— Мне нужно поговорить с вами, — сказала она, — с глазу на глаз, в соседнем вагоне. Пожалуйста. Это важно, — подчеркнула она, надеясь, что заинтриговала мужчину, не вызвав подозрений. — Насчет Сайреса Берри и последнего вагона. Там проблема, капитан.
Они стояли на коленях друг напротив друга в укрепленном «золотом» вагоне. Большинство бумаг уже убрали, но отдельные листки еще порхали над головами, а один на глазах Мерси вылетел в окно.
Наконец капитан принял решение:
— Хорошо. — Он сунул оружие за пояс и двинулся к девушке. — Хоббс, остаешься за главного.
Одной рукой Макградер стиснул ее ладонь, другой распахнул дверь.
Вместе они одолели раздираемую ледяным ветром черную щель, охая, шатаясь и ругаясь страшными словами. Наконец остановились на площадке пассажирского вагона, готовясь нырнуть внутрь относительно безопасного помещения, но медсестра не позволила капитану сразу открыть дверь, удержав его. Положив руку на затылок мужчины, она притянула его лицо к себе, так, чтобы он услышал, а ей не пришлось бы кричать.
— Прежде чем мы войдем, скажу вот что. Сайрес Берри мертв, его убил мистер Пардью. Техасец видел, как это случилось, и доктор тоже.
Глаза Макградера расширились, а ее, наоборот, прищурились, защищаясь от ветра и темноты.
— Мистер Корман ждет в этом вагоне, — продолжила девушка. — Он потребовал беседы с вами. Он в поезде по делам Республики, а не Конфедерации и, думаю, скажет вам правду.
Капитан скорчил гримасу, означающую, что он боится, как бы Мерси не переоценила чистоту побуждений техасца, но все равно взялся за дверную ручку, повернул щеколду и впустил их обоих внутрь вагона.
Горацио Корман сидел развалившись на одной из мягких лавок, положив пистолет рядом, — не угрожая, но показывая, что у него есть оружие и он им не размахивает. Он смотрел из-под полей шляпы, и темно-серые прямоугольники теней прыгали по его лицу.
— Капитан Макградер. — Техасец не встал, когда Мерси и капитан крадучись пробрались к нему и сели напротив. — Вам, конечно, известно, что меня зовут Горацио Корман. И вам, конечно, неизвестно, что я рейнджер Республики Техас. И у вас, сэр, сейчас на руках чертовски большая проблема.
— Рад встрече, — кивнул капитан, похоже не удивившись ни одному из откровений собеседника. — Итак, что же у нас происходит?
— Ваш блондинчик-ефрейтор валяется мертвым в вагоне-ресторане, пристреленный Пардью, который, похоже, совсем слетел с катушек. Маленький дьявол окопался там сзади и, думаю, выполняет приказы кого-то, кто повыше вас рангом.
Все тем же нерадостным, но ровным тоном капитан признал:
— Ваша оценка ситуации практически верна.
— Вы уже почти прогнали южан, не так ли?
Капитан ответил не сразу. Все трое сидели молча и неподвижно, вслушиваясь в упрямую — но явно замедляющуюся — скороговорку бьющих по стенам пуль. Наконец Макградер заговорил:
— Да, я считаю, что ситуация под контролем.
— Хорошо. Потому что…
— Хорошо? Погодите-ка минуту, рейнджер Корман. Мне чертовски хорошо известны ваши симпатии, и я хочу знать…
— Нет, это вы послушайте меня, капитан, — в свою очередь перебил офицера техасец. — В данный момент я на стороне того, кто быстрее и безопаснее всего доставит меня в Солт-Лейк-Сити. Все эти разговоры и бахвальство насчет того, что это гражданский поезд, как мы оба знаем, — сплошное вранье. Я здесь на службе, ни в малейшей степени не касающейся вашей войны.
— Не могу сказать, что верю вам. Кто-то в этом поезде потихоньку-полегоньку саботирует поездку и снабжает южан информацией с момента отправления из Сент-Луиса.
— Полагаете, это я? — Корман похлопал себя по груди. — Сынок, — сказал он, хотя капитан, вероятно, был старше его, пусть даже всего на пару лет. — У меня есть на что тратить время и кроме попыток замедлить ход поезда, который мне отчаянно нужен. И кстати, можешь больше не беспокоиться о шпионе. Он мертв.
— О чем это вы?
— Это Берри, разве еще не дошло? Может, мальчишка и из Огайо, но тайники его души лежали куда южнее. Вам просто повезло, что он оказался не слишком умелым шпионом. Виной тому его юность, полагаю. Он знал о золоте, которое вы везете в следующем вагоне?
Макградер метнул взгляд на Мерси, но она, скрестив на груди руки, проигнорировала его.
— Конечно знал. Вы же видели его там, он стоял на этих ящиках, расстреливая «корзинки для мяса» и их седоков. — Но что-то в голосе капитана выдавало его неуверенность. — Но крайней мере, я думал, что он стреляет. Может, он сбивал с небес летучих мышей. Проклятие!
— А о том, что в заднем вагоне, ему было известно? — продолжил рейнджер.
— Сомневаюсь. Хотя, если подумать, я сам послал его туда, разрешив вломиться под любым предлогом, разведать — и распустить слух повсюду.
Наконец и Мерси подала голос:
— Вы говорили мне, что не знаете, тела там или нечто иное. А если бы вы сказали это при нем, как думаете, он передал бы это кому-то?
