Рек напал первым, полоснув мертвеца по руке. Тот пошатнулся, и Сербитар рассек ему поджилки. Мертвец упал, и Рек, перехватив меч двумя руками, отрубил ему руку. Пальцы разжались, голова покатилась по палубе. Рек, бросив меч, кинулся к ней. Преодолев отвращение, он схватил ее за волосы и швырнул за борт. Как только голова погрузилась в волны, труп на палубе содрогнулся. Густой дым повалил из шеи и пропал во тьме за бортом.
На палубе появился капитан.
– Что это было? – спросил он.
Винтар положил руку ему на плечо.
– У нас много врагов – и власть их очень велика. Но и мы не беспомощны. С кораблем больше не случится ничего дурного, обещаю тебе.
– А его душа? – спросил капитан, подходя к борту. – Они взяли ее себе?
– Она свободна. Поверь мне.
– Сейчас мы все освободимся, – сказал Рек, – если кто-нибудь не отвернет корабль от этих скал.
В темном шатре Носта-хана ученики шамана молча отступили, оставив его в очерченном на земле меловом круге. Измученный и злой Носта-хан едва заметил их уход.
Он не привык к поражениям, и горечь наполняла его рот.
Он растянул губы в улыбке.
Ничего, будет и другой раз…
Глава 16
Подгоняемый попутным ветром, «Вастрель» летел на север – и наконец на горизонте показались серебристые башни Дрос-Пурдола. Корабль вошел в гавань незадолго до полудня, пройдя мимо дренайских военных трирем и торговых судов, стоящих на якоре в бухте.
В шумной гавани торговцы предлагали морякам амулеты, украшения, одеяла и оружие, а кряжистые грузчики таскали товары по шатким сходням. Казалось, кругом царит полная неразбериха.
Глядя на пеструю сумятицу городской жизни, Рек пожалел о том, что должен покинуть корабль. Тридцать сошли на берег вслед за Сербитаром, Рек и Вирэ попрощались с капитаном.
– Если не считать того случая, путешествие было очень приятным, – сказала Вирэ. – Я очень благодарна вам.
– Рад был вам служить, госпожа. Брачное свидетельство я отправлю в Дренан, когда вернусь. Для меня это было впервой. Никогда еще не присутствовал при венчании княжеской дочери – не говоря уж о том, чтобы участвовать в церемонии. Желаю вам счастья. – И капитан поцеловал Вирэ руку. Он добавил бы еще «и долгих лет», если бы не знал, куда едут новобрачные.
Вирэ сошла на берег, а Рек стиснул руку капитана. Моряк в ответ, к удивлению Река, обнял его.
– Да будет твоя десница крепка, твой дух удачлив и твой конь скор.
– За первые два пожелания спасибо, – усмехнулся Рек. – Что до коня – как по-твоему, будет эта дама спасаться бегством?
– Нет. Она замечательная женщина. Будь счастлив.
– Постараюсь.
На пирсе молодой офицер в красном плаще пробивался сквозь толпу к Сербитару.
– Цель вашего прибытия в Дрос-Пурдол? – спросил он.
– Мы отправимся в Дельнох, как только раздобудем лошадей, – ответил альбинос.
– Крепость скоро будет в осаде, сударь. Известно ли вам, что грядет война?
– Известно. С нами едут госпожа Вирэ, дочь князя Дельнара, и ее супруг Регнак.
Заметив Вирэ, офицер поклонился.
– Рад видеть вас, госпожа. Мы встречались в прошлом году на празднике в честь вашего восемнадцатилетия, если вы изволите помнить меня.
– Ну конечно же, я помню вас, дун Дегас. Мы танцевали, и я отдавила вам ногу – а вы были столь любезны, что взяли вину на себя.
Дегас снова поклонился улыбаясь. «Как же она изменилась, – подумал он. – Куда девалась неуклюжая девица, постоянно наступавшая себе на подол? Та, что покраснела как рак, раздавив в пылу спора хрустальный кубок и окатив даму справа от себя? Что с ней случилось? На вид она все та же – волосы мышиного цвета, и рот великоват, и брови чернеют над глубоко посаженными глазами». Тут Дегас увидел, как она улыбнулась подошедшему Реку, и ответ явился сам собой. Она стала желанной.
– О чем задумались, Дегас? – спросила она. – Вы смотрите куда-то вдаль.
– Виноват, госпожа моя. Я думал о том, что князь Пиндак будет счастлив принять вас.
– Вам придется передать ему мои сожаления, ибо мы хотим отправиться в дорогу как можно скорее. Где мы могли бы купить лошадей?
– Мы подберем вам отменных скакунов. Жаль, что вы не прибыли чуть раньше – четыре дня назад мы отправили в Дельнох подкрепление из трехсот человек. С ними путь был бы намного безопаснее. Сатулы вновь подняли голову, когда надиры стали грозить нам.
– Ничего, доберемся, – сказал высокий мужчина рядом с Вирэ. Дегас смерил его взглядом. Сразу видно, что солдат – или был солдатом. И держится с достоинством. Дегас направил путников в большую гостиницу, пообещав предоставить лошадей в течение двух часов.
Верный слову, он вскоре вернулся с кавалькадой из тридцати двух коней, на которых сидели дренайские кавалеристы. Лошади не относились к числу лентрийских чистокровок – это была местная горная порода, крепкая и выносливая. Когда все разобрали коней и уложили припасы, Дегас сказал Реку:
– За лошадей платить не нужно, но я буду вам очень обязан, если вы доставите князю вот эти депеши. Они прибыли морем из Дренана вчера, когда подкрепление уже ушло. Вот это письмо с красной печатью – от Абалаина.
