«Скоро пригревать начнет. Проклятый климат – как в пустыне. Днем не знаешь, куда от солнца спрятаться, а ночью – от холода».
В КДП все было по-прежнему. Достав кейс со спутниковой связью, Павел стал набирать текст сообщения.
Закончив через пять минут, он захлопнул крышку, связь через спутник установилась. Теперь предстояло ждать, когда придет ответ на его сообщение. Чекист посмотрел на сержанта, следившего за ним все это время с неподдельным интересом.
– Слушай, сержант. Ты хорошо помнишь эту ночь?
– Конечно. Если вам что-нибудь надо – постараюсь вспомнить.
Павел выдержал небольшую паузу.
– Через минут пять после твоих выстрелов ты должен был увидеть одного из бывших заложников. Если, конечно, оставался на своем посту.
– Так вы про женщину, что ли, – обрадовался снайпер. – Так здесь и памяти особой не нужно.
– Ну-ну.
– Так вот, – десантник ненадолго задумался, – где-то через семь-восемь минут, после того как майор вас… вам… Она в это время и пробежала. Платье яркое – даже ночью заметно. А у меня тем более винтовка с прицелом ночного видения. Я ее у ворот заметил – вроде ждала кого-то.
– Дальше.
– А что дальше? Все. Мне отвлекаться нельзя, сами понимаете.
– Почему не доложил сразу?! – резко выпалил чекист.
– Не спрашивали, – удивился сержант, – разве это было так важно.
– Ладно, забудь. Это и в самом деле не так уж и важно.
«Главное, что контейнер у нас. Остальным пусть занимается Интерпол. В списках людей, подозреваемых в «международном терроризме» появятся новые лица. И одно из них – женщина-микробиолог, бывшая жена офицера ВДВ… – Вежновец про себя хмыкнул, – еще одно основание, чтобы потом выпереть Лаврова с должности».
Решив проверить, пришел ли ответ на его сообщение, Вежновец потянулся к чемоданчику.
В самом деле – на экране монитора мигала надпись.
«Посмотрим, что вы предлагаете».
Открыв файл с посланием, Павел отвернулся от любопытного сержанта и, поудобнее устроившись на вещмешке, принялся всматриваться в мелкий шрифт текста.
«Из вашего сообщения следует понимать, что контейнер со штаммами сибирской язвы находится у вас и гражданский авиалайнер может подняться в воздух.
Вертолеты из Душанбе в связи с погодными условиями смогут вылететь не ранее чем через двенадцать часов. Следующим шагом террористов, с высокой долей вероятности, будет удар по лагерю на аэродроме.
В связи с вышеперечисленными факторами, вам надлежит в точности следовать следующим распоряжениям:
Немедленно погрузиться в самолет «Ту-154» всем составом и следовать до пункта назначения (аэродром в Душанбе). Не предпринимать никаких действий в отношении оставшихся заложников. Вы должны понимать важность главной цели всей операции, коей является возвращение штаммов. Поскольку главная цель достигнута, вам надлежит немедленно покинуть район Северного Афганистана.
В случае чинения препятствий со стороны кого бы то ни было из командного состава спецназа ВДВ, вам разрешено применить свои особые полномочия».
Павел, убрав кейс, еще немного посидел, осмысливая прочитанное. Спустившись вниз, он некоторое время колебался, не зная, куда сначала направиться: к самолету или в ангары. Необходимо было самому проверить состояние авиалайнера после ночного штурма. Стрельбы при захвате хватало, а при любом, даже незначительном повреждении оболочки или приборов такого самолета, как «Ту-154», он автоматически становится непригодным для полетов. В то же время необходимо было повторно выйти на связь с Лавровым и передать ему приказ из Москвы. Сообразив, что проконсультировавшись заодно и с пилотами, можно убить двух зайцев, Вежновец избрал второй путь.
– Поступили новые распоряжения, – ответил он на немой вопрос во взгляде прапорщика, – мне нужно еще раз переговорить с Лавровым.
Прапорщик сделал утвердительный жест радисту. Связь наладили быстро, и она оказалась на удивление чистой.
– Вас слышу хорошо. Прием, – в наушниках раздался знакомый голос Лаврова. – Ближе к делу, капитан, – голос майора казался неприветливым.
– Вам надлежит немедленно прибыть в расположение лагеря. Контейнер по-прежнему у вас?
– Куда же ему деться?
– Прошу отвечать на вопросы предельно точно и кратко. Поскольку у вас раненый, к вам идут навстречу. По прибытии мы улетаем.
Через продолжительное молчание в наушниках опять прозвучал голос майора:
– По-моему, ты кое-что забыл?
– Я ничего не забыл, – отрезал Вежновец. – Ты привозишь контейнер, и мы эвакуируемся из района.
– В лагере боевиков заложники, – глухо напомнил Лавров. – Они не входят в твои планы?
– Ими займутся другие, чуть позже…
– Я не могу пойти на это.
– Да как ты не понимаешь! – взорвался Вежновец. – Нам ничего с ними не светит! – Он немного помолчал и продолжил более спокойно: – Руководство считает операцию завершенной. Контейнер со штаммами охраняйте… Это приказ! Ты что – забыл, в чьем оперативном подчинении находишься? У меня есть право снять с тебя командование отрядом. Все – конец связи!