— Я скажу, что думаю, миссис Линч, — ответил капитан. — Все это время поговаривали, что вы заодно с техасцем. Я попытался взглянуть с другой стороны…
Не дожидаясь, когда он сформулирует обвинение, Мерси выпалила:
— Я из Вирджинии. Работала в Робертсоновском госпитале в Ричмонде. И это единственное, в чем я вам когда-либо солгала. Мой муж — Филипп Линч, он умер в лагере Андерсонвилль, а я еду повидаться с отцом. — Они сидели рядом, но девушка переместилась, чтобы смотреть в лицо капитану. — Со мной дело обстоит точно так же, как с мистером Корманом. Нам просто нужно попасть на запад. Никто из нас не сделал бы ничего, что задержало бы поезд или нанесло ему вред. И никто из нас никак не связан со шпионажем.
Слова медсестры повисли в черноте ночного воздуха. Троица молчала, постепенно осознавая, что никто больше не стреляет, разве только где-то вдалеке. Это означало лишь одно — враг отступает.
Они одновременно встали, бросились к выходящим на юг окнам и прижались к стеклам — тем, которые уцелели. И Мерси с искренним облегчением воскликнула:
— Смотрите, они уходят!
— Слава богу, — кивнул Корман и повернулся к капитану: — Вы, и я, и она… — он показал на Мерси, — мы все теперь в одной команде.
— Почему это? — не понял офицер.
— Потому что каждого из нас кто-то предал. Знаю, мое слово немного значит, но позвольте сказать вот что: я знаком с одним из-тех парней, что участвовали в первом налете, который ни к чему не привел. Они были просто разведчики, и вам это известно не хуже, чем мне. Но я послал ему телеграмму из Топики, пытаясь разобраться, что происходит, и надеюсь в Денвере получить ответ. Я рассказал это вам в знак добрых намерений и собираюсь предупредить парня, чтобы поезд оставили в покое.
— И все-таки, зачем вам это?
Рейнджер скрежетнул зубами:
— Все, что мне нужно, это добраться до Солт-Лейк-Сити. Этот поезд доставит меня туда быстрее любого другого, и в моих интересах позаботиться о том, чтобы он в пути не развалился на части. Не глупи, приятель. Я пытаюсь помочь.
Мужчины мерили взглядами друг друга, пока не вмешалась Мерси:
— Слушайте, парни. У всех нас, Господних созданий, есть тут работа, и все мы ходим попасть на запад и заняться своими делами. Но, мне кажется, нужно подумать немного и об одном чужом деле.
— Что вы имеете в виду? — спросил капитан.
— Я имею в виду: мы должны выяснить, что там, в конце поезда? Потому что это секрет побольше и поважнее нескольких тонн золота и целой кипы дарственных на землю, — как бы небрежно добавила она, — а мистер Пардью — последний человек на земле, которому я доверила бы ответственность за такую тайну.
— Вы предлагаете мне ослушаться приказа.
— Вы подтолкнули Сайреса Берри поступить так же, — возразила девушка, — когда послали его в хвост. Вам хотелось знать, но разобраться вы боялись. Но что бы там ни было, Пардью готов за это убить — и, уверена, убивает не просто так, а согласно чьим-то распоряжениям. Он любой ценой должен доставить свое сокровище в Бойсе.
С исчезновением барабанящих по обшивке пуль поезд замедлил ход, перейдя с головокружительной скорости на обычную. Он, конечно, не тащился, но и не мчался так, что двигатель пожирал все топливо, которое мог сжечь, — до последней капли. Тишину пустого пассажирского вагона нарушал лишь назойливый свист врывающегося в разбитые окна вихря.
Но вдалеке — в такой дали, что едва ли они разглядели бы там что-либо, даже если бы светило солнце, — вдоль линии горизонта скользила крохотная мерцающая точка. И из этой дали ледяной ветер прерий принес эхо долгого, монотонного звука — точно один поезд взывал к другому.
— Что это? — спросила Мерси, показав пальцем, хотя все они смотрели туда, на одну светящуюся точку в милях и милях отсюда, катящуюся, точно гладкий мраморный шарик, по какому-то другому пути.
Горацио Корман поправил шляпу, нахлобучив ее поглубже на голову, чтобы не сорвал ветер, и сказал:
— Если мне будет позволено, миссис Линч, я сказал бы, что это, вероятно, «Шенандоа».
16
«Дредноут» прибыл в Денвер на следующее утро, рано-рано, и задержался там на несколько часов, встав на ремонт. Большинство пассажиров высадились с бранью и со слезами.
Союз принес извинения и выдал расписки, гарантирующие места в других поездах, которые доставят пассажиров к пунктам назначения. Из всех пассажиров вагона Мерси остались лишь Теодора Клэй и ее неукротимая тетушка Норин Баттерфилд; из прочих присутствовавших при нападении «корзинок для мяса» лишь дюжина решилась продержаться до конца. Как следствие, железнодорожная служба отцепила от состава четыре опустевших спальных вагона, не тронув лишь три, где разместились солдаты и горстка наиболее смелых пассажиров.
Решившиеся остаться сидели в поезде, пока шел ремонт, поскольку капитан заявил, что они должны отправиться немедленно, как только завершатся работы. Единственным исключением был Горацио Корман, который покинул свой вагон с молчаливого разрешения капитана, к великому удивлению и тревоге прочих военнослужащих.