. А мать что скажет?
Ю п п. Пиши знай! Только без печати этот бланк недействителен. Это же липа. Сперва надо печать найти!
А н н а. Успокойся, Юпп, найдется.
Ю п п. Завтра еду, будь что будет! (Уходит.)
У р с у л а (растерянно). Господи, неужели нельзя из двух дураков хоть одного умного сделать?
Подвал у Лемкуля. Низкий, грубо побеленный свод, освещенный электрической лампой. Вход слева. Всюду бочки, автомобильные шины, канистры для бензина, ящики и инструменты. Задний план закрыт брезентовым полотнищем, свисающим с потолка. На переднем плане большой сундук, на нем расставлены бутылки с водкой и стаканы. Вокруг на ящиках и канистрах сидят с т а р и к У к к е р, Х а в е р к о р н, К н о р п е л ь и д р у г и е к р е с т ь я н е; сам Л е м к у л ь восседает в центре.
Пьянка в самом разгаре.
Х а в е р к о р н. А я побожусь, соседи, Лемкуль так всегда говорил: «С бургомистершей добром не кончится»… Хоть коронную присягу приму!
С т а р и к У к к е р. Что значит коронная присяга?
К н о р п е л ь. Потому как он у Лемкуля выпас арендовал, дурья ты голова, и в долгу как в шелку, а главное, пьяница он присяжный! Раскумекал, старый гусак?
С т а р и к У к к е р (упрямо). Врешь, балаболка! Это еще не коронная присяга!
Х а в е р к о р н (стучит бутылкой по столу). Тихо, я так скажу: да здравствует Лемкуль, наш бывший и будущий бургомистр!
К н о р п е л ь. Хох!
В с е. Хох! Хох! Хох!
Все чокаются с Лемкулем, который чувствует себя героем дня.
Л е м к у л ь. Спасибо, хозяева, на добром слове! (Он уже входит в роль бургомистра, произносящего речь по случаю своего избрания.) Я принимаю ваш тост как знак нашего единодушия и вашего доверия, благодарю, друзья! Хаверкорн тут сейчас сказал: «С бургомистершей дело худо кончится…» Кто это вам говорил с самого начала, помните?
Х а в е р к о р н. Ты говорил, что верно!
Л е м к у л ь. А почему я это говорил, хозяева? Почему? Потому как бабья власть — это самый корень зла, что в доме, то и в деревне… Потому как это против заповеди господней! Потому как господь, когда свет сотворил, он Еве сразу сказал: жена да убоится мужа!
С т а р и к У к к е р. Во-во, так он и говорил!
Л е м к у л ь. А чего же наши бабы захотели? А? Захотели свет вверх ногами поставить! Девка еще коровы от быка отличить не может, а захотела целой деревней заправлять! Школы строить! Пыль в глаза пускать! Трах! Одна пыль и осталась!
К н о р п е л ь. Теперь этой стройке конец!
Х а в е р к о р н. Как Лемкуль бургомистром станет, крест на ней.
Л е м к у л ь. Можешь быть уверен! Эта школа — от гордыни все! Просто бабы хотят показать, что им, мол, и книги в руки! Эта школа, хозяева, — башня вавилонская! Гордыня это новомодная! От нее наши денежки плачут!
К н о р п е л ь. Потому как бабьи умы разоряют домы…
Х а в е р к о р н. Им бы только мотать…
С т а р и к У к к е р. Руки им отшибить надо…
Х а в е р к о р н. Горе то, что они в правление залезли!
Л е м к у л ь. До каких же это пор, хозяева? Кто ж тут мужики — вы или ваши бабы?
О д и н и з к р е с т ь я н. Тебе хорошо говорить, Лемкуль, ты свою схоронил.
К н о р п е л ь. Все едино! Надо баб — вон! Долой юбки!
С т а р и к У к к е р. Как это «долой юбки»?
Х а в е р к о р н (опрокинув одну за другой две рюмки водки). Как? Я ночью возьму да у своей юбку в ларь запрячу, пускай идет в правление, без юбки-то!
К н о р п е л ь (тоже выпивает для храбрости). А я утром, когда она на строительство соберется, ворота запру!
Л е м к у л ь. Ты лучше ее угости чем ворота запирают!
К н о р п е л ь. Попробуй, отец родной, попробуй! Честь и место! Она, брат, здорова, как лошадь.
Л е м к у л ь (потеряв терпение). Трусы вы несчастные! Слюнтяи! Мы, мужики, за что боремся? За свое право! Для такого дела ни живота, ни добра своего жалеть нельзя, а вы уже в штаны напустили.
Х а в е р к о р н (обиженно). Кто это в штаны напустил?
Л е м к у л ь (войдя в раж). А то как же? Один — «здорова, как лошадь»! Другой — «ворота запру»! И все такое прочее! И это когда нам так подфартило, что мы эту школьную стройку сразу прикрыть можем! Бургомистр злоупотреблениями занимается! Мы сейчас перевыборов можем требовать! Мы, мужики, должны как один человек стоять!
С т а р и к У к к е р (встает пошатываясь). Стоять как один человек — вот это по-нашему!
Х а в е р к о р н. Хох! Все как один!
Л е м к у л ь (величественно). А кто с бабой своей справиться не может — выкладывай, родной, Лемкуль выручит! Еще у тебя что болит — говори, Лемкуль мигом пособит!
С т а р и к У к к е р (растроганно обнимает его). Лемкуль, родной ты наш, я ж так и знал! Как же теперь с ригой-то?
