— Я знаю, кто вы, — прошептал Карнак.
— Да, я тот глупец, что доверился Цу Чао.
— Вы — император.
— Я им был, — печально вздохнул узник. — Вот он, змей…
Цу Чао в пурпурных одеждах подошел к ним.
— Этой ночью, господа, вы увидите, как я обрету невиданную доселе власть. — Его раскосые глаза блеснули, и тень улыбки мелькнула на тонких губах. — Я прекрасно понимаю, что вы не сможете в полной мере разделить мою радость, хотя достигну я ее при вашем прямом содействии. — Он положил ладонь на массивную грудь Карнака. — Для начала я вырежу у вас сердце и возложу его на золотой алтарь. Эта жертва привлечет сюда слугу владыки Шемака. Потом настанет ваш черед, император. Вас я отдам демону живьем, дабы он пожрал вас.
— Делай как хочешь, колдун, — бросил император, — но не докучай мне более.
— О, вашему величеству недолго осталось скучать. — В комнату вошли трое, неся окровавленный труп. — Ага! Моя неотвратимая якобы судьба. Тащите его сюда!
Рыцари опустили тело на пол. Цу Чао улыбнулся.
— Каким же ничтожным кажется он после смерти, с лицом, иссеченным острым мечом храброго рыцаря! Посмотрите только… — И тут Цу Чао умолк, глядя округлившимися глазами на правую руку мертвеца. На ней недоставало среднего пальца, и на месте старой раны остался белый рубец. Цу Чао опустился на колени рядом с телом. На безымянном пальце было надето кольцо красного золота, имевшее вид свернувшейся змеи. — Глупцы! — прошипел чародей. — Это же Онфель! Видите кольцо? — Цу Чао потерял всякое спокойствие. — Нездешний жив! Он здесь, во дворце. Бегите же! Ищите его!
Рыцари выбежали вон. Цу Чао закрыл дверь и заложил тяжелый засов. — Он убьет тебя, колдун! — захохотал Карнак. — Ты уже мертвец!
— Закрой свою мерзкую пасть! — провизжал Цу Чао.
— Попробуй меня заставить! Чем ты можешь мне пригрозить? Смертью? Вряд ли. Я знаю человека, который за тобой охотится, и знаю, на что он способен. Клянусь костями Миссаэля, я сам устроил за ним охоту, я привлек к делу самых искусных убийц и самых лучших воинов — однако он все еще жив. — Надолго ли? — Медленная жестокая улыбка искривила тонкие губы чародея. — Я слышал, ты нанял убийц, чтобы защитить своего драгоценного Бодалена. Он сам мне рассказывал.
— Ты видел моего сына?
— Как же иначе, дорогой мой Карнак? Он ведь был моим человеком. Он сообщал мне обо всех твоих планах, веря, что, когда я убью тебя, Дренаем будет править он.
— Лжешь, сукин сын! — загремел Карнак.
— Нет, не лгу. Спроси своего соседа, бывшего императора. Ему-то незачем лгать — он умрет вместе с тобой. Бодален был слабым, бесхребетным созданием, и под конец от него совсем не стало проку. — Цу Чао закатился тонким пронзительным смехом, вызвавшим эхо в святилище. — Имей он даже силу десяти человек, ему трудно было бы выполнить мое поручение. Бедный, глупый, мертвый Бодален.
— Мертвый? — прошептал Карнак.
— Да, он мертв. Я послал его в заколдованную крепость. Тебе неприятно было бы увидеть, во что он превратился, поэтому я покажу тебе.
Чародей закрыл глаза. В голове у Карнака помутилось, и он увидел перед собой тускло освещенное подземелье, где какое-то кошмарное чудище сражалось с молодой женщиной и гладиатором Сентой. Он видел, как Сента упал и как подоспел на подмогу второй гладиатор, Ангел. Потом картина померкла.
— Я хотел бы показать тебе, что было дальше, но, увы, мне пришлось уйти. Это чудовище — не что иное, как Бодален и еще несколько моих людей, слитых воедино колдовской силой.
— Я тебе не верю.
— Я так и думал, что ты не поверишь, и потому припас для тебя еще одну картинку из Кар-Барзака.
И Карнак увидел Бодалена и других воинов, засыпающих в кристальной палате, увидел, как сливаются их тела…
— Нет! — закричал дренайский правитель, рванувшись в своих цепях.
— Мне приятны твои страдания, дренай, — и вот тебе еще повод помучиться. Завтра Гален убьет твоего приятеля Астена, и дренаи, как и готиры, перейдут под власть Братства. То же произойдет и с Венгрией. Все три империи будут подчиняться одному владыке. Мне.
— Ты забываешь о Нездешнем. Клянусь всеми богами, я отдал бы душу, чтобы дожить до того мгновения, когда он разделается с тобой.
— Еще до исхода ночи моя власть станет столь велика, что ни один клинок не сможет ранить меня. Тогда я с радостью встречу этого дренайского дикаря.
— Он уже здесь, — произнес чей-то холодный голос. — Встречай.
Цу Чао сощурился, вглядываясь в полумрак святилища. Из-за колонны вышел рыцарь и поднял забрало своего шлема.
— Не может быть! — прошептал Цу Чао. — Не может быть!
— Я вошел вместе с воинами, несшими тело. Ты поступил очень любезно, когда заперся.
Нездешний вышел вперед, подняв арбалет. Цу Чао метнулся влево и побежал, перескакивая через проволоку, в середину пятиконечной звезды. Стрела вылетела, целя ему в шею, но в последний миг он отклонился, закрывшись рукой. Стрела пробила ему запястье, и он закричал от боли. Нездешний прицелился снова, но чародей спрятался за золотым алтарем и начал произносить заклинания.
