— Тогда тебе приятно будет узнать, что теперь он пребывает в гульготирской тюрьме.
— Да, я слышал. Какие еще есть новости?
— Цены на шелк и специи растут — твои деньги вложены и в то, и в другое.
— Я не про рыночные новости спрашиваю, Мадзе. Что слышно из Дреная?
— Вентрийцы добились некоторого успеха. Они штурмовали Скельн и получили отпор при Эрекбане, но без Карнака дренаи непременно проиграют войну. О перемирии нет и речи. Вентрийцы удерживают за собой то, что взяли, а готиры стоят лагерем в Дельнохских горах. Впрочем, боевые действия пока приостановлены — никто не знает, почему.
— Я догадываюсь. Во всех трех странах имеются рыцари Черного Братства — думаю, они ведут свою игру.
— Возможно, ты прав, Дакейрас. Цу Чао за последние месяцы забрал большую власть: вчерашний высочайший указ вышел с императорской печатью, паза подписью Цу Чао. Тревожные времена. Правда, на дела это повлиять не должно. Чем я могу тебе помочь?
— В Гульготире у меня есть враг, желающий моей смерти.
— Убей его, и конец делу.
— Этого я и хочу, но мне надо кое-что разузнать.
— В Гульготире все возможно, мой друг, сам знаешь. Кто этот неразумный человек?
— Твой соотечественник. Мы только что говорили о нем. Он имеет здесь дворец и близок к императору.
Мадзе Чау беспокойно облизал губы.
— Надеюсь, это всего лишь неудачная шутка.
Гость покачал головой.
— Да знаешь ли ты, что его жилище стерегут не только люди, но и демоны? Знаешь ли, как велика его власть? Быть может, он и теперь наблюдает за нами.
— Быть может — но с этим я ничего не могу поделать.
— Чего ты хочешь от меня?
— Мне нужен план дворца и сведения о количестве и размещении часовых.
— Ты многого просишь, друг мой, — вздохнул Мадзе Чау. — Если я помогу тебе, а тебя схватят и заставят говорить, моя жизнь кончена.
— Не спорю.
— Двадцать пять тысяч рагов, — сказал Мадзе Чау.
— Дренайских или готирских?
— Готирских. Дренайский раг упал за последние месяцы.
— Эта сумма почти равна той, которую я у тебя поместил.
— Нет, мой друг, — не почти, а в точности равна.
— Дорого же стоит твоя дружба, Мадзе Чау.
— Я знаю одного человека, который состоял прежде в Братстве, но чересчур пристрастился к лорассию. Он бывший капитан стражи Цу Чао. Есть еще двое — они служили тому, о ком мы говорим, и многое смогут порассказать о его привычках.
— Пошли за ними утром, — сказал, вставая, Нездешний. — Пойду приму ванну и массаж. Но прежде еще одна мелочь. Перед тобой я зашел к другому купцу, у которого тоже помещены мои деньги, и оставил ему запечатанный пакет. Если завтра до полудня я не явлюсь за этим пакетом, купец вскроет его и будет действовать согласно тому, что там сказано.
— Я полагаю, — с напряженной улыбкой сказал Мадзе Чау, — там содержится заказ на мое убийство?
— Меня всегда восхищал твой острый ум, Мадзе.
— Это доказывает, как мало ты мне доверяешь, — опечалился Мадзе Чау.
— Я доверяю тебе свои деньги, дружище, удовольствуемся этим.
Ночью готиры трижды ходили на приступ — два раза они штурмовали стену, на третий ударили по воротам. Надиры осыпали их градом стрел, но большого успеха не добились. Сотни солдат сгрудились у решетки, устроив заслон из щитов, между тем как другие вовсю пилили и рубили ржавое железо.
Орса-хан, высокий полукровка, велел полить лампадным маслом сваленные у ворот повозки и поджег их. Черный дым повалил к воротам, и враги отступили. Дардалион и последние из Тридцати сражались на стенах рядом с надирами.
Перед рассветом, когда последняя атака была отражена, Дардалион пошел в замок, оставив Вишну и остальных на стене. Настоятель пытался связаться с Экодасом, но не мог пробиться сквозь слой магической силы, залегающей в подземелье. Кеса-хан стоял наверху, один, у кривого окна, выходящего в долину.
— Еще три дня — и нам конец, — сказал Дардалион.
— За три дня может многое случиться, дренай, — пожал плечами шаман.
Дардалион, сняв с себя серебряный панцирь и шлем, опустился на ковер у горящей жаровни. Кеса-хан сел рядом.
— Ты устал, священник.
— Да, — сознался Дардалион. — Путешествие в будущее изнурило меня.
— Так часто бывало и со мной. Но чтобы увидеть времена Ульрика, стоило пострадать.
— Ульрика?
— Да. Собирателя.
— Ах да, первый Собиратель Племен. Боюсь, я уделил ему мало внимания, меня больше занимал второй. Редкий человек, не правда ли? Несмотря на свою смешанную кровь и метания между двумя народами, он все же объединил надиров и совершил то, что не удалось Ульрику.
Кеса-хан помолчал.
— Можешь ты показать мне этого человека?
— Разве ты не знаешь его? — сощурился Дардалион. — Он и есть тот Собиратель, о котором ты говорил.
— Нет, не он.
Дардалион вздохнул.
— Возьми мою руку, Кеса-хан, и загляни в мою память. — Шаман стиснул ладонь Дардалиона, и по его телу прошла дрожь. Дардалион сосредоточился, и они вместе вспомнили возвышение хана Ульрика, слияние племен, поход великой орды, разорение Гульготира и первую осаду Дрос-Дельноха.
