(вполголоса, Сенявину). Господи, не смеяться — плакать кровавыми слезами хочется! До чего доводим соотечественников своих!
Ушаков (вполголоса, строго). Я сего не слышал, господин Васильев.
Сенявин. Ну, господин Эким-Махмуд, как самочувствие султана? Давно за водичкой твоей не присылал?
Кондратий. Адмирал Сеид-Али поклялся султану привезти его превосходительство вице-адмирала Ушакова в Стамбул в железной клетке…
Ушаков. Вот бездельник!
Кондратий. Вернулся он после Калиакрии на Босфор ночью с перебитыми парусами! Палит из пушек — помощь требует! Весь Стамбул напугал, все кричат криком: «Ушак-паша! Ушак-паша!» Султан и вообрази, что вы на Босфоре. Тут же гонца в Галац. Перемирия просить!
Ушаков. Постой, постой! Как — перемирия? Ты не напутал, Эким-Махмуд?
Кондратий. Не кличьте меня более Эким-Махмудом, ваше высокопревосходительство. Кондрашка я, хорошее имя, божье. А говорю правду, как на духу. Перемирия запросил; султан.
Ушаков (взволнованно). Идемте, господа! Господин лекарь, лжетурка возьмите к себе в лазарет.
Сенявин. Будет там водой лечить по своей методе. По крайности безвредно.
Под смех присутствующих Пирожков уводит Кондратия. Ермолаев молча идет следом, матросы — за ними.
Ушаков (вслед). Побеспокойтесь о семье его! (Поднимается на веранду). Доблестные офицеры флота российского! Мы у порога событий более чем примечательных! Турецкий флот, усиленный эскадрами алжирской, триполитанской и тунисской, в составе осьмнадцати линейных кораблей, осьмнадцати фрегатов и сорока трех судов, разгромлен вами и славнейшими матросами вашими! Турецкого флота боле на Черном море не существует! Нас хотели выжить с берегов Черного моря. Нет, это русское море, так оно значится на всех старинных картах, и мы этого моря не покинем!
Крики «ура».
Васильев (мечтательно). Флаг наш пойдет на выручку едияоязычных братьев-славян и единоверных братьев-греков! Они поднимутся на святой бой! Прочь турецкое ярмо! Да сбудется мечта твоя, Метакса!
Метакса молчит. Из глаз его льются слезы.
Сенявин. Господа офицеры! Подымем бокалы во славу сией благородной мечты!
Ушаков. Во славу русского флота!
Офицеры входят в Мекензиев дом. Сцена пуста. Слышна за стеной веселая запорожская скороговорка, возгласы, притопывания — матросский Севастополь празднует победу. Появляется на набережной Тихон. Он мрачен. Садится на скамейку у обрыва. Входит Орфано. Перебирая четки, садится около Тихона. Пауза.
Орфано. Здравствуй, Рваное ухо. Чего от меня хоронишься? Поздравить тебя хотел — с медалью.
Тихон (тихо и злобно). Чего ходишь? Чего хочешь? Когда терзать перестанешь?
Орфано. Когда? (Задумчиво перебирает четки). Я тебе скажу, Рваное ухо. Сказать?
Тихон. Говори.
Орфано. Убей Ушакова.
Тихон вскочил.
(Перебирая четки). Уразумел, матрос?
Тихон молчит.
Уразумеешь — свобода тебе, как птице перелетной. И денежки, денежки. Нет — нынче уж Ушакову шепну, кто ты есть. Он-то уразумеет. Погляжу, как ты на рее болтаться будешь, Рваное ухо! Что ты? Что ты?
Тихон, не отвечая, тяжейЪ дыша, медленно надвигается на Орфано. Обхватил его могучими своими руками. Орфано метнулся, в руках блеснуло лезвие ножа. Появился на набережной Виктор. Орфано ударил Тихона. Виктор кинулся к Орфано, выбил нож. Борьба. Орфано толкнул ногой Виктора, прыгнул с обрыва. На веранду выбежали. Сенявин, Метакса, офицеры.
Тихон. Изверг! Держи!
Виктор. Держите убийцу. (Прыгнул за Орфано).
Тихон, окровавленный, тяжело дыша, присел на скамейку. Сенявин: бросается к обрыву, прыгает вниз. Вбегает Ушаков.
Ушаков. Что тут было? (Заметил Тихона). Что с тобой? Метакса, лекаря!
Метакса убегает.
Кто тебя поранил?
На веранду выбегает Васильев.
Тихон (помолчав). Федор Федорыч, утаился я пред тобою, винюсь. Не знаешь, кого медалью государевой одарил. (Пауза). Два года с Пугачевым Емелей вместях воевали. И ждут меня нынче не медали — кнут, ноздри рваные да навечная каторга. Бежал я от приговора, да вот не добежал…
Ушаков, мрачный, молчит. Васильев кашлянул.
Ушаков (поднял голову). Вы тут? Вы слышали?
Васильев (медленно). Я ничего не слышал, Федор Федорыч; (Пауза). И вы ничего не слышали.
Входят Метакса и Ермолаев.
Господин лекарь, скорее! Ведите его в лазарет!
Входят Сенявин и офицеры.
Сенявин. Ушел, каналья!
