— Вы слышите? — вскинулась она. — Или только я?
— Что слышу?
— Этот звук — вроде канонады.
Мистер Рэнд обернулся, ловя ее взгляд, что далось ему нелегко, так как мужчине мешали собственные плечи и спинка сиденья.
— Пусть этот звук не беспокоит вас, миссис Линч. Так работают пневматические молотки, когда что-то клепают. От линии фронта нас отделяют многие мили.
— Знаю, — сказала Мерси, впрочем не вполне в этом уверенная.
Капитан Гейтс делал какие-то объявления, но из переговорной трубы вылетали только маловразумительные чирикающие звуки. Похоже, труба эта явно была на судне предметом совершенно излишним. Пассажирский салон был так мал и располагался так близко к кабине пилотов, что капитан мог бы просто повернуться и сообщить все, что хотел, обычным голосом и все его прекрасно услышали бы.
Завершил он свою речь следующими словами:
— Якоря отцеплены, баки заполнены, курс проложен. Мы готовы к отлету.
И тут же заговорили механизмы — подстраивающиеся, включающиеся, регулирующиеся и корректирующиеся.
Вдруг всевозможные звуки подъема судна сменились странной тишиной, словно вся подготовка велась к чему-то воображаемому. Сейчас как будто ничего и не происходило вовсе, только в животе рождалось незнакомое чувство. Корабль уже взмыл над деревьями и закачался под низкими облаками.
Желудок Мерси медленно пульсировал в такт колебаниям дирижабля. Она прижала к животу руку, словно надеясь таким образом удержать бунтаря на месте, а другой рукой вцепилась в подлокотник своего кресла. Блевать она не собиралась. Этому не бывать. Но медсестра никак не могла заставить себя посмотреть в круглое оконце справа, по крайней мере первые несколько минут. Она лишь скользила взглядом по раме, пока не ощутила, что полет вроде идет нормально, безопасно и уверенно и что капитан Гейтс не погубит всех, поднявшихся на борт, нажав не на ту кнопку или рванув не тот рычаг. Только тогда она, прижавшись лбом к особо прочному стеклу, попыталась взглянуть вниз, насколько позволила форма судна. Под ними трепетали на ветру деревья и люди на взлетном поле становились все меньше и меньше — вот они размером с мышей, а вот уже и с жуков.
— Мы летим! — провозгласил старичок.
— Конечно, любимый, — подтвердила его жена.
Студенты о чем-то хихикали между собой, тихонько перешептывались и показывали друг другу какие-то примечательные места в пейзаже; и в какой-то момент Мерси подумала: а что не так со вторым парнем, который выглядит здоровым телом и духом, годным к военной службе? Почему он не сражается? Почему учится в Ричмонде? Половина школ стоят наполовину пустые. Изучение чего-либо, кроме войны, стало никчемным, едва ли не запрещенным. И все же кто-то должен читать книги, решила она. Сама Мерси никогда не слыла любительницей чтения, но осуждать за это других — нет уж, увольте. Видит Бог, Конфедерации нужны доктора и военные-тактики, так же как механики и нефтяники, инженеры и пилоты. Разумом она понимала, что научиться таким вещам с наскока нельзя, типа раз — и готово, да и на практике постигают такие науки не сразу. И все-таки все молодые люди, которых она видела за последние несколько лет, были солдатами и редко когда кем-либо еще до службы или после.
Поскольку «Зефир» продолжал лететь без происшествий, Мерси расслабилась настолько, чтобы время от времени закрывать глаза, и в итоге задремала. Осознала она, что что-то изменилось, только когда дирижабль бросил якоря в Уинстон-Салеме для дозаправки.
Капитан сказал, что пассажиры вольны остаться на борту или могут прогуляться по взлетному полю Каролины, если, конечно, вернутся на свои места в течение получаса. Студенты и мистер Рэнд так и сделали. Но пожилой мужчина спал, положив голову на плечо супруги, так что они оба, естественно, никуда не пошли.
Мерси решила остаться, снова ткнулась лбом в прохладное стекло и стала смотреть и слушать, как подъезжает по рельсам цистерна, точно такая же, как в Ричмонде, как она останавливается и начинает с шипением закачивать водород в резервуары над их головами.
Когда студенты вернулись, они, как обычно, весело болтали; их трескотня служила фоном, сливаясь с шипением и свистом газа, струящегося из бака в бак по резиновым, с тяжелыми медными насадками, шлангам.
Мерси не обращала на парней внимания и так и сидела, смежив веки, пока не услышала, как один из студентов сказал:
— …еще южнее, в свободное пространство вокруг Нэшвилла.
Она заморгала, стряхивая дремоту, и вмешалась в разговор:
— Войска?
— Простите, мэм?
— Войска? Вы говорили о войсках?
Деннис, парень со здоровыми ногами, брюнет с голубыми глазами и жидкими юношескими усиками, ответил:
— Мы сами услышали что-то краем уха, вот и все. Говорят, янки прорвались на юго-восток, так что нам придется изменить курс, чтобы обогнуть зону боев. Я-то почти надеюсь, что мы не станем вилять, — добавил он, и в голосе его звенело возбуждение.
