ки на волнение новичков и общее замешательство. Опыт вам нужен не меньше, чем теория, так что я никого не стану наказывать. Но поймите, такое не должно повториться снова. В следующий раз при нарушении закона вы будете действовать согласно уставу. Я понятно объяснил?
— Да, сержант, — хором ответили они.
— Значит, мы понимаем друг друга. Так что можете сегодня вечером отправляться в «Орел Олована», можете напиваться, но завтра утром вы должны явиться в этот зал и усвоить очередную порцию теории. И в нарушение своих привычек хочу вам сказать: пока вы не сдадите выпускные экзамены, вы остаетесь стажерами.
— Я оказался ни на что не годен, — пожаловался Динлей. — Я как будто заледенел. Я ни на что не годен.
Он снова отхлебнул пива.
Эдеард покосился на Максена, но тот только пожал плечами. Они уже час просидели в «Орле Олована», и Динлей продолжал твердить одно и то же. Удивительно, что им вообще удалось вытащить его в это заведение. После того как Чаэ отпустил их из малого зала в участке. Динлей не сказал и десяти слов.
— Ты затормозил на пару секунд, не больше, — сказала Кансин. — Ты ведь был рядом с Чаэ, когда он приказал нам остановиться и помочь раненому. Ты не мог поступить иначе.
— Я должен был ослушаться его, как и вы. Я провалился.
— Ох, милосердная Заступница, — пробормотала Кансин и уселась на: вое место. Она пришла сюда в бело-синем платье с оранжевыми цветами. Оно не было ни самым модным из всего, что Эдеард видел в Маккатране, ни даже новым, но на ней выглядело отлично. Короткая стрижка выделяла не среди остальных девушек, носивших длинные волосы по последней моде. Но такая прическа оттеняла ее немного плоский носик и узкие темно-зеленые глаза и была ей к лицу. Даже после нескольких месяцев знакомства Кансин оставалась такой же загадочной, как и в первый день. Хотя Эдеард никогда не думал о ней иначе, чем как о коллеге и хорошем товарище.
— Никто не провалился, — сказал Эдеард. — Сегодня была такая неразбериха… Но ты ведь помог Чаэ с пострадавшим.
— Я впал в ступор, — обреченно повторил Динлей. — Я вас всех подвел. Подвел своих родных. Знаете, они ждут, что через десять лет я стану капитаном участка.
— Давайте еще выпьем, — предложил Максен.
— О да, это решит все проблемы, — едко заметила Кансин.
Максен подмигнул ей, а потом направил заказ телепатическим посылом официантке.
Одним заказом он не ограничился. Эдеард заметил, как девушка покраснела и с показным возмущением усмехнулась в ответ.
«Как он это делает? Дело даже не в словах, а во всех его манерах. И почему я так не могу?»
Эдеард откинулся назад и уставился на приятеля критическим взглядом. Максен сидел на небольшом диванчике в середине между Эвалой и Николар. Обе девушки немного наклонились в его сторону. Они смеялись его шуткам, ахали и хихикали, слушая рассказ о происшествии на рынке, превратившийся в полную волнующих подвигов легенду, которой Эдеард уже не узнавал. Он считал, что Максен, со своими светло-каштановыми волосами и квадратной челюстью, довольно красив. Его карие глаза постоянно сверкали весельем, граничащим с насмешкой, и это придавало ему особую привлекательность. Сегодня он надел светло-коричневые брюки из мягкой замши, подпоясанные сплетенным из кожаных полосок поясом, и небесно-голубую атласную рубашку, едва видневшуюся из-под темно-зеленого сюртука.
«Я бы никогда не отважился надеть такой яркий костюм, а на нем он смотрится великолепно. Настоящий младший сынок из благородного семейства».
В сравнении с Максеном они все выглядели довольно уныло. Эдеард был вполне доволен своим черным пиджаком, сшитыми на заказ брюками и высокими, до колен, ботинками. Но рядом с Максеном он выглядел нищим приятелем, которого девушки из жалости пытались свести со своей не менее убогой подружкой. По этой причине… Эдеард старался не смотреть на сидящего напротив Бойда, на лице которого застыло выражение полного восторга. Рядом с ним, оживленно болтая о прошедшем дне, сидела Клеменса. Она была примерно такого же роста, как Бойд, да и по весу ему почти не уступала. Эдеард не мог удержаться, чтобы время от времени не смотреть украдкой на чрезвычайно глубокий вырез ее платья, особенно когда она наклонялась вперед, что случалось подозрительно часто.
Официантка принесла поднос с заказанным Максеном пивом. Динлей немедленно потянулся за кружкой, а Эдеард полез в карман за кошельком.
— Э, нет, сейчас моя очередь, — сказал Максен. Его третья рука бросила на поднос несколько монет. — Спасибо, — искренне поблагодарил он официантку.
Девушка улыбнулась ему, а Эвала и Николар прижались еще теснее.
Эдеард вздохнул. «Он к тому же всегда вежлив. Может быть, в этом все дело?»
— Бойд, — громко окликнул товарища Максен. — Прикрой рот, у тебя уже слюни текут.
Бойд щелкнул челюстью, бросил на Максена сердитый взгляд и густо покраснел.
— Не обращай на него внимания, — посоветовала Клеменса. Она положила ладонь ему на щеку, повернула к себе лицом и поцеловала. — Девушкам нравится, когда на них обращают внимание.
