А б у. Твои шутки всегда отвратительны.
Д а р д а н а. Истина еще более отвратительна, мой милый. На, посмотри сам, если ты, конечно, не ослеп. Но я не вижу ни единого вьючного животного, и он так спешит…
А б у (встает и с недоверием подходит к смотровому отверстию. Заглядывает в него, испуганно смотрит на жену и шипит). Коварная змея, это ты его сюда заманила своим колдовством. (Снова смотрит на улицу и трет глаза.) Маслины в кувшине?
Д а р д а н а (громко). Конечно, нет! Их давно съели. За семь лет они заплесневели бы.
А б у (слуге). Быстрее, собака, одень меня! (Дардане, пока его одевают.) Ты разоряешь меня своей скупостью. Разве мы не самые богатые люди в этом городе? Но ты все равно должна была украсть маслины моего друга. Я прикажу отравить всех твоих кошек, если ты немедленно не вернешь мне маслины! Положи в кувшин маслины и приведи в порядок печать! Ты должна сама проводить его в подвал. Слышишь, ты?! Он должен найти свой кувшин на том же самом месте, куда он его собственноручно поставил. Доверие. Это минимум того, что имеет право требовать друг! Скажи ему, что я уже неделя как уехал в горы. Ты не знаешь, по какой дороге я поехал. Будь с ним любезна. Прикажи танцевать и петь для него. Мой дом все еще остается его домом. Когда он откроет кувшин, сохраняй спокойствие. Ты ничего не знаешь! И помни, я могу отравить не только твоих кошек… Прикажи приготовить его любимые блюда… Маслинами я лучше займусь сам. (С этими словами он исчезает.)
Д а р д а н а (со злостью). Проклятый трус! Снова я должна расхлебывать за него эту кашу. Если я не ошибаюсь — кагар с фигами был любимым кушаньем нашего единственного друга?
В эту минуту раздается торопливый стук в ворота. Дардана шепотом отдает служанкам приказания и снова ложится на свое место.
П р и в р а т н и к (докладывает). Путешественник желает видеть господина, он говорит, его имя Калаф бен Юссуф.
Д а р д а н а (громко). Калаф — друг моего повелителя? Беги, не заставляй его ждать, если это он, а не его дух. (Продолжает спокойно лежать на своем ложе.)
Привратник возвращается обратно с К а л а ф о м. Он недоверчиво оглядывается по сторонам и проходит на середину двора. Замечает Дардану.
Чужестранец, докажи мне, что ты не дух, подними эту подушку и дай ее мне. Прошу тебя, чужеземец, сделай это, ведь ты принял облик единственного друга нашего дома.
К а л а ф. Я еще из крови и плоти, Дардана. Пожалуйста, вот твоя подушка. (Протягивает ей подушку.)
Д а р д а н а (берет ее, затем осторожно прикасается к Калафу и обнимает его). Калаф, вернулся ли дух умершего в твое тело или же аллах наконец одарил нас встречей с другом, за жизнь которого мы так долго беспокоились?
К а л а ф (небрежно обнимая ее). Я пришел, чтобы повидать Абу аль Кассима.
Д а р д а н а (делая знак служанке). Быстро приготовь ложе для отдыха и благовонную ванну для друга, вернувшегося из дальних странствий.
К а л а ф. Я вряд ли буду купаться, если не увижу Кассима.
Д а р д а н а. Его дом по-прежнему остается твоим домом. Абу, мой добрый господин, пребывает в настоящее время в горах, только через несколько дней я ожидаю его обратно. Он будет неутешен, когда узнает, что не присутствовал при твоем возвращении. К сожалению, я не знаю, куда послать ему весточку.
За это время появилось ложе с балдахином. Калаф присаживается на край его. Дардана тоже садится и смотрит на улицу.
(Удивленно.) Перед нашим домом стоит твой слуга и белый осел.
К а л а ф. Ты не можешь или не хочешь мне сказать, где я могу найти Абу аль Кассима? Когда он вернется?
Д а р д а н а. Я в отчаянии — я пошлю за ним бедуина, он возьмет самого быстрого коня! Вы же будьте моим гостем, до тех пор пока господин этого дома не поспешит заключить вас в свои объятия. Вы запылились, устали и голодны — и должны принять ванну. (Хлопает в ладоши.)
Появляются слуги.
Приготовьте все для приема гостя!
К а л а ф (отмахиваясь). Ваша горячность напоминает мне о том, что Багдад моя родина и всегда был для меня гостеприимным городом. И я могу назвать один дом в этом городе своим, и в нем есть верные слуги и служанки. Но не там я оставил кувшин…
Д а р д а н а. Вас еще ожидает печальное известие, мой друг.
К а л а ф. Я уже подготовлен к печальным известиям…
Д а р д а н а. Ваша кормилица Астра, она ведь была в преклонных годах, верная душа…
К а л а ф. Когда это случилось?
Д а р д а н а. Прошлой весной — все мы станем прахом.
К а л а ф. Я говорил о кувшине…
Д а р д а н а. Каждый раз, когда мой повелитель отправлялся в путешествие, он говорил мне: «В подвале стоит кувшин с маслинами — оберегай его, как свою добродетель, и только тот, кто назовет его своей собственностью, может прикоснуться к нему. У чужого человека пусть отсохнет рука, если он дотронется до него, клянусь аллахом и нашей чистой дружбой с Калафом!!!» Ты имеешь в виду тот самый кувшин?