Васильев (взглядывает на Ушакова, быстро). Господин Ермолаев, займитесь раненым. Господа офицеры, делу — время, потехе — час! Через несколько минут начнется фейерверк! На веранду, господа, тут выгоднейшая першпектива!
Ермолаев и Тихон уходят.
Ушаков. Идите, я приду…
Офицеры поднимаются на веранду. Ушаков в задумчивости стоит у обрыва. Появляется Мордвинов в сопровождении невзрачного офицера.
Мордвинов. Вот где вы скрываетесь, господин вице-адмирал! А я ведь к вам прямо на перекладных из Петербурга. Удивлены? Воля ее императорского величества. Вернула меня из отставки. Удивлены? Могу сообщить преинтересные новости, достойные удивления еще большего. Привез я вам указ: отменить предстоящий поход на Стамбул.
Ушаков. Сего быть не может!
Мордвинов. Вот указ. Да и как иначе — перемирие с тур-: ками уже подписано.
Ушаков. Перемирие? Неуместная шутка, ваше сиятельство.
Мордвинов. Не шутка — самое точное сведение, господин вице-адмирал. Разве мало вам викторий ваших?
Ушаков. Не в моих викториях суть. (Гневно). Поймите, не перемирие надобно нам — мир! Мир — после того как выполним заветы, начертанные Петром, когда империя наша выйдет на юг морскою дорогою! Сие надобно нам для поддержания интересов государства Российского, для общения с иными державами, для торговли и промысла морского и океанского… Кровью орлов суворовских, кровью матросов наших оплачены сии виктории, и теперь, когда мы у цели, — перемирие! Я к светлейшему поеду, я докажу…
Мордвинов. Опасаюсь, что вояж ваш будет излишним, господин вице-адмирал. К тому же его светлость князь Григорий Александрович тяжко болен. (Пауза). А я ведь к вам надолго, господин вице-адмирал. Назначен начальствующим всех портов черноморских. (С нескрываемым торжеством). А также и флота корабельного. Все сызнова, господин вице-адмирал. На днях потребую вас к себе для доклада. Ждите вызова, господин вице-адмирал!
Ушаков молчит, с тоской и отчаянием смотрит на Мордвинова.
Васильев (с веранды). Федор Федорыч, пора!
Мордвинов (почтительно). Пойдемте созерцать фейерверк в честь викторий ваших, господин вице-адмирал. (Поднимается на веранду, офицеры расступаются, занимает центральное место среди них).
Ушаков садится на скамейку, обхватывает обеими руками голову. Вспыхивает фейерверк. За сценой слышны крики «ура».
Васильев. Ушакову ура!
Ушаков (бормочет). Нет, не к масти козырь, не к масти…
Фейерверк озаряет всю сцену. Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Михайловский дворец в Петербурге. Диванная. Ушаков при ленте, орденах и шпаге в густо пудренном парике. Входит Мордвинов.
Мордвинов. Здравствуйте, господин вице-адмирал! Сколько лет, сколько зим!
Ушаков. Здравствуйте, ваше сиятельство!
Мордвинов. Пожалуй, со смерти графа Григория Александровича не виделись? Не то и больше? Ах, Григорий Александрович, Григорий Александрович! О мертвых дурно господь бог не повелел поминать. Однако, ах, однако… (Понизив голос). Умер вовремя.
Ушаков. Быть может, скажете, ваше сиятельство, к кому и. по какой надобности я зван?
Мордвинов (будто не слыша). Гнить бы ему в ссылке, Григорию Александровичу. Государь император, по конфиденсии замечу, имени его даже слышать не изволит. А тех, кому князь Потемкин мирволил, — не слишком почитает, вовсе не слишком… Ах, да! Покойный-то ведь и к вам был благосклонен. Добрая фея ваша. Да-да, вспоминаю, сколь многим обязаны вы ему — наградами, званиями, представлениями о викториях…
Ушаков. Я вам тоже премногим обязан, ваше сиятельства.
Пауза. С ненавистью смотрят друг на друга.
Мордвинов. Злопамятны, сударь.
Ушаков. Не память злая, а памятую о зле. К кому и по какой надобности я зван, ваше сиятельство?
Мордвинов. Вы званы мною и ко мне.
Ушаков. Слушаю, ваше сиятельство.
Мордвинов. Вы изволили прислать из Севастополя рапорт в Адмиралтейство с жалобой на оное: насмешки ради приложили вы кулек с ржавыми гвоздями.
Ушаков (уныло). Правды ради — не насмешки. Мордвинов. Считая сей реприманд дерзостным, представил рапорт государю императору.
Ушаков кланяется.
И ржавые гвозди также представил государю императору.
Ушаков кланяется снова.
На высочайшее усмотрение. Извольте ждать высочайшего решения. (Усмехаясь, иронически отвешивает поклон, уходит).
Ушаков гневно смотрит ему вслед. Гаснет свет. Освещается кабинет императора Павла. Павел и Мордвинов.
Павел (стуча тростью о высокий ботфорт, сиплым голосом). Что это? Что это? Откуда сие? Почему это?
Мордвинов (продолжая высыпать на стол из рогожного кулька ржавые гвозди). Из Севастополя, ваше величество. Вицеадмирал Ушаков специальным курьером прислал в Петербург. Пав ел. Специальным курьером? Зачем? Кто позволил?
Мордвинов