Эдеарду показалось, что Бойд от радости вот-вот лишится чувств.
— Надо выйти, — пробормотал Динлей. — Сейчас вернусь.
Он поднялся, покачнулся, но потом зашагал к арочному проходу в задней части бара, где находились туалетные комнатки.
К наличию туалетов на верхних этажах городских зданий Эдеард не сразу смог привыкнуть. Но и ресторан, занимающий сразу несколько этажей, тоже был для него в новинку. Как и бледно-оранжевый свет, распространяющийся с потолка, почти такой же яркий, как свет дневного солнца. В первый вечер, когда Эдеард пришел в «Орел Олована», его удивило, что на полу нет соломы. Жизнь в городе была цивилизованной. Теплое помещение, огни, простирающиеся за окном до самого моря Лиот, хорошее пиво и приятная компания друзей; все это как-то не вязалось с преступлениями и бандами, омрачающими жизнь горожан.
— Что ты делаешь? — прошипела Кансин, повернувшись к Максену. — Он и так уже много выпил.
— Так лучше для него. Он не буйствует, когда напьется. Еще пару пинт, и он заснет. И проснется только завтра утром, когда ему будет не до грустных раздумий. Нам надо помочь ему пережить сегодняшний вечер.
Кансин явно была с ним не согласна, но не могла подыскать возражений. Она оглянулась на Эдеарда.
— Логично, — признал он.
Максен послал официантке еще один заказ.
— Придется пожертвовать моей печенкой, чтобы помочь Динлею дожить до выпуска, — пожаловалась Кансин.
— Мы, констебли, все заодно, — сказал Эдеард, поднимая кружку. — За упокой наших печенок. Кому они нужны?
Они выпили.
— Не беспокойтесь, — сказал Максен. — Наше пиво разбавлено. А у Динлея в каждой пинте по две стопки водки.
Засмеялась даже Кансин. Она ткнула кружкой в сторону Максена.
— Какой ты…
— Красивый злодей? — продолжил за нее Эдеард, печально глядя на свою кружку.
«И это разбавлено? Ни за что бы не сказал. На вкус то же самое».
— В точку, — воскликнула Кансин.
— Благодарю. — Максен обнял за плечи обеих девушек, притянул к себе и поцеловал — сначала Эвалу, потом Николар.
— Нам придется побеспокоиться не только о сегодняшнем вечере, — сказал Бойд.
— Неужели Бойду стоит переживать за сегодняшний вечер? — спросил Максен у Клеменсы.
Она с вожделением посмотрела на Бойда.
— Нет, определенно не стоит. После ваших подвигов вы все в моих глазах настоящие герои. И заслуживаете награды.
— Он стремится реабилитироваться. И никакие слова сержанта Чаэ его не удержат. В следующий раз, как только мы столкнемся с ограблением или дракой, Динлей первым бросится в бой, чтобы задержать плохих парней.
— Я тоже так думаю, — согласился Эдеард.
— Придется нам это учитывать, — сказала Кансин. — Нельзя все время его прикрывать, мы сделаем только хуже. Но мы можем держаться рядом.
— Все за одного, — провозгласил Максен, поднимая кружку. — Всегда и во всем.
— Всегда и во всем, — хором крикнули они.
Эдеард так и не почувствовал воду в пиве.
Четыре ген-мартышки из участка констеблей медленно, словно в похоронной процессии, шли по улице и несли бесчувственного Динлея к его койке в общежитии.
Кансин оглянулась, присматривая за ними.
— Как ты думаешь, с ним все будет в порядке?
— Не совсем, — ответил Эдеард. — Если Максен не пошутил насчет водки, завтра его ждет дьявольское похмелье.
Он тоже оглянулся на мартышек. Их помощь была далеко не идеальным вариантом, но все же лучше, чем если бы тащить Динлея пришлось ему и Кансин. Бойд и Максен остались в таверне с девушками. Наверху там имелись уединенные комнатки, где они оба, несомненно, проведут ночь. Эдеард изо всех сил старался подавить в себе зависть.
— Ох уж этот Максен! — воскликнула Кансин.
— Он не такой уж плохой. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы со мной рядом был он, а не Динлей.
— Я тоже.
— Но ты предпочтительнее, чем они оба.
Выпитое пиво и благоуханный ночной воздух сделали его легкомысленным. Именно поэтому он так и сказал.
Кансин ничего не ответила, и некоторое время они молча шли по длинной, почти пустой улице.
— Сейчас я ни с кем не хочу встречаться, — спустя некоторое время с грустью сказала она. — Я только недавно рассталась с одним человеком. Мы были помолвлены. Но… ничего хорошего не вышло. Ему была нужна обычная хорошенькая девочка, знающая свое место.
— Мне очень жаль. Но я бы сказал, что это его потеря.
— Спасибо, Эдеард.
Они еще немного прошли, глядя, как меняются их тени в ярком оранжевом сиянии наружных стен зданий.
— Я не понимаю, в чем твоя особенность, — негромко заговорила Кансин. — Я не о силе твоей третьей руки. Но ты отличаешься от других. Ты такой, каким я представляла себе сыновей благородных семейств, вернее, какими они были до того, как стали богатыми и толстыми.
— Во мне нет ничего благородного.
— Благородство не в семейных связях, Эдеард, оно рождается внутри. Где была твоя деревня?