— Как это у вас получается так здорово драться? Вы ведь уже старый.
Друсс рассмеялся:
— Порода такая. Но, по правде, я уже не так хорош, как бывало. Против времени не поборешься. Раньше я мог отмахать пешком тридцать миль за день, а теперь для меня и половины много. Колено вот ломит, когда зима близко или дождь собирается, и плечо тоже.
— Вы и тут воевали, в Тантрии?
— Нет. Это не моя война. Сюда я пришел, чтобы отыскать старого друга.
— Он тоже воин, как вы?
— Нет, — засмеялся Друсс. — Он толстый, добродушный и не выносит насилия.
— Ну и как, нашли вы его?
— Пока нет. Он, как я думаю, отправился в путешествие по стране. Либо сидит в каком-нибудь городишке, опустошая местный трактир, либо вернулся в Мелликан. Еще пара дней, это выяснится. — Друсс вытер кровь, которая еще сочилась из ранки у него на виске.
— Надо бы зашить это или перевязать, — заметил Рабалин.
— Она для этого недостаточно глубокая. Сама заживет. Посплю-ка я, пожалуй.
— Мне посторожить?
— Посторожи, парень, дело хорошее.
— Как вы думаете, тот зверь не вернется?
— Вряд ли. Ты хорошо его угостил, и теперь ему, думаю, не до жратвы. А если и явится, так мы, два героя, с ним уж как-нибудь сладим. Не беспокойся, я чутко сплю.
С этими словами Друсс лег и закрыл глаза.
Скилганнон с Брейганом за спиной направил усталого коня вниз по склону, к беженцам. Серый совсем обессилел и спотыкался на ходу.
Скилганнон оглядывал местность, но ничего опасного пока не видел. Во главе колонны беженцев шли двое мужчин с мечами — высокие, коротко остриженные, но с окладистыми бородами. Когда он подъехал, они остановились. Скилганнон спрыгнул с коня и подошел к ним.
— Вы здесь главные? — спросил он одного воина.
— Мы, что ли, главные, Джаред? — растерянно произнес тот, обращаясь к другому.
— Не волнуйся, Ниан, все в порядке. Чего ты хочешь? — обратился второй к Скилганнону. Люди уже собирались вокруг них, желая послушать, что скажет новоприбывший.
— Здесь очень опасно, — сказал воину Скилганнон. — Нападения можно ждать в любую минуту. — Он сдернул Брейгана с коня и хлопнул серого по крупу. Тот, удивившись, побежал в тростники. Ярдов через сто на него из зарослей бросился зверь. Конь помчался прочь, а среди беженцев раздались крики ужаса. — Молчать! — властно загремел Скилганнон, и люди замерли, ожидая его приказаний. — Соберитесь все в круг, как можно плотнее, живо! Ваша жизнь зависит от этого! — Толпа пришла в движение, а Скилганнон отдал новое распоряжение: — Все мужчины, у кого есть оружие, подойдите ко мне. — Мужчины стали собираться — кое-кто с мечами, другие с ножами, серпами и дубинами. Велев вооруженному мечом Джареду стать с внешней стороны круга, Скилганнон сказал: — Здесь рыщут звери — Смешанные, сбежавшие из мелликанского цирка. Они уже убили многих беженцев. Станьте по краю круга и смотрите в оба. Как увидите зверей, шумите как только можете — кричите, стучите, а главное, не отходите от круга.
Мужчин набралось меньше двадцати — недостаточно, чтобы обеспечить надежную круговую оборону.
— Нам нужны еще люди, — сказал Скилганнон, обращаясь на этот раз к женщинам. — Может быть, у кого-то из вас есть оружие? — Вызвалось около дюжины женщин — большинство с ножами, одна с топориком. — Хорошо, становитесь рядом с мужчинами. Всем остальным сесть. Когда Смешанные нападут, пусть каждый пригнется пониже и держится за своего соседа. Не отпускайте от себя детей и не разрывайте круг.
Брейган так и стоял на месте, тревожно оглядывая тростники, до которых было не больше четырехсот ярдов.
— Ступай к женщинам и детям, — дернув его за руку, велел Скилганнон. — Здесь от тебя никакого проку.
Брейган послушно сел вместе с беженцами. Людской круг составлял около тридцати футов в поперечнике. По бокам его разместились набранные Скилганноном защитники, мужчины и женщины. Послушник не мог оправиться от изумления. Он видел брата Лантерна в бою, но этот человек казался ему незнакомцем. Скилганнон обходил круг, отдавая приказы, и люди ловили каждое его слово. От него веяло властью и авторитетом.
Стало смеркаться, со всех сторон послышался вой. Дети подняли крик, а иные взрослые вскочили, готовые удариться в бегство.
— Ни с места! — прогремел Скилганнон, обнажая мечи. Огромный зверолюд мчался прямо на круг. Скилганнон прыгнул ему наперерез. Золотой меч в его правой руке вспорол зверю брюхо. Скилганнон сделал оборот на месте, пригнувшись от взмаха когтистой лапы, и серебряный меч в левой руке рассек шею чудовища. Зверь, из которого хлестала кровь, рухнул на четвереньки. Бородач по имени Ниан рубанул Смешанного по черепу своим широким двуручным мечом, и тот упал мертвым.
— Не разрывайте круг! — крикнул Скилганнон. — Держите оборону.
Звери подбирались со всех сторон.