Вокруг алтаря заклубился черный дым. Он поднялся вверх и принял очертания исполина с волосами и глазами из зеленого пламени. Нездешний пустил стрелу в его широкую грудь — она прошла насквозь и ударилась о заднюю стену.
Цу Чао встал перед дымовым колоссом.
— Ну, что теперь, жалкий человечишка? — глумливо крикнул он Нездешнему. — Какое еще оружие у тебя есть в запасе? — Нездешний молчал. Стрелы у него кончились. Он бросил арбалет и вынул саблю.
— Владыка Шемак! — завопил Цу Чао. — Я требую его смерти!
Голос, подобный далекому грому, прокатился по комнате:
— Не тебе повелевать мною, человек! Ты можешь лишь просить об услугах, за которые расплачиваешься кровью. Где же плата?
— Вот она! — показал Цу Чао на скованных узников. — Они еще живы. Обряд не завершен.
— Сейчас я вручу их жизни тебе, владыка, — клянусь! Но сначала, молю тебя, отдай мне жизнь убийцы Нездешнего.
— Мне будет приятнее посмотреть, как ты убьешь его, — сказал демон. — Дать тебе силу?
— Да! Да!
— Будь по-твоему!
Цу Чао закричал от боли, и голова его запрокинулась назад. По телу прошла судорога, и оно стало расти ввысь и вширь. Одежда лопнула и свалилась под напором бугристых мускулов. Из исковерканного горла вырвались жуткие стоны. Нос и подбородок вытянулись вперед, гладкий бархатистый мех покрыл достигшее восьмифутовой вышины тело. Во рту появились длинные клыки, и на пальцах, имевших теперь по три сустава, отросли когти.
Существо, бывшее прежде Цу Чао, двинулось вперед, разрывая золотую проволоку и расшвыривая черные подсвечники.
Карнак рвался в цепях, вкладывая в это всю свою недюжинную силу. Два звена натянулись до предела, но не уступали. Дренай дергал их снова и снова.
Нездешний попятился прочь от зверя, и хохот демона наполнил комнату.
Кровавые Рыцари, оставшиеся снаружи, колотили в дверь, призывая своего господина. Нездешний подбежал к брошенному им шлему, надел его, поднял засов и отскочил в сторону. Дверь распахнулась, трое рыцарей ввалились внутрь, и один грохнулся на колени прямо перед зверем. Он закричал и попытался встать, но зверь вонзил в него когти, поднял вверх и разорвал ему горло клыками. На алтарь брызнула кровь.
Другие рыцари застыли как окаменелые.
— Он убил господина! — заорал Нездешний. — Рубите его!
Но рыцари повернулись и бросились бежать. Зверь бросился на Нездешнего. Увернувшись от когтей, воин хотел вспороть ему живот, но сабля только оцарапала кожу. Нездешний перевернулся и вскочил на ноги.
Карнак отчаянным усилием порвал правую цепь, вцепился обеими руками в левую и разорвал ее тоже. Крутя цепями над головой, он кинулся в бой. Цепи обмотались вокруг шеи чудовища. Оно выпрямилось во весь рост, оторвав Карнака от пола. Нездешний бросился вперед и вогнал меч в открытый живот, налегая на клинок что есть мочи.
Раздался громоподобный рев, и когти разодрали плечо Нездешнего. Он отскочил назад. Карнак натягивал цепи, обвившиеся вокруг звериного горла. Зверь пытался поймать его, но Карнак, несмотря на свою толщину, ловко уворачивался, продолжая тянуть. Нездешний бросился к убитому рыцарю и подобрал его меч. Держа клинок двумя руками, он размахнулся и нанес удар по длинному черепу. Меч отскочил. Нездешний ударил еще. И еще. На третьем ударе череп раскололся, и клинок вошел в мозг. Зверь упал на четвереньки. Из его пасти хлынула кровь, когти заскребли по камню, и он издох.
— Ты доставил мне большое удовольствие, Нездешний, — сказал дымовой демон. — Впрочем, ты всегда это делал — так продолжай в том же духе.
Дым растаял, и демон исчез.
Карнак размотал цепи с шеи чудовища и сказал с широкой улыбкой:
— Рад тебя видеть, старина.
— Люди, которых ты натравил на меня, мертвы, — холодно ответил Нездешний. — Остался только ты.
Карнак кивнул.
— Я пытался спасти своего сына и не ищу оправданий. Но он умер, а ты жив. Давай же покончим на этом.
— Я сам придумываю концы своих историй. — Нездешний подошел к прикованному императору. — Про вас говорят, что вы человек чести.
— Это предмет моей гордости.
— Так вот, ваше величество: я могу либо убить вас, либо отпустить. И если я остановлюсь на последнем, вам придется заплатить.
— Назови свою цену — и ты получишь все, что в моей власти.
— Я хочу, чтобы отозвали войско, посланное истребить племя Волков. — Что тебе в этих надирах?
— До них мне дела нет — но с ними моя дочь.
Император кивнул.
— Будь по-твоему, Нездешний. А для себя ты ничего не хочешь?
— Того, что я хочу, ни один человек мне дать не может, — устало улыбнулся Нездешний.
Ангел поставил стол торчком, загородившись от лучников, засевших на верхней площадке, и присел за ним на корточки.
Готиры взломали решетку ворот на одиннадцатый день осады, и защитники отошли в замок, свой последний оплот. Старух и детей укрыли в подземелье, а молодые женщины, как и предсказывал Ангел, обороняли крепость вместе с мужчинами.