Они видели, как Бронзовый Князь повернул орду вспять, видели подписание мирного договора и обусловленный им брак между сыном князя и дочерью Ульрика, а после рождение ребенка — Тенаки-хана, Князя Теней, Царя Каменных Врат.
Дардалион почувствовал, как великая гордость шамана внезапно сменилась отчаянием. Их мысленная связь оборвалась так быстро, что дренай не сдержал стона. Он открыл глаза и прочел на лице Кеса-хана страх.
— Что с тобой? Что случилось?
— Эта женщина, Мириэль, — род Бронзового Князя начинается от нее!
— Да, а разве ты не знал? Тебе ведь известно, что ребенок должен быть зачат здесь.
— Но не ею, дренай! О ней я не знал ничего! Ведь род Ульрика тоже берет начало отсюда.
— Ну так что же?
Лицо Кеса-хана исказилось, и дыхание стало прерывистым.
— Я… я думал, что Ульрик и есть Собиратель. И что потомки Мириэль ему только помеха. Я… Она…
— Да говори же!
— Кристалл охраняют чудовища. Их было трое, но голод заставил их ополчиться друг на друга, и теперь осталось только одно. Оно состоит из людей, посланных Цу Чао, чтобы убить меня. Один из них — Бодален, сын Карнака. Кристалл сплавил их воедино.
— И ты все знал с самого начала! Это измена! — вскричал Дардалион.
— Девушка погибнет там, внизу. Это неизбежно! — ответил бледный, потрясенный шаман. — Я погубил род Собирателя!
— Пока еще нет, — сказал, вскочив на ноги, Дардалион.
Кеса-хан схватил его за руку.
— Ты не понимаешь! Я заключил договор с Шемаком. Она умрет, этого нельзя изменить. Дардалион высвободился.
— Нет ничего такого, чего нельзя изменить. И нет такого демона, который был бы сильнее меня!
— Я изменил бы все, если б мог, — жалобно заныл Кеса-хан. — Собиратель для меня превыше всего! Но кто-то должен умереть там. Этого не остановишь!
Дардалион сбежал вниз и устремился по лестнице в подземелье. Как только он вступил во мрак, Вишна передал ему со стены:
— Черные Рыцари пошли в атаку, брат. Ты нужен нам!
— Не могу!
— Без тебя нам конец! Замок падет!
Дардалион в полной растерянности остановился. Сотни женщин и детей будут перебиты, если он покинет свой пост. Но если он этого не сделает, погибнет Мириэль. Он упал на колени, пытаясь настроиться на молитву, но мысли о грядущем хаосе мешали ему. Кто-то тронул его за плечо. Дардалион обернулся и увидел старого безобразного гладиатора.
— Ты не болен, часом? — спросил Ангел. Дардалион встал, перевел дух и все рассказал ему. Ангел слушал с мрачным лицом.
— Ты говоришь, кто-то должен умереть? Не обязательно Мириэль?
— Не знаю. Но я нужен на стене. Я не могу пойти к ней.
— Зато я могу, — сказал Ангел, вынимая меч.
Глава 19
Цу Чао, облокотившись о золоченые перила балкона, смотрел на стену вокруг дворца. Вместо пошлых зубцов ее украшали волнообразные возвышения, как это заведено у знатных чиадзе. В саду благоухали цветы, и нарядные дорожки вились вокруг искусственных прудов и ручьев. Здесь царила мирная, безмятежная красота.
Но эта красота надежно охранялась. По всем четырем стенам ограды расхаживали двадцать стражников с мечами и луками, в башенке на каждом углу сидел остроглазый наблюдатель. Ворота были заперты, и шестеро свирепых псов бегали по саду. Цу Чао видел одного из них, залегшего у тропы, — черпая шерсть делала собаку почти невидимой.
«Я здесь в безопасности, — думал Цу Чао. — Никто не сможет повредить мне. Чего же я так боюсь?»
Он вздрогнул и плотнее запахнул свое хилое тело в подбитый овчиной пурпурный халат. В Кар-Барзаке все идет не так, как надо. Кеса-хан до сих пор жив, и надиры дерутся на стенах как одержимые. Инникас мертв, Братство почти что разбито. Галена неожиданно убили по возвращении в Дренай. Он вошел в шатер Астена и рассказал ему о подлой измене, повлекшей за собой смерть Карнака. Астен спокойно выслушал его, потом встал, сгреб Галена за волосы, запрокинул ему голову и рассек горло. Цу Чао видел все это — видел, как умирающий Гален рухнул к ногам могучего полководца.
Цу Чао вздрогнул. Все идет не так, как надо.
И главное, где же Нездешний?
Трижды Цу Чао высылал свой дух на его поиски и трижды потерпел неудачу. “Но нынче ночью все будет иначе, — пообещал он себе. — Праздник середины зимы и сопутствующее ему большое жертвоприношение. Сила вольется в меня, Хаос меня благословит. Тогда уж я не попрошу, а потребую смерти Кеса-хана. Завтра умрет вентрийский король, и Черные Братья возглавят как его, так и дренайское войско. Покойный Гален — не единственный преданный рыцарь. Астен тоже умрет, умрет и император.
И три империи сольются в одну.
Не будет больше ни королей, ни императоров. Завладев кристаллом, я стану Божественным Цу Чао, Властелином Мира, Царем Царей”.
Успокоенный этой мыслью, он посмотрел на воинов, вышагивающих вдоль гребня стены. “Сильные, верные люди. Я в безопасности”, — повторил он снова.