— Держитесь! — успел услышать Брейган, и голос Скилганнона потонул в пронзительном, леденящем кровь вое.
Брейган зажмурился и начал молиться.
Глава 8
Сидя у костра, от которого тянуло дымком, Рабалин ощутил вдруг, что больше не боится. Страх сменился сладкой меланхолией. Он вспоминал тетю Аталу и пудинг, который она иногда стряпала из черствого хлеба, молока, сушеных фруктов и меда. Вечерами они сидели вдвоем у огня, резали пудинг большими ломтями и наслаждались. В те дни Рабалин мечтал о том, как станет великим героем и будет странствовать по свету с волшебным мечом. Как будет спасать прекрасных дев, а они одарят его за это нерушимой любовью.
И вот теперь он поборол чудовище, сражаясь бок о бок с настоящим героем. Друсс пришел сюда в поисках друга. Отправился в поход, точно как в рассказах старого Лаби. Там герои всегда отправлялись в поход с какой-нибудь великой целью. Большей частью они разыскивали заколдованные клады, но могли быть и королями, странствующими под чужим именем. Рабалин любил слушать эти сказки, хотя часто находил их нелепыми. Ну зачем здравомыслящему, казалось бы, королю или иному правителю непременно надо отправлять в странствие старшего сына? Его ведь все равно либо убьют, либо в плен возьмут. Следом, ясное дело, отправляется средний. Этот падает в яму, или волки его съедают, или злая ведьма околдовывает. Наконец король посылает младшего, самого зеленого. Он-то и выполняет задачу, и находит принцессу, и живет с нею долго и счастливо. На месте короля Рабалин сразу бы младшего и послал. Он часто хихикал, слушая сказки. «Что тебя так насмешило, мальчик?» — спросит, бывало, старый Лаби. «Так, учитель, ничего».
Иногда у короля в сказке сыновей нет, только дочери. Другие ученики любили такие истории, а Рабалин нет. В них король всегда подыскивает жениха для самой красивой дочки. Со всего света съезжаются прекрасные, знатные юноши, но они, само собой, терпят неудачу, а руки принцессы добивается какой-нибудь поваренок, конюх или воришка. Сначала ему, конечно, приходится убить дракона или совершить что-то в этом роде, и делает он это каким-нибудь хитрым способом, от которого дети приходят в восторг. Все бы ничего, если б не самый конец. В конце сказки этот парень всегда оказывается пропавшим принцем или юным чародеем. Простого принцесса, как видно, полюбить не в состоянии.
А спящий воин похрапывал, и Рабалин пробормотал:
— Ничего себе чуткий сон.
— Видимость обманчива, — тут же отозвался Друсс.
Рабалин, засмеявшись, подкинул дров в огонь, а воин сел и зевнул.
— Вы, наверное, были у отца младшим сыном? — спросил Рабалин.
Старик потряс головой и почесал свою черную бороду.
— Единственным.
— А в принцессу вы когда-нибудь влюблялись?
— Нет. По части принцесс у нас был мой друг, Зибен. Принцессы там, герцогини всякие, горничные и куртизанки. В конце концов он женился на воинственной надирке и тогда стал лысеть.
— Она его околдовала?
— Нет, мальчик, просто выжала досуха, — засмеялся воин.
От костра шло приятное тепло, ночь дышала покоем. Рабалин рассказал Друссу про тетю Аталу, про их жизнь в маленьком домике и про свою мечту стать великим воином.
— Все мальчишки хотят стать воинами, — сказал Друсс, — потому они так часто и умирают, не дожив до зрелых лет. Воины никогда ничего не достигают, Рабалин. В лучшем случае мы можем сразиться за то, чтобы другие чего-то достигли. Мы, по сути дела, никому не нужны.
— А я думаю, что нужны.
— Еще бы, в твои-то годы, — засмеялся Друсс. — Вот смотри: крестьянин возделывает землю, собирает урожай и везет его в город. В городе люди пишут законы, чтобы юнцы вроде тебя спокойно росли и учились. Люди женятся, заводят детей, учат их уважению к своей земле и своим согражданам. Философы и поэты умножают знание. Потом является воин с мечом и головешкой. Он убивает крестьянина и поджигает его дом, он вламывается в город и чинит там насилие над женами и девицами. Он сеет вокруг себя ненависть. Когда он приходит, у людей только два выхода: бежать или послать за такими, как я.
— Но вы-то не убийца и не насильник.
— Я такой, какой есть, парень. Я не ищу для себя оправданий. У меня попросту недостало силы, чтобы стать крестьянином.
Рабалина эти слова смутили. Он никогда еще не встречал более сильного человека. Ни один крестьянин не сумел бы расправиться со зверями так, как Друсс.
— Как случилось, что Бессмертных победили при Скельне? — спросил Рабалин, глядя в огонь.
— Они встретились с более сильным противником.
— Сильнее вас?
— Ты бездонная бочка с вопросами, вот ты кто.
— Я просто много чего не знаю.
— Значит, мы с тобой схожи. Я тоже много чего не знаю.
— Но вы-то старый человек. И мудрый.
Воин вперил в Рабалина тяжелый взгляд.
— Ты очень меня обяжешь, если перестанешь без конца поминать о моем возрасте. Долго жить на свете и без того тяжело, так тебя еще и носом в это тычут.
— Извините.
— И никакой я не мудрец. Будь я мудр, оставался бы дома с любимой женщиной. Пахал бы землю, сажал деревья, выращивал скотину