Павел отложил микрофон и огляделся. В помещении стояла напряженная тишина, прерываемая лишь звуками, доносившимися снаружи. Десантники старались не встречаться с чекистом глазами. Один лишь прапорщик неотрывно сверлил его взглядом, в котором было и презрение, и сожаление, и даже какая-то жалость.
– Что смотришь? Два десятка человек в плену! Пойми – не я составлял план. От меня ничего не зависит. Слышишь? Ничего!
– Да уж понимаю. Сам бы ты еще что-нибудь похлеще придумал, – прапорщик резко вскочил и подошел к чекисту, уперев ему в грудь толстый палец, – запомни капитан: как скажет майор, так оно и будет. Сам я принимать решения не могу, но под тебя ложиться не стану.
– Будешь! Еще слово хоть скажешь – пойдешь под трибунал, – чекист с трудом оттолкнул могучую лапу спецназовца и выскочил наружу.
Вежновец был в бешенстве. Примерно такой реакции от десантников он и ожидал, но был не готов выдвинуть какие-либо убедительные аргументы в свою пользу.
Теперь оставалось только дождаться лейтенанта Барханова, чтобы сформировать группу и отправить ее навстречу майору, на людей, посланных прапорщиком, у Вежновца надежды было мало. Чекист чувствовал, что оставшиеся на аэродроме бойцы подчиняться станут только прапорщику. Чекист подумал, что прапор пользуется здесь большим авторитетом, видимо, за какие-то былые заслуги.
«Надо дожидаться старлея, а там видно будет. Каждый заместитель мечтает стать командиром», – твердо решил капитан.
Еще одна проблема – самолет. Из Москвы твердо и ясно дали понять, что от них в ближайшее время помощи не будет. Надо думать, как выбираться самостоятельно. Единственным средством для спасения оставался авиалайнер. Если и он окажется неисправным, тогда уже Вежновец не знал, что ему делать. Пешком до границы – об этом нечего было и думать: расстояние непреодолимое, да еще и с бородатыми талибами за каждым камнем. К тому же уже освобожденные заложники – африканки с детьми – не выдержали бы перехода. Об этом пути можно было забыть.
Существовал другой выход. Можно занять круговую оборону и удерживать аэродром до прилета вертушек, но интуиция подсказывала Вежновцу, что они не продержатся и пяти часов. Тем более где гарантии, что вертолеты не будут сбиты «стингерами» или же родной «иглой».
Окончательное слово было за пилотом и бортмехаником после их оценки состояния самолета, и теперь Вежновец направлялся к ним с твердым намерением выяснить все до конца.
В помещении, где находились пассажиры, стоял крепкий запах алкоголя. Пилот спал, уронив голову на сложенные руки, а бортмеханик раскуривал сигарету.
– Давайте пройдем со мной, – Вежновец сделал приглашающий жест рукой. – Мне нужна ваша консультация.
– Да ради бога, – бортмеханик поспешно поднялся с места. – А в чем дело?
– Видите ли, в самолете была перестрелка. Мне надо точно знать: сможет ли он подняться в воздух.
– Как? – бортмеханик выглядел удивленным. – Я проверял самолет, но разве вы собираетесь лететь на нем?
Павел остановился перед дверью, пропуская его вперед. Они вышли на улицу и направились к авиалайнеру.
– Да. Вертолеты не успеют, и другого выхода нет. Вы видите какие-то препятствия?
– В общем-то нет, – бортмеханик неопределенно пожал плечами. – Если у вас есть профессиональные летчики…
– Я думал, что смогу рассчитывать на второго пилота.
– Вы же сами видели его состояние. А тут еще эта кровь на приборной панели…
– Разве она влияет на техническое состояние самолета?
– Вы меня не поняли, – поспешил исправиться бортмеханик. – Здесь не техническая проблема, а психологическая. Пилота в кабину силком теперь не затащишь.
– Психологическую сторону проблемы я беру на себя, – жестко сказал чекист, – ваше дело осмотреть самолет и дать ему техническую характеристику.
Оставшийся отрезок пути они прошли в полном молчании. Внешне «Ту-154» ничуть не изменился, но чекист, который побывал в салоне, знал, как все обстоит на самом деле.
– Вы здесь пока осмотритесь, а я скоро подойду. – Вежновец развернулся и пошел к КДП.
Скоро российский спутник-шпион входил в сектор, позволяющий отслеживать Северный Афганистан. Вежновец рассчитывал получить свежие снимки лагеря боевиков.
Только бросив взгляд на монитор, он понял, что надежды и ожидания оправдались. С Лубянки были высланы несколько довольно четких фотографий. Некоторое время он их внимательно изучал, и выражение его лица по окончании осмотра не предвещало ничего хорошего.
К фотоснимкам прилагалось новое сообщение, которое подтверждало предыдущие распоряжения. Из него следовало, что всех десантников необходимо погрузить на «Ту-154» и следовать до Душанбе.
Павел оговорил в ответе сведения о возможных повреждениях авиалайнера и о состоянии второго пилота, но обнадежил, что попробует сам управиться с возникшими проблемами. Сейчас самое главное – добраться до контейнера. Он понимал, что задание будет выполнено только тогда, когда штаммы сибирской язвы окажутся у него в руках, а не у неподконтрольного ему майора, который способен плюнуть на все указания свыше, будто хозяином над ним один Господь Бог.