не сочли быструю гибель «Нью Зиленда» и «Куин Мэри» результатом роковой случайности – воздействие оружия на корабли не поддаётся точному математическому анализу, – тем более что в Лофотенском бою ни одна «кошка» не погибла. В итоге никаких серьёзных переделок башен на английских кораблях сделано не было – британцы сочли, что подбашенное отделение само по себе является достаточным «буфером», защищающим погреба боезапаса от проникновения пламени горящих полузарядов.
Новые британские трёхсотвосьмидесятимиллиметровые орудия были превосходны. Их снаряды, весившие без малого девятьсот килограммов, были вдвое тяжелее германских двенадцатидюймовых и – чисто теоретически – имели вчетверо большую разрушительную силу, однако на деле это оказалось далеко не так. А дело было в том, что англичане однобоко восприняли опыт Цусимского сражения, в котором японские фугасные снаряды нанесли гибельные повреждения русским броненосцам. Британские снаряды с чувствительными взрывателями зачастую разрывались при ударе о броню, не пробивая её, тогда как немецкие снаряды имели повышенную бронебойность (аналог русских снарядов при Цусиме, только совершеннее) и производили разрушения при взрыве в заброневом пространстве. В итоге превосходство англичан в огневой мощи оказалось не таким разительным, как оно выглядело на бумаге.
А перевес Ройял Нэйви в крейсерских силах и в численности торпедных флотилий в известной мере компенсировался низким качеством британских торпед. Если английские снаряды взрывались слишком рано, то их торпеды, наоборот, рвались слишком поздно. При ударе в обшивку такая торпеда отскакивала от корабельного борта и образовавшаяся водяная подушка снижала воздействие взрыва на подводную часть атакованного корабля. Англичане разрабатывали новые образцы снарядов и торпед, но к осени 1916 года они ещё не были приняты на вооружение.
Тем не менее, Гранд Флит являл собой грозную силу, и в конце весны шестнадцатого года, когда в состав Флота Открытого моря ещё не вошли новейшие дредноуты, англичане намеревались вызвать Хохзеефлотте на бой, чтобы реализовать достигнутое преимущество в линейных кораблях. Для этого предполагалось атаковать с моря Боркум или Гельголанд, но по трезвом размышлении британцы отказались от этой затеи. Негативный опыт обстрела дарданелльских фортов показал, что кораблям очень трудно бороться с мощной артиллерией берега, особенно если делать это приходится в стеснённых водах, усеянных минами, и под холодными глазами перископов субмарин, готовых к атаке. А потом немцы ввели в строй «бадены» и «макензены», и ситуация изменилась: силы флотов выровнялись.
Кое-кто из английских адмиралов предлагал отложить сражение до пополнения Гранд Флита линейными крейсерами типа «Адмирал»[31] и «корейджесами» с усиленной броневой защитой, но это, несмотря на лихорадочную скорость постройки, могло произойти не раньше конца семнадцатого года, а экономическое положение Британии оставляло желать лучшего. И тогда было принято решение принять бой, но у своих берегов, чтобы теперь уже у Шеера болела голова по поводу вражеских мин и подводных лодок.
Такой расклад немцев не устраивал. Не хотели они и втягиваться в безнадёжную гонку морских вооружений – им нечего было противопоставить новым линейным крейсерам англичан. И главное – тяжелейшая война на два фронта, усугублённая английской морской блокадой, уже сказывалась на экономике Германской империи: внутренние трудности в стране нарастали, грозя непредсказуемыми последствиями. Немцы не могли ждать, и тогда германской разведкой была состряпана грандиозная дезинформация, которую бритты съели не поморщившись.
После подавления Новогоднего восстания в Ирландии отнюдь не воцарились мир и спокойствие. Казнённые вожди восстания обрели ореол мучеников, и опора на германскую помощь уже не рассматривалась синфайнерами как предательство национальных интересов. Ирландия напоминала перегретый паровой котёл, готовый взорваться в любую минуту. И когда в британском Адмиралтействе «достоверно» стало известно о том, что немцы готовят крупномасштабную десантную операцию – высадку в Ирландии для поддержки тамошних сепаратистов – под прикрытием всего Флота Открытого моря, англичане обеспокоились всерьёз.
Колонна линкоров Хохзеефлотте
Кое-кто в британском Адмиралтействе воспринял эту информацию скептически, но вскоре пришло «уточнение»: германская десантная операция действительно готовится, но целью её является не Ирландия, а высадка в Кале с последующим нанесением удара в тыл английской армии, доблестно сражающейся на Сомме, и этот стратегический десант будет поддержан целой серией десантов тактических – на беззащитное побережье Англии.
Скептики заколебались – дыма без огня не бывает, немцы наверняка что-то где-то готовят. Ни одного из десантных вариантов англичане допустить не могли, и Гранд Флит получил приказ встретить Хозеефлотте, как только он выйдет в Северное море. Как сказал весельчак-лейтенант Гюнтер Штайнбринк с линейного корабля «Кайзер», «если обе стороны хотят одного и того же, оно непременно произойдёт».
