П е р в ы й м а л ь ч и ш к а («стреляет» и орет). Убит!
В т о р о й м а л ь ч и ш к а. Не считается.
П е р в ы й м а л ь ч и ш к а (бросается на него и валит его на землю). Отдавай оружие. Ну! Пошел!
Дерутся за оружие.
В т о р о й м а л ь ч и ш к а. Я американец, американцы всегда побеждают, сказал отец. («Стреляет».)
П е р в ы й м а л ь ч и ш к а. Всю игру испортил.
В т о р о й м а л ь ч и ш к а. А ты трус.
Д в о е м а л ь ч и ш е к, продолжая драться, уходят. Т р е т и й следует за ними, барабаня изо всех сил.
Д в а г о с п о д и н а с портфелями.
П е р в ы й г о с п о д и н (на ходу). Насколько я понимаю положение, мы идем к войне. Америка этого никогда не потерпит. Знаете, что я слышал? (Оглядывается и шепчет.)
В т о р о й г о с п о д и н. И они еще говорят, что война не является неизбежной. (Подняв палец.) Не является!
Смеясь уходят.
Д в о е с т р о и т е л ь н ы х р а б о ч и х входят в пивную. Хозяин подает им пиво.
П е р в ы й р а б о ч и й. Еще восемь дней. А потом будем напиваться чистой водой.
В т о р о й р а б о ч и й. Мой холодильник в помойном ведре, давно уже без работы. Еще восемь кружек.
Х о з я и н. Господа оттуда?
П е р в ы й р а б о ч и й. Ну и что?
Х о з я и н (высоко подняв стакан с водой). Вы видите, что я пью? Воду. Вы думаете, хозяин пивной может пить пиво. Здесь нет. В восточной зоне это невозможно. Здесь среднее сословие подыхает с голоду.
П е р в ы й р а б о ч и й (похлопывая хозяина по животу). Это тоже от воды?
Х о з я и н. Рабочему человеку не до смеха. Лучше безработица, но свобода.
П е р в ы й р а б о ч и й. Согласен. Мы принимаем у тебя пивную. (Второму рабочему.) Пусть он покажет тебе приходно-расходные книги, Ханке! (Хозяину.) Закладные тоже есть?
Х о з я и н. Ваше счастье, что вы не на моем месте.
Р а б о ч и й. Зажал пиво? Это тебе дорого обойдется.
Х о з я и н (струсив). Так и быть. Для вас найдется по кружке.
Рабочие выпивают пиво и уходят.
В пивную входят К а р р а с и Ц е м к е. Хозяин приносит пиво и водку.
Ц е м к е. У тебя есть сигарета? Спасибо.
К а р р а с. Балке вое еще не сдается, бешеный пес.
Ц е м к е. Его надо проучить, оставить зарубку на память.
Каррас молчит.
Он сегодня опять задержался на работе. Домой поедет на велосипеде один, должен проехать мимо.
К а р р а с. Балке упрямая скотина.
Ц е м к е. Подлец он. Я в этом хорошо разбираюсь. Я был самым красным из всех. Кулаками защищал мировую революцию. Они меня били по голове и пинали в задницу. Полиция и рейхсвер. А я думал: порядок, все это ради мировой революции. Потом я заметил, что наше руководство не на высоте. Как только я это заметил…
К а р р а с. Ты пошел в С. А.
Ц е м к е. Как?
К а р р а с. Разве ты не был в С. А.?
Ц е м к е. А тебе какое дело? (Пауза.) Партия есть партия. Все одинаковы. Пустые обещания и касса, полная рабочих грошей. Мировую революцию мы сами должны совершить, Каррас. От этого нас никто не освободит.
К а р р а с. Балке подложил нам свинью с нормами. За это он получит восемь марок в час, а от меня такую памятку, что не сможет больше залезть в печь. А свою мировую революцию можешь делать один, Цемке.
Ц е м к е. Выстрелишь?
К а р р а с. Нет.
Ц е м к е. Если захочу, буду получать двадцать марок в час. Но водить меня за нос больше не позволю.
Пауза.
К а р р а с. Мы его предупреждали. (Идет к дверям, выглядывает на улицу.) Вот и он.
Они выходят на улицу навстречу Б а л к е.
Слезай, Балке.
Б а л к е (останавливает велосипед и слезает). Что вам надо? Да вы же пьяны в стельку.
К а р р а с. Мы тебя предупреждали, Балке.
Б а л к е. Что вам нужно?
Цемке бьет его. Велосипед падает.
(Прислонившись к разрушенной стене.) Вы же сами себя бьете.
Цемке и Каррас избивают его.
Кабинет. Ш о р н, д и р е к т о р.
Ш о р н. Если Балке отпадает, кто займется печью?
Д и р е к т о р (нерешительно). Ведь печь ремонтируется на ходу впервые.
Ш о р н. Иначе говоря: без Балке не обойтись?
Д и р е к т о р. Пока нет.
Ш о р н. От него многое зависит. Слишком многое. (Пауза.) Я работал вместе с ним на военном заводе, мы делали ручные гранаты. Его гранаты были всегда в полном порядке. Он был хорошим рабочим. Тогда он не саботировал. Я все время спрашиваю себя: будет он саботировать при социалистическом строе или нет?
Входит Ш т е т т и н е р.
Д и р е к т о р. Что тебе надо?
Ш т е т т и н е р. Я хотел узнать, вы уже проверили мое рацпредложение? Мне премия не нужна.
