(с удивлением берет партбилет, смотрит, возвращает). От какой же вы организации? По чьему поручению?
Черногубов. Я его в партию рекомендовал.
Дергачева. A-а… (Помедлив). К сожалению, товарищ, я лишена возможности ознакомить вас с его делом. Ни у меня для этого нет полномочий, ни у вас.
Черногубов. Какие полномочия? Посол я, что ли? Я в партию Хлебникова рекомендовал, я и несу за него полную ответственность. А вы какие-то верительные грамоты спрашиваете.
Дергачева. Рекомендовали вы его восемнадцать лет тому назад, воды с тех пор утекло — не сочтешь, и… и ваше счастье, что вы теперь не отвечаете за его поступки.
Черногубов. Дорогой товарищ, не пугайте, я тоже на свет божий не из колодца вылез, в партии — четвертый десяток. Вы обязаны ознакомить меня с делом Хлебникова.
Дергачева. Нет такого пункта в Уставе.
Черногубов. Подразумевается. Рекомендующий не может не знать, почему исключают человека, за которого он поручился своим партийным билетом. Честью своей партийной поручился.
Дергачева. Боюсь, вы ее замарали. (Берет со стола решение, протягивает ему). Читайте.
Черногубов достает очки, внимательно читает, возвращает решение, вынимает портсигар, зажигает спичку чуть дрожащей рукой.
Мне тоже было страшно, товарищ капитан первого ранга. К сожалению, факты.
Черногубов. Собрание еще не обсуждало?
Дергачева. Нет.
Черногубов. Пригласите меня на собрание.
Дергачева. Зачем? Лишние неприятности, уверяю вас.
Черногубов. Я его рекомендовал, товарищ Дергачева. Я хочу знать правду.
Пауза.
Дергачева. Можете прийти, пожалуйста.
Черногубов (встал). Спасибо.
Дергачева. А лучше бы не надо. Не хочется вас под удар подводить.
Черногубов (усмехнулся невесело). Да ведь все равно уже подвели.
Дергачева. Слушайте, товарищ капитан первого ранга. По планкам вашим не трудно догадаться, что вы заслуженный человек, нужный Родине. Пока вас ни в чем и не винят, рекомендовали вы Хлебникова много лет назад, времена меняются, люди еще больше. Все бывает. И Хлебниковы иной раз перестают быть Хлебниковыми.
Черногубов. Яв чудеса не верю.
Дергачева. Не шутите, товарищ. Мы здесь знаем многое, чего вы не знаете. И не можете знать. Скажу вам только как товарищ товарищу, как коммунист коммунисту, — не надо вам и нам не надо добрую и, по всей вероятности, заслуженно добрую репутацию марать. Не надо вам, офицеру нашего славного ВоенноМорского Флота, встревать в это крайне неприятное дело. Дурно оно пахнет, понимаете, дурно.
Черногубов. Как вас звать?
Дергачева. Меня? Анна Семеновна.
Черногубов. Анна Семеновна… Вы мне как коммунист коммунисту, и я вам как коммунист коммунисту. Я в партии тридцать лет. Есть в биографии моей темное пятно. Был у меня товарищ, попал в тугой переплет, и я за него не вступился. Убедил себя, что он виноват, а если разобраться — с самим собой лицемерил. За себя трусил: как бы мне либерализм не припаяли. У него вопрос жизни и смерти, а у меня одна, в общем, подлая мыслишка… как бы изза него про меня чего не подумали. Вот, Анна Семеновна… (Пауза). Товарищ мой давно вышел из штопора, нынче в Саратове технорук завода, а я ему до сего дня в глаза не смею взглянуть.
Жжет и будет жечь до могилы. Не выговор, Анна Семеновна, не снимешь. (Встал). Так вот. Больше такого шкурничества в жизни моей не будет. Про Хлебникова хочу знать правду, всю правду. М за разрешение прийти на собрание — спасибо. Приду. (Протянул руку, тряхнул, ушел).
Дергачева осталась одна. Нервно прошлась по комнате. Подошла к окну. Задумалась. Вошел Полудин.
Полудин. Кое-что новое. Только ухватись за конец — само размотается. (Сел в кресло, улыбнулся). Хлебников-то… всюду впереди. Чижов из вашего отдела кадров — либерал. Замолчал факт. Помнишь, была у вас переанкетизация? Он новые анкеты заполнять отказался. Мелочь, однако стоит вдуматься, ей-богу. Пам-то с тобой лишних анкет бояться нечего. А тут страх берет — вдруг не сойдется.
Дергачева. Ты считаешь, надо записать?
Полудин. А? Нет… Зачем мельчить… И так у бедняги полный короб… Лишнее…
Входит Хлебников, в руках у него портфель.
Хлебников. Здравствуйте.
Дергачева. Здравствуйте.
Полудин (подчеркнуто вежливо). Здравствуйте, товарищ Хлебников.
Хлебников ( вынул из портфеля бумагу, вручил Дергачевой). Вот… написал… объяснение…
Полудин. Прямо написали, по-честному?
