицейских сериях лишь как результат своекорыстия и аморализма отдельных людей, нарушителей закона, но отнюдь не как проявление самих норм капиталистического общежития. На страже этих норм неусыпно находится полицейский — один из «идеальных» героев серийной телепродукции Запада.