– Князь получит их. Благодарю вас за помощь.
– Не за что. Доброго вам пути! – Офицер отошел проститься с Вирэ.
Рек положил письма в сумку, сел на свою чалую кобылу и повел отряд на запад от Пурдола, вдоль гряды Дельнохских гор. Сербитар трусил рядом. Вскоре они въехали в густой лес.
– Ты чем-то обеспокоен, – сказал Рек.
– Да. На пути нас подстерегают разбойники, перебежчики, а возможно, и дезертиры – и уж наверняка сатулы.
– Но ведь тебя тревожит не это?
– Ты проницателен.
– Ага. И еще я видел, как ходит мертвец.
– Это верно.
– Ты достаточно долго избегал разговора о той ночи. Скажи правду. Ты знаешь, что это такое?
– Винтар полагает, что это был демон, вызванный Носта-ханом. Он главный шаман Ульрикова племени Волчьей Головы и в силу этого верховодит всеми надирскими шаманами. Он очень стар – говорят, он служил еще прадеду Ульрика. И он идет путем зла.
– Его власть выше вашей?
– Если брать нас каждого в отдельности, да. Когда мы вместе – не думаю. Сейчас мы не даем ему проникнуть в Дельнох, но и он, в свою очередь, раскинул свой полог над крепостью и не пускает туда нас.
– Он снова нанесет нам удар?
– Наверняка. Весь вопрос в том, какой способ он изберет.
– Пусть голова об этом болит у вас, – сказал Рек. – А с меня на сегодня хватит всей этой жути. – Рек придержал коня, поджидая Вирэ.
Они остановились на ночлег у горного потока, но костров разводить не стали. Вечером Винтар медленно, припоминая, читал стихи. Голос его звучал тихо и мелодично.
– Он сам их сочинил, – шепнул Сербитар Вирэ, – хотя и не признается в этом. Он замечательный поэт.
– Но в этих стихах столько печали.
– Всякая красота печальна, ибо преходяща.
Сербитар отошел и сел у ивы спиной к стволу – серебристый призрак в лунном свете.
Арбедарк подал Реку и Вирэ медовые пряники, которые купил в порту. Рек оглянулся на одинокую фигуру альбиноса.
– Он странствует, – сказал Арбедарк. – Один.
Когда на рассвете птицы подняли гомон, Рек со стоном поднял свое ноющее тело с корней, впившихся ему в бок. Почти все Тридцать еще спали – только высокий Антахейм стоял на страже у ручья. Сербитар сидел под ивой в той же позе, что и вчера.
Рек потянулся, чувствуя сухость во рту. Он прошел к лошадям, снял свою котомку, прополоскал рот водой из фляги и взял брусок мыла. У ручья он снял рубашку и опустился на колени рядом с бурным потоком.
– Не делай этого, – сказал Антахейм.
– Почему?
Высокий воин присел рядом с Реком.
– Мыльная пена поплывет по ручью – к чему нам себя обнаруживать?
Рек признал свою оплошность и извинился.
– Нет нужды. Это ты извини, что я тебе помешал. Видишь вон то растение у обросшего лишайником камня? – Рек посмотрел и кивнул. – Это лимонная мята. Окати себя водой, а потом разомни листья мяты и потри ими тело. Они освежают и придают приятный аромат.
– Спасибо. А Сербитар все еще странствует?
– Не должен бы. Я поищу его. – Антахейм ненадолго закрыл глаза – а когда он открыл их опять, Рек увидел в них панику. Все Тридцать вскочили из-под одеял и вслед за Антахеймом кинулись к Сербитару.
Рек бросил рубашку и мыло и присоединился к ним. Винтар склонился над Сербитаром и закрыл глаза, охватив руками худое лицо альбиноса. Это продолжалось долго. Пот выступил на лбу Винтара, и он начал раскачиваться. Он поднял руку – и Менахем, поспешно подойдя к нему, приоткрыл Сербитару веко. Радужка была красна, как кровь.
Вирэ встала на колени рядом с Реком.
– У него ведь зеленые глаза. Что случилось?
– Не знаю.
Антахейм бросился в лес и вернулся с охапкой листьев, похожих на виноградные. Свалив их на землю, он набрал хвороста и сложил костерок. Над огнем он пристроил треножник из веток, повесил на него котелок с водой и стал бросать туда листья, растирая их в ладонях. Вскоре вода закипела, и поплыл сладостный аромат. Антахейм снял котелок с огня, добавил холодной воды из фляги, перелил зеленый отвар в кожаную манерку и передал ее Менахему. Сербитару открыли рот и начали вливать туда отвар – Винтар тем временем зажал альбиносу ноздри. Сербитар поперхнулся, глотнул, и Винтар разжал пальцы. Менахем опустил голову Сербитара на траву, и Антахейм быстро загасил костер. Дыма не было.
– Что происходит? – спросил Рек у Винтара.
– Поговорим после. Теперь мне надо отдохнуть. – Он добрел до своих одеял и лег, тут же провалившись в глубокий, без сновидений, сон.
– Я чувствую себя, словно одноногий среди бегунов, – сказал Рек.
Подошел Менахем – его смуглое лицо посерело, и он понемножку пил воду из кожаной фляги. Он лег на бок, вытянув на траве свои длинные ноги и опершись на локоть.
– Я не хотел подслушивать, – сказал он, – но все-таки слышал тебя. Ты должен простить Винтара: он старше нас всех, и охота исчерпала все его силы.