Л е м к у л ь. С ригой?
С т а р и к У к к е р. Аренду ты мне простишь, браток?
Х а в е р к о р н (почуяв, куда ветер дует). Вот еще с выпасом, Лемкуль, куманек, благодетель ты наш, неужто не скинешь? Двадцать-то центнеров — куда их?
Л е м к у л ь. Вот шакалы!
К н о р п е л ь. Вот и мне бы ты упряжку твою на недельку ссудил, а, голубок?
Л е м к у л ь (в бешенстве). Стало быть, и благодетель Лемкуль и брат родной! Один я здесь остался хозяин старого закала, а вы, как воронье, кружитесь надо мной! От живого наследство делить задумали, живое тело на куски рвать! (Впадает в слезливый тон.) Ну что ж, нате ешьте, хороните своего бургомистра, пока он еще на пост не вступил! Знаю я вас!
Х а в е р к о р н. Да что ты, разве мы чего худое!
Л е м к у л ь. Толкуй мне! Я вас насквозь вижу, вижу, как вы с бургомистершей за моей спиной сговариваетесь!
К н о р п е л ь. С бургомистершей?
Л е м к у л ь (вскакивая). Она мне тоже приговаривает: «Берегись, Лемкуль, жилка лопнет!» Чего вы на меня уставились? (Достает карманное зеркальце.) Вот она, жилка-то, на виске на самом. Дни твои сочтены, говорит! Хватит тебе хлеб на водку перегонять, как по-твоему? (Вне себя.) А вы чего ухмыляетесь? Думаете, водка мне в голову ударила? (Сталкивает Кнорпеля с места, срывает попону, на которой тот сидел.)
Открывается большой, черный, полированный гроб с металлическими пальмовыми листьями на крышке. Поднимает крышку гроба. На внутренней ее стороне приклеен пестрый плакат с изображением сильно декольтированной танцовщицы.
Вы думали, меня безносая врасплох застанет? Нет, друзья дорогие! Хороший хозяин обо всем подумает! (Становится в гроб.) Вот! А теперь Лемкуль пошел в постельку!
К н о р п е л ь (оробев). Ведь это же гроб!
Л е м к у л ь. Постелька моя это, други милые, райская постелька, куриные твои мозги! Так и быть, братья! Хороните своего Лемкуля. (Хочет улечься в гроб.)
Х а в е р к о р н (удерживает его). Брось ты это, сердешный!
К н о р п е л ь (Хаверкорну). Он уже не впервой так дурит!
Л е м к у л ь. «Дурит»? Хочу, чтобы меня схоронили! (Со слезами в голосе.) Примите последнее целование! Я готов!
С т а р и к У к к е р (робко подходит). Богатый гроб, хоть бы и барону впору!
О д и н и з к р е с т ь я н (щупая гроб). Мореный дуб.
Л е м к у л ь. Что же мне, в сосновый ящик ложиться? Червям на поживу? А если жилка лопнет, удар… В случае чего, если меня живого захоронят… (Достает из гроба две бутылки водки, копченый окорок и большой нож.) Не так-то просто Лемкуля на тот свет спровадить!
К н о р п е л ь (подойдя поближе к плакату с танцовщицей). И бабу свою он тоже на тот свет прихватывает!
Л е м к у л ь. Чтоб мне там не скучать, друг милый! Мне и на том свете нехудо будет!
К н о р п е л ь (подавленный такой предусмотрительностью). Ведь ни о чем не забыл, ей-богу!
Л е м к у л ь (торжественно). А теперь простимся, родимые! (Ложится в гроб, но, приподнявшись на локтях, следит за всем происходящим.) Схороните меня… для пробы. (Прочувствованно.) И спойте мне мою песню, любимую, как я в завещании велел: «Темный лес, лес густой, сердце бедное, не ной!»
Х а в е р к о р н (смущенно). Не стоит лучше.
Л е м к у л ь (оживленно). Стоит, братцы, стоит! Споем Лемкулю отходную! (Протягивает им бутылку.)
Бутылка идет вкруговую; все основательно прикладываются, и начинается песня.
Х о р.
«Темный лес, ле-ес гу-устой,
Сердце бедное, не но-о-ой…»
С т а р и к У к к е р (переходит на песню «Утренняя заря», за ним и остальные).
«Лишь вчера увенчан сла-авой,
Нынче с раною крова-авой,
Завтра лягу в темный гро-об!»
Л е м к у л ь (вскочив, швыряет бутылкой в старика Уккера). «В темный гроб», стервятник? Рига тебе не достанется, коршун!
С т а р и к У к к е р (отступая, хватается за брезентовую перегородку и срывает ее; становится видно, что было за ней спрятано — трактор и самогонный аппарат). Батюшки-светы!
Х а в е р к о р н (подбежав). Что это тут?
К н о р п е л ь (подбежав). Тут трактор стоит!
О д и н и з к р е с т ь я н. Самогонный аппарат…
С т а р и к У к к е р. Вот откуда водка-то…
Л е м к у л ь. А ты Лемкуля в темный гроб законопатить захотел, дармоед? Вы что, думаете, гробик мой с неба свалился? (Хвастливо.) В пятьдесят литров водки он мне обошелся… Зато лучший столяр в городе делал!.. Пятьдесят литров, все собственного производства!
О д и н и з к р е с т ь я н. Вот на что зерно идет. (Направляется к выходу.)
Л е м к у л ь (хватает его). Стой, Иуда! Ты что — на своего брата доносить собрался?