— Сладко поёшь. Но хрен тебе, понял? Мы не идиоты вроде Услада.
Она повернулась ко мне:
— Неждан, приходи в себя. Ты предупредил, что этот ублюдок — магнетизёр, поэтому я следила. Можешь соображать?
Я тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. Туман в голове развеивался.
— Спасибо, Крайсава. Да, соображать могу. А ты, ветеринар, значит, вот так себе представляешь начало взаимовыгодного сотрудничества? Через подчинение воли предполагаемого делового партнёра?
— Прошу извинить за некоторый… гм… перегиб, — натужно просипел Конюх. — Но мои доводы — по-прежнему в силе. Мы можем быть друг другу полезны. Научный прогресс плюс личная выгода — вот что я предлагаю. Обдумайте всё спокойно, и мы позднее вернёмся к этому обсуждению.
— Серьёзно? — усмехнулась Крайсава, слегка ослабив захват. — Ты полагаешь, что мы просто уйдём и оставим тебя в покое? Самоуверенности у тебя — на десятерых, я почти завидую.
— Сударыня, вы постоянно вторгаетесь в чужой разговор, причём откровенно грубо. Да, сейчас не до светского этикета, тут я согласен. Но ваш подход нерационален, он препятствует конструктивной беседе.
— Я не ослышалась? Ты мне делаешь замечание?
— Лишь констатирую факт. Женская эмоциональность избыточна — и, к сожалению, редко идёт на пользу…
Гипноз, которому он подверг меня, всё-таки не прошёл бесследно. Свои «жгуты» я удерживал на рефлексах, но несколько растерял концентрацию, и Конюх обрёл относительную свободу манёвра.
Крайсава сделала движение кистью, чтобы зафиксировать его жёстче, но он опередил её — резко сжал кулаки и снова распрямил пальцы. Лунную нить он притянул всего на секунду, но хватило и этого.
Конюх оказался форменным параноиком — его дом был буквально нашпигован ловушками, сверху донизу.
Потолочная балка хрустнула, словно спичка, и рухнула. Ещё миг — и она ударила бы Крайсаву, но я успел вскинуть руку. Лунная тяга отшвырнула балку к стене.
Это было, однако, только начало. Деревянные перекрытия, половицы, стенные брёвна — все они затрещали разом, выламываясь из отведённых мест.
Дом будто ощетинился внутрь. А может, мы оказались внутри чудовищной пасти, где прорастали деревяшки-клыки. Они сдвигались к нам, а мы их отбрасывали.
Бревно снесло железную печку. Та опрокинулась. Тлеющие уголья разлетелись по комнате. Лопнула труба дымохода. Вспыхнули занавески, комната наполнилась дымом.
Как только я отвлёкся, ветеринар метнулся к двери. Крайсаве тоже было не до него. Промчавшись мимо неё, он выскочил наружу.
Я не мог достать его тягой — на пути стояла Крайсава. На долю секунды мы с ней встретились взглядами — и она меня поняла.
Шагнув мне навстречу, она вцепилась в меня, оставив при этом мои руки свободными. И обзор она больше не загораживала — поверх её макушки я видел дверь.
Доски и брёвна уже мешали пройти. Но я вложил силу в импульс и разметал их «жгутами». Проход открылся.
Остались, однако, считанные секунды. Я подхватил Крайсаву, закидывая её на плечо, и бросился вперёд, из комнаты в коридорчик. За спиной у меня обрушилась крыша.
Мы выскочили из дома. Я поскользнулся, и мы упали в сугроб. При этом нас развернуло боком. Крайсава вскочила первой, рыская взглядом по сторонам.
Я тоже приподнялся и сразу увидел Конюха. Он бежал в дальний конец участка, к сараю. Ещё буквально два шага — и он скрылся бы за углом.
Крайсава взмахнула рукой в перчатке. «Жгут» хлестнул через двор. Конюха сшибло с ног и приложило лбом о сарай.
Он упал ничком без сознания. Крайсава победно вскрикнула. Но с этим последним импульсом она, похоже, перестаралась. Ноги у неё подкосились, она опять осела в сугроб.
Я кое-как поймал её. Мы дышали как загнанные лошади. Со всех сторон к нам бежали люди. Флигель горел.
Лёжа на мне в снегу, Крайсава довольно скалилась. Я со вздохом спросил:
— Ну, вот чего ты лыбишься, рыжая?
— От нас не уйдёшь. Мы — ух!
— Исчерпывающе.
Я встал, помог подняться Крайсаве. Кто-то из подбежавших набросил ей на плечи тулуп. Я высветил узор на лице и крикнул, указав на Конюха:
— Этого человека не трогать!
К нам спешил и хозяин особняка:
— Что случилось? Луноликие, почему вы здесь?
— Спрашивать будем мы, Янислав, — сказала Крайсава. — Но сначала — давайте-ка поговорим без свидетелей. Это в ваших же интересах.
Мы втроём отошли туда, где валялся Конюх. Я принялся связывать ему руки за спиной (хотя тут пригодились бы серебряные браслеты), а Крайсава обратилась к хозяину:
— Не хотите нам рассказать, как укрывали у себя беглого преступника? Вивисектора, находящегося в розыске?
— Что, простите?
— Да, Янислав, всё так и обстоит. Мы произвели задержание. И нам теперь нужно выяснить, в каком статусе окажетесь вы.