Решительное столкновение двух флотов стало неизбежным.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. И ПРОБИЛ ЧАС…
7 ноября 1916 года
Линейные крейсера Дэвида Битти покинули Скапа-Флоу ночью. Над зализанными берегами Шотландии светила яркая луна, заливая всё вокруг мертвенным светом, и никто на мостике «Тайгера» не удивился, когда вице-адмирал вдруг повернулся и с самым серьёзным видом отвесил этой луне три поклона. Отважный морской воин был суеверен: он верил в карточные гадания, в древние кельтские обряды и приметы и не упускал случая выслушать предсказания «ведьм» – эдинбургской Жозефины и лондонских миссис Робинсон и Эдит Дюбуа. Гранд Флит шёл навстречу Флоту Открытого моря, в бой с неясным исходом, и не один только Битти испытывал смутную тревогу перед будущим.
«Кошки» крались осторожно, неторопливо перебирая лапами винтов. На полном ходу у эсминцев сопровождения, без которых крупные корабли давно уже не выходили в море, резко возрастал расход топлива, и с этим нельзя было не считаться. А скорость – скорость пригодится позже, когда придётся рвать в клочки немецкие транспорты, набитые войсками, или уходить из-под удара германских «макензенов» – Битти очень хорошо помнил бой 16 декабря и, в отличие от «Джеки» Фишера, не считал гибель «Куин Мэри» и «Нью Зиленда» случайной. Командующий «кавалерией» знал сильные и слабые стороны своих кораблей – в бою с равным противником быстроногие «кошки» вели себя не самым лучшим образом. Не доверял он и новейшим «Рипалсу» с «Ринауном», шедшим во главе эскадры. «Секироносцы в холщовых рубахах, – сказал он Четфилду, командиру «Тайгера». – Эти наши гиганты могут нанести хороший удар, но вот смогут ли они выдержать ответный…». Однако выбора у него не было: реальность угрозы германского вторжения на Британские острова была доказана ещё летом 1913 года.
Тогда в ходе больших маневров британское морское командование решило проверить возможность высадки германского десанта на берега Англии в условиях, максимально приближенных к боевым, – вплоть до того, что на военные транспорты погрузили сорок восемь тысяч солдат с полным вооружением (включая тяжёлую артиллерию), которые должны были изображать германский десантный корпус. Флотом условного противника командовал адмирал Джеллико – он должен был попытаться высадить десант на английское побережье в районе между Сандерлендом и Блайтом, – а отражать вторжение должен был флот под командованием адмирала Каллагана. Соотношение сил флотов было таким же, какое реально существовало тогда между английскими и германскими морскими силами, – британцы играли в войну по-серьёзному. Джеллико справился со своей задачей мастерски – его транспорты и корабли охранения проскользнули под самым носом у дредноутов Каллагана, умело избежав с ними встречи. Линейный флот оборонявшихся нарвался на выставленный нападавшими заслон из подводных лодок и понёс тяжёлые «потери». Десант высадился беспрепятственно: действия атакующей стороны были настолько успешными, что Черчилль приказал тут же прекратить учения, опасаясь, как бы германцы не узнали об их результатах. И теперь, когда угроза высадки тевтонских гренадёров кайзера в Ирландии или в самой Британии стала реальностью – по крайней мере, в британском Адмиралтействе в это свято верили, – Ройял Нэйви, надёжа и опора «доброй старой Англии», должен был спасти её от вторжения «новых норманнов».
…Ночь прошла спокойно, однако уже на рассвете прозвучали первые выстрелы грандиозной морской битвы: в районе севернее Доггер-банки 3-я эскадра лёгких крейсеров контр-адмирал Нейпира – «Фалмут», «Ярмут», «Биркенхед» и «Глостер» – встретилась со 2-й разведывательной группой коммодора Хейнриха в составе лёгких крейсеров «Франкфурт», «Висбаден», «Эльбинг» и «Пиллау». Перестрелка между лёгкими крейсерами сторон на большой дистанции продолжалась несколько минут – «Эльбинг» всадил шестидюймовый снаряд под мостик «Биркенхеду», а затем противники дружно отвернули в разные стороны: «Глостер» сообщил, что видит на ONO многочисленные дымы крупных кораблей. Эскадра Битти резко увеличила ход, и в 08.30 «кошки» учуяли мясо: англичане обнаружили Große Kreuzer контр-адмирала Бедикера.
Следуя обычной германской тактике, Бедикер немедленно отозвал корабли Хейнриха, повернул свои линейные крейсеры последовательно на обратный курс, перестроился в строй пеленга и начал отходить к своим главным силам, чтобы навести на них англичан. Битти повернул прямо на противника, тоже развернулся в строй пеленга и погнался за германскими крейсерами – такое уже не раз случалось в предыдущих боях. Все преимущества – по числу кораблей (6:5), по тоннажу (7:6), по весу бортового залпа (5:3), – были на стороне англичан, и Битти намеревался реализовать эти преимущества, пока на поле боя не появился ещё кто-нибудь: дымное облако на ONO очень не нравилось «командующему кавалерией».