у. Иногда они покачивают головами так близко к поверхности, что вода начинает волноваться. Я все жду: когда же одна из них всплывет и наконец заговорит со мной? Иногда я наношу удар на долю секунды позже, и мишень площадью несколько десятков квадратных сантиметров исчезает в темной воде, которая только начинает светлеть вместе с тем, как поднимается солнце. На этот раз я попадаю в цель. Начинается битва, и снова я выхожу победителем. Поединок судят не выходящие за «ограничительные линии» старые изумрудные рыбы, словно генералы, достаточно разумные для того, чтобы больше не лезть в рукопашный бой.
По моему миру проносятся тучи, серые и растекшиеся, слишком светлые для того, чтобы принести сильный ливень. Моросит мелкий дождик, и насыщенный водой воздух в сочетании с брызгами волн, приносимыми ветром, не дает моей рыбе как следует засушиться. Но запас еды, которого хватит на какое-то время, позволяет мне собраться с силами для создания новых систем сбора жидкости. Первая идея проста. Натягиваю пластик из разрезанного опреснителя вдоль рукоятки подводного ружья (я могу выставлять его из-под тента, оттягивая зубами угол). Затем устанавливаю на носу разорванный опреснитель. Сдавливаю его, чтобы получилась плоская круглая тарелка, и загибаю вверх края, так что он становится похож на глубокую тарелку для пиццы. Даже при слабом дожде вижу, что оба приспособления работают. Мелкие капельки тумана собираются в крупные капли, они стекаются в тонкие струйки и бегут в морщинистые пластиковые долины, откуда я могу их выпить. Чтобы следить за обеими системами и собирать воду до того, как ее испортят волны или вода с тента, мне приходится пошевеливаться. Двигаюсь все дальше на запад, где начинают сгущаться тучи, и иногда вижу «черную корову» – так моряки называют грозовые облака, «пасущиеся» вдали, из которых на землю устремляются дожди.
Все еще придерживаюсь распорядка, которому следовал два с половиной месяца. Ночью осматриваюсь каждый раз, как просыпаюсь. Днем каждые полчаса встаю на ноги и внимательно изучаю горизонт во всех направлениях. К настоящему моменту я сделал это больше двух тысяч раз. Инстинктивно я знаю, каким образом катятся волны, когда они опускаются и сливаются, чтобы можно было ясно рассмотреть следующую сотню метров или полмили. В этот полдень за кормой идет грузовое судно, немного к северу от нас. Ручные ракеты почти незаметны при свете дня, так что я выбираю оранжевую дымовую шашку и запускаю ее. Плотный оранжевый джинн летит, раскидывая руки, над водой. Через 30 метров ветер рассеивает его, превращая в дымку, тоньше, чем сигаретный дым в многолюдном пабе. Судно разрезает воды Атлантики в паре миль по траверзу и постепенно уходит на запад. Скорее всего, оно движется в какой-то островной порт.
19 апреля
74-й день
Остаток этого дня и все следующее утро я работаю над созданием усовершенствованного приспособления для сбора воды. Используя алюминиевые трубки радиолокационного отражателя и последний усопший опреснитель на солнечной энергии, сооружаю шляпку для «Резинового утенка» и прикрепляю ее к верхушке камеры-арки тента. Полукруг алюминиевой трубки делает переднюю поверхность шляпки открытой, она смотрит на корму.
Угол шляпки регулируется при помощи стропа, устанавливаю его почти вертикально, и ветер раздувает шляпку, как мешок. Делаю водоотвод и прикрепляю трубку, которую я могу провести внутрь, чтобы наполнять контейнеры, в то время как я слежу за остальными водосборниками.
Часами наблюдаю за белыми, пухлыми кучевыми облаками, поднимающимися над горизонтом и медленно проплывающими мимо. Иногда они собираются вместе и образуют плотные группы, тянущиеся длинными рядами. Те, что уже давно пасутся над Атлантикой, стали толстыми и мясистыми, вздымающимися на огромную высоту, плотно сбитыми, с плоскими черными брюхами. Когда тучи переполняются влагой, дожди обрушиваются вниз темными струями, связывающими их с морем. Я жую сухие куски дорады, ожидая, когда смогу испытать свои новые инструменты.
Кажется, что пути, которыми идут грозовые тучи, не совпадают с моими. Порой длинный ряд облаков проплывает совсем рядом. Вглядываюсь в клочковатые края, закручивающиеся прямо надо мной, чувствую отдельные капли или несколько дождевых струй, исчезающих через минуту. Но этого достаточно, чтобы продемонстрировать мне, насколько эффективна новая водосборная система. Я убедился, что могу собрать несколько литров, может быть, даже литра четыре, если только попаду прямо под сильный ливень. Одно дело обладать инструментом, и совсем другое – иметь возможность им воспользоваться. Смотрю то на линию горизонта, то на небо. И жду. Все время жду. Как же я устал ждать!
20 апреля
75-й день
Семьдесят пять дней, 20 апреля. Из-за моросящего дождя и соленых брызг куски дорады не сохнут, а становятся похожими на тесто. Удивительно, но сухие куски от одной из первых пойманных мной дорад до сих пор кажутся весьма съедобными. Только внутри легкий беловатый налет покрывает темно-янтарное, похожее на древесину мясо.