— Но позвольте же! Я понятия не имел! Мне порекомендовали этого человека как опытного ветеринара с необходимым образованием, и он полностью оправдал все авансы! К тому же владеет тягой — редкое и удачное сочетание…
— С рекомендателем разговор у меня будет особый. Его, кстати, тоже трогать не надо, пусть пока полежит…
— Прошу извинить, я снова не понимаю. Что значит — полежит?
— Он в зимнем саду, за кустиком. Вы не видели?
— Нет, там почему-то заперто, я вышел через другую дверь.
— Ваши гости в курсе, что здесь пожар?
— Дворецкий сообщил только мне, шум поднимать не стали…
— Правильно сделали. И Услада, и ветеринара я забираю, они с этого момента находятся в юрисдикции Дома Винной Рябины…
Я распрямился и посмотрел на неё в упор. Она сказала:
— Неждан, пожалуйста, не ругайся. Сам понимаешь — от этого зависит моя судьба. Если я притащу вивисектора, то найду управу и на Услада. Тут даже его мать станет на мою сторону — она сама не в восторге от выходок сыночка, предупреждала его не раз. А без Конюха мне лучше не возвращаться. Проще сразу сбежать на другой конец континента, зарыться нам под корягу и не отсвечивать…
— То есть я должен молча сидеть в сторонке, не мешая твоему бенефису?
— Нет, почему же? Я расскажу главе, что мы действовали вместе. Ваш Дом тоже сможет допросить Конюха. И официально объявим, что это было совместное, согласованное мероприятие…
В её голосе даже, кажется, прозвучала виноватая интонация, пусть и всего на миг. Мне стало смешно. Подумалось — а чего ты, собственно, ожидал, ловец? Она честно предупредила — упала тебе на хвост, чтобы снять все сливки. Какие теперь претензии?
Я спросил у хозяина:
— Здесь есть телефон?
— Да, в моём кабинете. Я стараюсь идти в ногу с прогрессом…
— Это похвально. Сейчас отведёте нас с Крайсавой туда. Пусть принесут и нашу одежду из гардероба. Мы сделаем звонки, затем покинем ваш особняк через чёрный ход. Если выполните всё в точности, то ваше содействие мы учтём.
— Могу ли я надеяться, луноликий, что моё невольное… э-э-э… фигурирование в этом непростом деле не будет интерпретировано в нежелательном смысле? Я хотел бы вновь подчеркнуть, что был введён в заблуждение и, по сути, являюсь лишь пострадавшим…
— Гарантий дать не могу. Решение зависит от глав Домов. Но обещаю, что доведу до них вашу версию.
Конюх зашевелился и застонал. Я зафиксировал его лунным «жгутом», заставил подняться. Хозяину же сказал:
— Идём. Вы вперёд, мы за вами.
Он повиновался. Крайсава спросила меня вполголоса:
— Что за звонки, Неждан? Поехали сразу к нам в резиденцию!
— Извини, но так не получится. Я не против, если ты выйдешь на первый план, а я уйду на второй. Но главы наших Домов должны договориться сразу. Иначе Клён потом не докажет, что тоже внёс вклад в успех. А то и вообще окажется виноватым.
— Но я же сказала — будет совместный статус, я попрошу об этом нашу главу…
— Я тебе верю. Но твою просьбу она, скорей всего, просто проигнорирует. Настроение у неё вряд ли будет доброжелательное, когда она узнает подробности. Так что докладывать будем вместе. А они пусть решают.
Мы зашли в зимний сад, забрали Услада и поднялись на второй этаж. Конюх пытался вякнуть несколько раз, но мы его заткнули. Я позвонил в Кленовую резиденцию, Крайсава — в Рябиновую.
В нашем изложении получалось, что главную роль в задержании вивисектора сыграла она, но без меня не справилась бы. Этого мне было достаточно. Я и так в последние дни привлёк слишком много внимания.
Мы покинули особняк, сели в сани, отъехали в глухой переулок. Вскоре туда же прибыл Кормильцев-старший, а через полминуты — глава Дома Рябины, грациозная красавица чуть за сорок. Они сдержанно поприветствовали друг друга, выслушали нас снова и уединились в санях. Общались там минут десять с глазу на глаз, после чего Кормильцев распорядился:
— Неждан, вивисектора забирают они. У нас к нему будет доступ.
Мать Услада смотрела зло, как разбуженная медведица. Под её взглядом одинаково съёжились и сын, и Крайсава. Они уехали вместе с Конюхом, а глава Кленового Дома смерил меня взглядом и пробурчал:
— Вот даже не знаю — похвалить тебя или обругать. Ну, или запереть, чтобы в город больше не выбрался. А то хлопот от тебя — просто выше крыши…
Пока мы ехали к себе в башню, я думал о словах Конюха. И о том, что странные факты, связанные с лунами, множатся слишком быстро. Поисковая тяга, теперь вдруг бесцветный луч…
Причём каждый раз я оказываюсь в гуще событий. Все эти непонятности не только сбивают с толку, но и грозят подпортить мне шкуру. И если всё это звенья одной цепи, то мне просто необходимо увидеть картину в целом, пока меня не прибили.
Да, срочно нужен тот «взгляд извне», о котором мы говорили с Сандрой. И который позволит выйти за рамки привычной логики.
А ключ к нему — в моём прошлом, как утверждал Вещун.
Значит, нельзя откладывать.
Я поднялся к себе и, не зажигая света, сел перед зеркалом. Сконцентрировался, вгляделся. Несколько минут ничего не происходило, но я терпеливо ждал. И увидел-таки, как там, в зазеркалье, замерцали огни загадочного, невероятного города.