— Не говорите так, — укорила его Мерси. — Если мы окажемся над полем боя, то вскоре все будем лежать на нем, мертвые как камни.
— Почему вы так считаете? — спросил студент.
Девушка покачала головой, то ли огорчившись, то ли удивившись тому, что он не в курсе. Но прежде чем она успела ответить, в салоне неожиданно возникла голова Гордона Рэнда, за которой последовали торс и длинный хвост сплетен.
— По слухам, бои идут прямо на Аппалачах, — внес он свою лепту в беседу.
— Господи! — выдохнула Мерси.
Молодому брюнету хотелось узнать больше.
— Вы думаете, мы увидим сражение?
На это мистер Рэнд заявил:
— Мы ничего не увидим или увидим слишком много. Миссис Линч права. Стоит в наше маленькое пассажирское суденышко попасть одному-двум противовоздушным снарядам — и мы все погибли.
— У вас, верно, отличный слух, — заметила Мерси, поскольку, когда она сделала свое замечание, мужчина в салоне определенно отсутствовал.
Он лучезарно улыбнулся и продолжил с едва уловимым намеком на пришепетывание:
— На вашем месте я не стал бы слишком беспокоиться. Капитан примет во внимание последнюю телеграфированную ему информацию о положении на фронте и соответствующим образом скорректирует наш курс. Я всецело верю в это. Настолько, что планирую остаться на борту и полететь до форта Чаттануга в уюте и комфорте этого чудесного воздушного корабля.
— Капитану стоит поблагодарить вас за оказанное ему доверие, — фыркнула старушка с холодным сарказмом, удивившим всех присутствующих.
Сам капитан присоединился к ним прежде, чем дискуссия продолжилась. Мистер Гейтс увел первого помощника в кабину, настоятельно попросив пассажиров занять свои места. Он, должно быть, слышал какую-то часть их беседы, поскольку, устроившись в рубке, заговорил:
— Кажется, вы уже в курсе изменений на фронте. Я хочу, чтобы все вы знали, что это ожидалось и все мы сталкиваемся с подобным регулярно. Тревожиться абсолютно не о чем, поскольку я только что получил свежайшую ориентировку. — Он показал всем длинную узкую бумажную ленту, испещренную точками, тире и какими-то пометками от руки. — Мы отправляемся через пять минут, и спустя пару часов вы все в целости и сохранности окажетесь в форте Чаттануга.
С этими словами он нахлобучил фуражку и огромные летные очки, затем дал отмашку двум членам экипажа, чтобы те пристегнулись у своей задней стены, сообщил пассажирам, что корабль отчаливает, и, показав всем поднятый вверх большой палец, улыбнулся и взялся за рычаги управления.
4
Следующий этап путешествия вознес их над низкими горами, жмущимися друг к дружке зелено-коричневыми холмами, растительность на которых высохла от долгого отсутствия дождей, обнажив скалы, утесы, водопады и гигантские валуны. Между деревьями и в просветах меж вершин Мерси заметила огни костров и задумалась, кто же их разжег: солдаты, путешественники или поселенцы? Но капитан прояснил ситуацию, воспользовавшись своей громогласной переговорной трубой:
— Под нами… О! Вон там, справа. Видите те искорки? Эти костры кажутся такими крошечными с высоты нашего полета, не правда ли?
Пассажиры согласно забормотали.
А капитан продолжил:
— Большинство из них — самогонщики. Гнать они предпочитают вечерами, в малонаселенной сельской местности, где их едва ли кто потревожит.
— Гнать? — переспросил мистер Рэнд.
— Сивуху, — вмешалась пожилая леди. — Самогон. Дешевое виски. Они гонят алкоголь, мистер Рэнд, — объяснила она ему, одновременно продемонстрировав всем остальным, что искушена в житейских делах больше, чем кажется на первый взгляд. — Юг берет с этого дела налоги, но у людей, занимающихся самогоноварением, зачастую просто нет других источников дохода; так что, полагаю, вы видите, в чем тут затруднение.
— Безусловно, — едва ли не промурлыкал мистер Рэнд. — Хотя вряд ли у Конфедеративных Штатов есть лишние время и средства на преследование бутлегеров.
Тут в разговор вступил парень с увечной ногой:
— Местных служителей закона — шерифов, полицейских, констеблей, или как там организованы города и поселения — в столичном Дэнвилле поощряют преследовать самогонщиков, поскольку так добираются неуплаченные налоги. Эту охоту даже сравнивают с каперством,[8] и популярна она не меньше той древней практики. — Он вещал, словно цитируя выдержку из газетной статьи или главу из книги.
Гордон Рэнд улыбнулся:
— Что и говорить, и то и другое весьма популярно и очень опасно для людей по обе стороны закона. Да, я понимаю.
Мерси вскипела и заявила ему — а следовательно, и остальным пассажирам:
— Знаете ли, не все поступают так, чтобы уклоняться от законов. Некоторые гонят для собственных нужд. Так что с тем же успехом вы можете обложить налогом кур за то, что они несут яйца, — точно так же как пытаетесь вытрясти из людей пенни, которые они, может, получают, а может, и нет. — И добавила, поскольку все смотрели на нее как-то странно: — Да, мой отец время от времени запасает для себя баррель-другой. И это никого не касается.