Используя алюминиевые трубки радиолокационного отражателя и пластик последнего усопшего опреснителя на солнечной энергии, создаю усовершенствованное устройство для сбора воды: шляпку, которая закреплена на вершине камеры-арки. Сгибаю и связываю алюминиевые трубки в полукруг, по низу идет ось. Все концы тщательно выровнены, чтобы не повредить тент плота или камеру-арку. Эта рама оставляет переднюю поверхность шляпки открытой по направлению к ветру. Пластиковый опреснитель привязан к раме и раздувается впереди, как маленький парус. Я вставил кусок трубки в нижнюю часть шляпки и протянул его внутрь, чтобы во время дождя можно было наполнять контейнеры. Закрепленный на корме строп удерживает шляпку в вертикальном положении, но я могу регулировать угол, так чтобы передняя поверхность была направлена прямо под дождь. Водосборная накидка начинает изнашиваться и рваться. Я поднял ржавый газовый баллон и прикрепил его к внешнему лееру. Каждый день часами стою и наблюдаю, часто вглядываясь вперед, в надежде наконец-то увидеть землю среди облаков.
Под вечер с востока набегает стая облаков. Битый час слежу за ними. Понимаю, что они идут немного южнее моего курса. Когда они поднимаются выше и приближаются ко мне, я готовлюсь, то и дело сглатывая, хотя во рту сухо и глотать нечего. Пытаюсь убедить их пролить на меня живительную влагу, но они игнорируют мои мольбы и начинают поворачивать примерно в миле от меня, громыхая и сверкая молниями. Четыре колонны проливного дождя орошают море, такого частого, что затмевают небо. Смотрю, как тонны чистейшей воды устремляются вниз, как небесные водопады.
Если бы я только находился в миле от того места, где я сейчас! Ни одного глоточка, никакой надежды на утоление жажды, при этом вокруг целый поток воды, которую я мог бы жадно выпить. Если бы «Утенок» мог плыть, а не шлепать по волнам! Я упустил воду. Мои водосборники абсолютно сухи, и ветер раскачивает их.
Смерть
На семьдесят пятый день моего плавания вечернее небо заляпано тучами, идущими на запад. Моросит дождик, который мало чем отличается от тумана, но любое количество несоленой жидкости заставляет меня действовать. В течение двух часов размахиваю в воздухе пластиковыми корзинами, мне удается собрать около литра воды. Водосборные системы будут работать.
Пока волны не очень велики, я не беспокоюсь о том, что плот опрокинется. Сворачиваюсь калачиком и засыпаю на носу. В последнее время очень тяжело забывать о боли и засыпать. Когда же я проваливаюсь в сон, проходит всего час или даже меньше до тех пор, пока меня не разбудит внезапная острая боль в ране или язве.
Поднимаюсь, чтобы осмотреть черные воды, в которых время от времени вспыхивают фосфоресцирующие полосы от разбивающейся волны или проплывающей рыбы. Прямо по курсу, чуть южнее, появляется приглушенное свечение. А немного к северу – еще один луч. Рыболовная флотилия? Они не двигаются. Господи, это не корабли! Вижу ночное сияние над сушей! Я стою и замечаю сбоку вспышку света. Луч маяка, прямо за горизонтом. Маяк отбрасывает широкую полосу света, словно отбивая ритм: вспышка, пауза, вспышка-вспышка, долгая пауза… вспышка, пауза, вспышка-вспышка. Это земля.
– Земля! – кричу я. – Вижу землю!
Танцую, подпрыгиваю, размахиваю руками, словно обнимая невидимого спутника. Я не могу поверить в это!
Это надо по-настоящему отпраздновать! Тащи напитки! Огромными глотками приканчиваю литр. Самодовольно расхаживаю, чувствуя такое головокружение, словно это был литр чистого спирта. Снова и снова выглядываю из-под тента, чтобы убедиться, что это не иллюзия. Щипаю себя. Ой! Да, я подносил воду к губам и глотал ее, чего никогда не мог сделать во сне. Нет, это не сон. Это реальность, да еще какая реальность! Я прыгаю как сумасшедший. Я веселюсь как могу.
Так, ладно, теперь успокойся. Ты еще не дома. Что это за маяк? Не может быть, чтобы это был Антигуа. Где я нахожусь – к северу или к югу от него?
21 апреля
76-й день
«Утенок» направляется в пустой коридор между двумя свечениями, которые я вижу. Может быть, я немного подгребу, когда подойду ближе, или, может быть, привязать весла к надувным кругам «Утенка», чтобы они действовали как кили? Даже если я не смогу добраться до суши, аварийный радиомаяк несомненно приведет ко мне помощь. Когда встанет солнце, я включу его в последний раз.
Почти не могу спать, но время от времени умудряюсь задремать на полчаса. Каждый раз, когда просыпаюсь, выглядываю из-под тента, чтобы убедиться, что это не причудливый сон. Прямо по курсу появляется еще одно свечение. Я надеюсь, что утром низко, на линии горизонта, станет виден край острова, достаточно близко для того, чтобы я мог добраться до него до наступления ночи. Даже при свете дня высадка на сушу будет достаточно опасной. Если я доберусь до острова завтрашней ночью… ладно, всему свое время. Сейчас надо отдохнуть.