К а л а ф. А ты видела этот кувшин, Дардана?
Д а р д а н а. Самые глубокие подвалы я посещаю только в день Нового года вместе с моим повелителем. Но я никогда не видела там кувшина, который бы мне бросился в глаза — правда, там много кувшинов с сокровищами дома Кассима.
К а л а ф. Я должен ждать, пока Кассим вернется домой? А я хочу увидеть мой кувшин немедленно!
Д а р д а н а. Дело идет о моей чести, господин этого дома будет удивлен, не застав вас после столь долгого отсутствия…
К а л а ф. Я требую, чтобы мне показали мой кувшин, Дардана. Если Кассим остался моим другом, он это поймет. Где ваши подвалы?.. Я не помню туда дорогу, но я ее найду — пойдем, веди меня к моему достоянию.
Д а р д а н а (неохотно встает, пожимая плечами). Обычаи чужеземцев изменили тебя, Калаф. Если бы ты не стоял передо мной, я бы усомнилась, ты ли это. Прости меня, но я сохранила в своей памяти воспоминания о любезном человеке!
К а л а ф. Я таким и остался, — но пойдем.
Уходят. Мгновение двор остается пустым, затем из-за ковра появляется А б у и подзывает к себе вооруженного б е д у и н а.
А б у. Останьтесь здесь, — если будет нужно, как будто случайно покажитесь ему, чтобы он немножко сдержался. А сейчас спрячьтесь!
Вооруженный бедуин дает указания своим людям, и они снова скрываются за ковром.
(Про себя.) Его недоверчивость просто оскорбительна, кажется, он о чем-то догадывается… (Скрывается за ковром.)
В этот момент возвращаются К а л а ф и Д а р д а н а.
К а л а ф. И кроме этого Кассим ничего не велел мне сказать, ничего передать?
Дардана удивленно качает головой.
Сколько торговцев коврами имеется сейчас в Багдаде?
Д а р д а н а. Один Абу аль Кассим… Но теперь вернулись вы.
К а л а ф. И больше ни одного нового торговца здесь не появилось и нет ни одной новой ткацкой мастерской? (Осматривает висящие вокруг ковры. У одного задерживается и внимательно его рассматривает.)
Дардана настороженно следит за каждым его движением.
Калаф откидывает один из ковров и видит за ним ноги в о о р у ж е н н о г о с т р а ж н и к а. Закусывает губу и опускает ковер. С л у г и приносят кувшин. Он весь сверху донизу покрыт пылью и паутиной. Калаф обмывает его в бассейне, находящемся в центре двора, и садится, поставив кувшин между коленями.
Да, это тот самый кувшин, который я оставлял здесь.
Д а р д а н а. И он простоял семь лет нетронутым. Неужели ты в этом сомневался. Я прямо поражена, Калаф!
К а л а ф. Я вижу нетронутую печать и имел бы все основания сожалеть о своей подозрительности, если бы на базаре в Кувейте я не видел ковров… (Взглянув на Дардану.)
Она не отрываясь смотрит ему прямо в глаза. Калаф хочет открыть кувшин, но в это время появляется А б у.
А б у. Друг мой! Не сон ли это? Ты? Почему меня не позвали?
Калаф открывает кувшин и, глубоко запустив в него руку, вынимает пригоршню маслин, видит вокруг себя вооруженных людей и ссыпает маслины в кувшин.
Ты все нашел в целости и сохранности? Это те самые маслины твоего двоюродного дедушки, маслины, обрызганные молоком львицы?
К а л а ф. Я высоко ценю вашу верность и никогда ее не забуду.
К а л а ф выбегает, наталкиваясь на служанку с подносом.
Поднос с грохотом падает на пол.
А б у. Борода ему не идет. Он постарел и очень похудел. (Прислушивается.)
С улицы доносятся проклятия Калафа и крик осла.
Д а р д а н а (возмущенно). Он бьет своего осла.
А б у. Чужеземные нравы! Этого я от него не ожидал… (Слугам.) Несите следом за ним этот кувшин!
Зал суда во дворце багдадского калифа перед началом судебного разбирательства. К а л а ф сидит на скамье истцов. На скамье ответчиков — а д в о к а т А б у. С у д е б н ы й п и с е ц и с о л д а т ы на своих местах. Два солдата, стоящих у входа, тихо переговариваются между собой.
П е р в ы й с о л д а т. Послушай, его дворняжка сожрала мою курицу. Тогда я заколол копьем его собаку. Как бы ты рассудил этот случай? Кого бы наказал?
В т о р о й с о л д а т. Твое копье!
П е р в ы й с о л д а т. Я не шучу, баранья ты голова! А почему копье?
В т о р о й с о л д а т. Курица была твоя, собака — его. Пока все ясно. Ну, а кому принадлежит копье?
П е р в ы й с о л д а т. Калифу!
В т о р о й с о л д а т. А чьим приказам подчиняется твое копье?
П е р в ы й с о л д а т. Конечно, калифа! Или командира.
В т о р о й с о л д а т. А калиф приказывал твоему копью укокошить дворняжку?
П е р в ы й с о л д а т. Станет калиф б