Директор бьет Лерку по лицу. Пауза.
Это тебе будет стоить твоего места, директор. Теперь другие времена, чем при Гитлере. (Уходит.)
Пауза. Директор идет в бухгалтерию.
Д и р е к т о р. Ведомости на зарплату готовы?
Ф р е й л е й н М а т ц. Да.
Бухгалтерия и кабинет. Д и р е к т о р с озабоченным видом сидит за письменным столом и читает. Перед ним кипа бухгалтерских книг.
Б у х г а л т е р выдает зарплату Г е ш к е, О ч к а р и к у и Б а л к е.
Б у х г а л т е р (к Балке). Вам я должен выплатить четыреста процентов. Вы, наверно, получите и за господина Лерку?
Б а л к е. Да. Четыреста. По старым нормам. Как положено. Иначе мы никогда не добьемся новых норм. Как говорят: помоги себе сам.
Гешке и Очкарик наблюдают за тем, как Балке прячет деньги и уходит, потом идут в кабинет директора.
Г е ш к е. Активист получает премию, а кирпичи мы таскали.
Очкарик кивает.
Д и р е к т о р. Вы делали то, что может каждый.
Г е ш к е. Но больше я этого делать не буду. (Уходит с Очкариком.)
Ш у р е к входит в кабинет, размахивая газетой.
Д и р е к т о р (нервничая). А тебе что надо?
Ш у р е к (берет книгу и читает название). «Двойная бухгалтерия». Что, бухгалтера увольняют?
Д и р е к т о р. Нет, проверяют. Что тебе надо?
Ш у р е к (развертывая газету, в которой помещен портрет Балке). Вот. Наша лучшая лошадка. Пойдет в стенную газету. (Отрывает лист с портретом, вынимает из кармана канцелярские кнопки, прикрепляет лист к стене, отходит и смотрит, как это выглядит.)
Д и р е к т о р. Здесь не конюшня. (Снова погружается в чтение.)
Ш у р е к уходит. Газетный лист остается на стене. Директор вынимает из письменного стола бутылку и рюмку. Наливает, пьет. Входит Ш о р н, новый парторг. Директор после неудачной попытки спрятать бутылку и рюмку вынимает вторую рюмку и ставит ее перед Шорном.
Ш о р н (отодвигая рюмку). Спасибо.
Д и р е к т о р (наполняет свою рюмку). У нас здесь земля под ногами горит. Тебе нелегко придется в роли партийного секретаря. Ты у нас третий по счету. (Пьет.) Первого сгубила водка. Он начал закладывать из-за саботажа. Второй был зеленый юнец, только что со школьной скамьи, книжный червь. Он теперь на западе. У рабочего нет доверия к партии. Фашизм у него в крови. Гранаты они крутили не переводя дыхания! А теперь как бешеные орут: «Сдельщина — это убийство». Если хочешь знать: я ни одному из них не доверяю. (Пьет.)
Ш о р н (указывая на фотографию в газете). А это кто?
Д и р е к т о р. Балке, наш лучший рабочий, выработка четыреста процентов. Наша лучшая лошадка.
Ш о р н. Дай мне водки.
Д и р е к т о р (наливая ему). В ней только сорок градусов.
Столовая. Обеденный перерыв. На продуктовом киоске надпись: «Закрыто на переучет». Лозунг снят. Столы накрыты скатертями. На задней стене деревянный стенд. На нем написано «Стенная газета». Стенд пуст.
Г е ш к е (ест суп). В прежние времена я своим эксплуататорам такое дерьмо выплеснул бы прямо в лицо.
К о л б е. Гешке, ты герой!
Д р у г о й р а б о ч и й. В нем есть мясо.
К а р р а с. Он сказал — мясо! Он бредит. Это от голода.
Т е л я ч ь я н о ж к а. В сочельник у нас всегда были телячьи ножки, до сорок четвертого. (Каррасу). А ты знаешь, что такое телячьи ножки? Если их потушить в масле, они просто тают во рту.
К а р р а с. А кто платил за эту телятину?
Т е л я ч ь я н о ж к а (хихикая). Государство. Я был служащим.
Д р у г о й р а б о ч и й. А кто оплачивал государству?
Ц е м к е (Телячьей ножке). Ты был нацистом?
Т е л я ч ь я н о ж к а. У меня было шестеро детей, коллеги.
К а р р а с. Это оттого, что ты жрал мясо.
Входит ф р е й л е й н М а т ц. Она вешает на стенд газетный лист с портретом Балке. Каррас смотрит на нее. Доска висит слишком высоко.
Я думаю, что в супе действительно было мясо.
Общий смех. Ф р е й л е й н М а т ц поспешно уходит. Входит Б а л к е.
Ш т е т т и н е р. Вот активист.
Ц е м к е (громко). Явился собственной персоной, карман на заднице лопается от наших денег. (Срывает со стены портрет Балке.)
Ш т е т т и н е р. (отойдя в сторону). Рвач! Предатель рабочего класса!
Г е ш к е. А сколько получает твой подручный, Балке?
Балке приносит еду и садится. Каррас и Цемке демонстративно встают из-за стола, за ними остальные. Колбе и Крюгер продолжают сидеть.
К р ю г е р. Я лично ничего против тебя не имею, Балке, а Штеттинер был в С. А. и вообще он дерьмо. Но ты, действительно напал на нас со спины.
Б а л к е. Я не делал из этого тайны.