Д и р е к т о р. Почему же?
Ш т е т т и н е р. У нас ведь рабочее правительство. Я рабочий.
Д и р е к т о р. Мы работаем не для правительства. Тебе сообщат, когда твое предложение будет проверено.
Ш т е т т и н е р (продолжая стоять). Я был в СА, это верно. Гитлер меня обманул. А теперь у нас рабочее правительство.
Д и р е к т о р (резко). Чего ты хочешь?
Ш т е т т и н е р Я хочу вступить в партию.
Директор молчит. Пауза.
Ш о р н. Вот анкета. Заполни.
Ш т е т т и н е р уходит.
Д и р е к т о р. За три минуты два раза сказал «рабочее правительство». (Смотрит на часы.) Многовато.
Ш о р н. А три новых члена в год — маловато.
Д и р е к т о р. Лучше меньше, да лучше.
У печи. Б а л к е, лицо в синяках, К о л б е и в р а ч стоят вокруг бледного К р ю г е р а, сидящего на кирпичах. В некотором отдалении Б и т т н е р, К а р р а с, Ц е м к е и д р у г и е. Крюгер тяжело дышит.
В р а ч. Я же говорил, работа в таких условиях — самоубийство. Но вы слушаетесь врача, только лежа в гробу. (Крюгеру.) Слушай, парень, оставь эту печь в покое, второй раз мне не удастся поставить тебя на ноги. А вы, Балке, тоже должны лежать в больнице, а не лезть в печь.
Б а л к е. Боюсь, вы не совсем понимаете, о чем идет речь, господин доктор.
В р а ч. О прекрасном будущем, построенном на костях рабочих, так?
К р ю г е р (с трудом). Это вы должны были сказать нацистам, доктор.
В р а ч. Я запрещаю вам говорить, Крюгер, у вас начнется кровотечение.
К р ю г е р. Вы же говорили, что оно уже началось.
В р а ч. Еще одно слово, и оно начнется. Что с вашей головой, Балке? Вы снова хотели пробить ею стону? И стена оказалась крепче, так?
Б а л к е. На этот раз стеной оказался я.
К а р р а с уходит. Д в о е р а б о ч и х вносят носилки. Кладут на них К р ю г е р а и уносят, за ними следуют в р а ч и К о л б е. З р и т е л и расходятся. Остается Биттнер и молодой рабочий. Балке садится на кирпичи.
М о л о д о й р а б о ч и й. Как ты думаешь, Биттнер, они осилят?
Биттнер пожимает плечами.
Побьемся об заклад. Я говорю: осилят.
Б и т т н е р. Я не держу пари.
М о л о д о й р а б о ч и й уходит. Биттнер подходит к Балке. Протягивает ему сигарету. Балке вынимает из кармана полную пачку.
Балке, ты уже нашел замену Крюгеру?
Балке молчит.
Я хочу работать с тобой, будь что будет.
Балке молчит.
Дело вот в чем. Я ведь уже тридцать лет кладу печи, и все о них знаю, и никто меня в этом деле не обставит.
Б а л к е. А если ты снова ошибешься?
Б и т т н е р. Хочешь один делать печь, Балке?
Б а л к е (вставая). Я этого не говорил. Я ничего не имею против, чтобы ты работал.
Б и т т н е р. Пошли вместе?
Уходят. Ш т е т т и н е р и О ч к а р и к проходят мимо.
Ш т е т т и н е р Если кому-нибудь придет мысль набросать кирпичей в газопровод, несдобровать Балке и его печке.
Комната в доме Крюгера. К р ю г е р, его ж е н а и с ы н. Крюгер читает газету. Сын что-то пишет в тетради, а мать в это время оттирает грязное пятно с его рубашки.
Ж е н а. Просто не могу себе представить, что ты скоро станешь настоящим врачом. Сколько, ты говорил, надо еще ждать?
С ы н. Мне еще два года учиться.
К р ю г е р. Надеюсь, господин доктор не забудет, что его отец был рабочим.
С ы н. Во всяком случае, он не позволит эксплуатировать себя, как его отец. Это я точно знаю.
К р ю г е р. Ах так, ты это точно знаешь. Интересно, чему это вас учат в университете? Да вы без единой книжки останетесь, если мы не будем работать как каторжные.
С ы н. Все это я уже слышал: лучшая жизнь и так далее. Какая вам от этого польза, если вы все равно не слезаете со стремянок. Живешь только один раз.
Ж е н а. Вы обязательно должны ссориться?
К р ю г е р. Я тебя не для того послал в университет, чтобы ты разучился видеть, где перед и где зад. Твоя мать не для того тебя растила, чтобы ты валялся на мостовой или за колючей проволокой, как твой брат.
С ы н. Ты меня не посылал. Ты был против.
К р ю г е р. Да. Я думал, что ты разучишься понимать… А теперь я требую, чтобы ты учился.
У печи. Б а л к е, Ш о р н.
Б а л к е. Кирпичи в газопроводе. Это значит, три дня задержки. План летит. (Пауза.) Мне интересно, как долго еще простоит печь? Я прекращу работу, иначе они ее взорвут. Они издевались над дураком активистом. Кидали мне вслед камни. Избили меня на улице. Я им тоже кое-что устрою.
Ш о р н. Кому?
Молчание.
Разве ты знаешь, кто набросал кирпичи в газопровод?