Хлебников (взглядывает на Полу дина, молчит, потом поворачивается к Дергачевой). Очень хорошо, что здесь начальник управления кадров. Я бы хотел знать: на каком основании меня уже поспешили снять с работы и вывесить на доске приказ об увольнении? Дело мое не решено.
Полудин. Ваше увольнение не имеет никакого отношения к вашему партийному делу, и одно на другое не влияет, да-да. (Помедлив). Вы нас не устраиваете как работник.
Хлебников (сдерживаясь). Кого это — вас?
Полудин (холодно). Ну хотя бы меня.
Хлебников. А по какой статье Кодекса законов о труде я должен стремиться вас устраивать? Моя работа, кажется, устраивала до сих пор советскую власть, я получил немало благодарностей от министра…
Полудин. В карете прошлого, товарищ Хлебников, далеко не уедешь.
Хлебников. В годы войны я тоже не окапывался в тылу…
Полудин. Не кичитесь, не кичитесь военными заслугами. Надоевшая и нехорошая песня. В тылу люди тоже не сидели на завалинке — ковали победу. (Вставая, Дергачевой). Вопросы у тебя еще есть ко мне?
Хлебников. У меня есть вопрос к вам. Я спрашиваю: почему я должен устраивать вас? Кто дал вам право так разговаривать со мной, советским гражданином? Я вас не устраиваю? Да. А вы не устраиваете меня, слышите, не устраиваете!
Полудин (Дергачевой). Видели, как распоясался?
Дергачева. Хлебников, держи себя в рамках.
Хлебников. Ах, уже просто Хлебников? На всякий случай? Бдительность?
Дергачева. Слушай… товарищ… Хлебников! Ты в партийном бюро, не забывай!
Полудин. Оставь его, Анна Семеновна. Пусть открывает свое второе «я». Ему сейчас все равно терять нечего.
Пауза.
Хлебников (задохнулся). Это… мне… нечего терять? Меня из партии… и… нечего терять? (Сжал кулаки, подошел к Полудину). Сволочь!
Полудин (живо отскочил в угол). Дергачева!
Дергачева выбежала из-за стола, встала между Полудиным и Хлебниковым.
Вызови вахтера!
Дергачева. Опомнись, Хлебников… Алексей Кузьмич…
Хлебников глянул на нее, разжал кулаки, взял со стола портфель, медленно направился к выходу.
Полудин (шепотом). Партбилет. Нельзя оставлять партбилет.
Хлебников исчез.
Возьми партбилет — слышишь?
Дергачева. Не имеем права.
Полудин. А оставлять?
Дергачева (посмотрела на Полудика, кивнув, побежала к дверям). Товарищ Хлебников, вернись немедленно.
Напряженная минута.
Идет.
Глядя себе под ноги, медленно входит Хлебников. Полудин отходит к окну, смотрит на улицу.
Ты совсем сошел с ума, товарищ Хлебников, всякую выдержку потерял. Нельзя так.
Хлебников молчит, как бы безучастный ко всему, что происходит.
Пока общее собрание и районный комитет не утвердят, ты еще член партии. И веди себя в соответствии. Партийный билет с собой?
Хлебников достает партбилет.
Полудин. Взносы уплачены?
Дергачева. Дай-ка сюда.
Хлебников отдает партбилет. Дергачева кладет в ящик стола и запирает партбилет.
Хлебников. Зачем?
Дергачева. До партийного собрания. Так будет лучше. (Протягивает руку). Иди домой и обдумай свое поведение. До конца. Прощай.
Хлебников некоторое время молчит, затем как бы в оцепенении покидает комнату.
Полудин. Правильно сделала. И главное, вовремя, да-да.
Возвращается Хлебников. Подходит к Дергачевой.
Хлебников. Отдай партбилет!
Дергачева в изумлении молчит.
Партбилет! (С силой стучит по столу). Партбилет!
Дергачева, не спуская глаз с Хлебникова, вынимает из стола партбилет, отдает Хлебникову.
(Уходит. В дверях задерживается). Не ты мне его давала, не тебе отбирать! (Уходит, стукнув дверью).
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
В столовой Хлебниковых поздним вечером. На столе бочонок дяди Феди, три бокала, три прибора.
Александра Ивановна (сидит на диване, тихо напевает, аккомпанируя себе на гитаре).
«Я любила его жарче дня и огня,
Как другим не любить никогда, никогда…
Только им лишь одним я на свете жила,
Ему душу мою, ему жизнь отдала».
Из коридора появляется дядя Федяс полотенцем, повязанным как передник, с поваренной книгой в руках.
Дядя Федя (озабоченно). «Прожаренную муку надо развести горячим бульоном и проварить на слабом огне, наблюдая, чтоб соус не пригорел». А если пригорел? «По окончании варки соус процедить сквозь частое сито…» А если частого сита нет? «Посолить…» Посолили… «добавить кусочек сливочного масла…» Добавили… «и тщательно вымешать, чтобы масло соединилось с соусом». А если не соединилось? В остальном, Сашенька, все сделали с Марьянкой по книге, и все равно в рот взять немыслимо. Все нету его?
Александра Ивановна. Четверг, у них партийное собрание. Задержался. (