Ш т е т т и н е р Это позор, это черт знает что.
Б а л к е. Каждый может сделать то же самое.
К а р р а с. Может.
Б а л к е. Вчера на собрании вы все драли глотки, что нет обуви. Если бы рабочие на обувных фабриках выпускали побольше обуви, у нас было бы больше обуви.
Р а б о ч и й. Попробуй сделать ребенка, если тебя кастрировали.
Ш у р е к. Только от нас самих зависит, добьемся мы лучшей жизни или нет.
К а р р а с. Это я могу прочесть в газете, на которую подписана моя задница.
Б а л к е. С такой умной задницей ты должен сидеть в кабинете.
Смех.
К р ю г е р. Ты говоришь, все от нас самих зависит. Хорошо, за нами дело не станет. Но кто снимет сливки? Ты видел этого профсоюзного проповедника вчера на собрании?
К о л б е. Если он тебе не нравится, почему ты терпишь?
Г е ш к е. Вот именно, почему?
К о л б е. В директорском кабинете за письменным столом сидит рабочий. Ты тоже рабочий, можешь с ним поговорить на эту тему.
К а р р а с. А кто приписал Лерке саботаж за тот несчастный случай? «Рабочий за письменным столом». Он снял с себя звание рабочего вместе с рабочим комбинезоном.
Б а л к е. Никакой это не несчастный случай. Вы все знаете это так же хорошо, как и я. (Пауза.) Вы ничего не хотите знать о новых нормах, — кто же тогда рвач, вы или я?
К о л б е. Вы рубите сук, на котором сидите. Как работаем, так и живем.
К р ю г е р. Протяни им палец, они откусят всю руку.
Ц е м к е (к Балке). Будешь продолжать в этом духе — мы из тебя калеку сделаем.
Улица. Вечер.
Ш о р н. Мы ведь вместе с тобой работали на военном заводе, Балке… Меня они посадили в сорок четвертом за саботаж. Тебя же они не тронули. Ты был доносчиком.
Б а л к е. Что значит доносчиком? Я работал на контроле. Меня хотели подловить и поставили между двумя соглядатаями. В ручных гранатах, которые шли из вашего цеха, запалы были слишком короткими. Я пропускал их или браковал, в зависимости от того, где в тот момент находились шпионы. Долго это не могло продолжаться. Я тоже был за то, чтобы война поскорее кончилась, но они расправились бы со мной, если бы сами, без меня, обнаружили саботаж.
Ш о р н (холодно). Возможно. (Пауза.) А что за спор был сегодня днем в столовой?
Б а л к е. Меня обвиняли. Рвач, предатель рабочего класса и тому подобное.
Пауза.
Ш о р н. Скажешь мне, если они будут мешать тебе работать.
Пауза.
Б а л к е. Ты можешь похоронить то, что тогда было?
Ш о р н. Нет.
Комната Балке с трещинами на стенах. Тусклый свет. В комнате Б а л к е и его ж е н а. Балке за столом. Он что-то перечеркивает и пересчитывает. Жена лежит в постели.
Ж е н а. В стенах такие трещины, что ветер свободно гуляет по комнате. Ты же каменщик. Говорил, что заработаешь лучшую квартиру. Хочешь, видно, дождаться, что мы очутимся на улице?
Б а л к е. На заводе прорвало печь. Нельзя, чтобы она простаивала. Я хочу рассчитать, как это можно сделать.
Ж е н а. Уголь тоже кончился. (Пауза.) Помочь тебе?
Б а л к е. Да.
Жена встает, надевает жакет, садится к столу. Затемнение. Когда сцена снова освещается, оба все еще сидят за столом.
Я встретил Шорна.
Ж е н а. Шорна?
Б а л к е. Мы вместе работали на военном заводе до сорок четвертого года. Я стоял на контроле, когда его арестовали. Теперь он партийный секретарь. Я надеюсь, что они все-таки дадут мне исправить печь.
Квартира директора завода. Беспорядок. Повсюду немытая посуда. Входят д и р е к т о р и Ш о р н.
Д и р е к т о р (освобождая стул для Шорна). Содом и Гоморра. И все из-за того, что моя жена взяла расчет. Я должен освоиться с этим. Нешуточное дело.
Ш о р н. Где твоя жена?
Д и р е к т о р. Ушла. Сбежала. Дезертировала. Мы были женаты одиннадцать лет.
Ш о р н. Почему она ушла?
Д и р е к т о р. Почему? Потому что работа меня сжирает. Я прихожу, валюсь на кровать и поворачиваюсь к ней спиной. Получается не совсем то, чего женщина ждет от своего мужа.
Ш о р н. А зачем ты ее запер на кухне?
Д и р е к т о р. Женщина советчик? Этого только не хватало. (Оглядывая окружающий его хаос.) Обойдусь без нее. Нужно только войти в курс дела. У тебя вот нет жены, а ты же обходишься.
Ш о р н (садится). Моя жена умерла.
Д и р е к т о р. Я этого не знал. (Пауза.) Отчего она умерла?
Ш о р н. От моего смертного приговора. Ее брату отрубили голову. Она не хотела дожидаться второго цинкового гроба. (Пауза.) Цинковый гроб не пришел. Пришла Красная Армия. Если бы она могла это предвидеть. (Пауза.)
Д и р е к т о р. Я напишу жене. Завтра.
Ш о р н. Напиши сейчас.