От прекрасного и удивлённого лика меня обдало жаром, затем холодом. Но я устоял на ногах.
— Доброго дня, Ясмина, решил проведать тебя, — проговорил деловито. А сердце долбит, как у зайца! Подумать только, на пике карьеры у меня была самая шикарная красотка и уверенности полные штаны.
Отвернулась тут же, снова устремив взгляд прямо. Такой, казалось бы строгий, неприступный.
— Здравствуйте, Ярослав, — поздоровалась отстранённо, после недолгой паузы, проигнорировав лёгкий подкат. — Как вы сюда прошли?
— Я почётный гость Академии.
— Вот как? Что ж, допустим, — ответила неожиданно строго и добавила. — Могу лишь пожелать, чтобы ваше времяпрепровождение в Академии оправдало ваше ожидание.
Чую, как все вокруг затаились, уши навострив. Похоже, эта цаца перед ними и держит лицо.
— Ещё как оправдало, в этот самый момент, — шепчу, наклонившись к ней.
— Эй, полегче, юноша, — раздалось от толстушки.
— Дружинница её что ли, — подколол подружку и понял, что нужно срочно уединиться. — Ясмина, отойдём на минуточку?
— Ах ты… — фыркнула толстушка.
— У меня занятие, я не могу, — ответила всё же Ясмина. — Пожалуйста, уйдите.
— Не уйду, я к тебе неделю скакал без передышки по ущельям, болотам и буреломам, трёх коней загнал и одного ослика. Удели минутку.
— Вы это серьёзно? — Ахнула, снова на меня посмотрев. Божечки, эти сочные губы так манят.
А вот официозные речи расстраивают…
— Да брешет он, на роже написано, — посмеиваются сзади.
— А ну замолкните, щеглы, — шиплю на них, и сразу глазки у парней начинают бегать. — Ясмина?
— Вы ведёте себя грубо, — отвечает красотка, но без всякого укора.
— Чуть отстанем от этих малолеток, хорошо? — Предлагаю, проигнорировав критику.
— Ладно, но только потому, что вы долго ко мне ехали, — ответила с нотками иронии и вышла из строя за мной.
Встали в сторонке, смотрим друг на друга. Не могу перестать восхищаться завораживающими раскосыми глазищами, всё вокруг за пеленой тумана. Всё вокруг неважно.
— Так что у вас стряслось? — Спрашивает неожиданно участливо.
— Да тут много всего приключилось, но если есть время, я расскажу.
— Простите, времени совсем нет, — встрепенулась и поспешила за группой. Двинул и я, поравнявшись.
— Я думала, что больше вас… — начала.
— Тебя, — поправил.
— Я думала, что больше тебя не увижу.
— Это почему же? — Интересуюсь, не отрывая от её профиля взгляда и вылавливая каждый пунктик на лице.
— Ты же нарвался на одного из Золотой троицы, — заявляет.
— Золотой троицы? — Улыбаюсь.
Улыбается в ответ и поясняет:
— Максимилиан, Ростих и Таислав. «Золотой троицей» их называют потому, что они ведут себя на уроках, как хотят. Положение им позволяет нарушать дисциплину и проявлять неуважение к учителям.
— А, ты про тех ребят в Чудо-барахолке? Хотели меня в лесу прикончить без свидетелей, и сами еле ноги унесли.
— Вот же… недостойные, — комментирует Ясмина в сердцах. — А Максимилиан всем кичился, что ты пощады просил на коленях.
— Это с двумя фонариками–то?
— Какими фонариками? — Спросила с удивлением, взглянув мельком.
— Под глазами, я ж нос разбил этому недомагу.
— Вот оно что, — усмехнулась малышка. — А он объяснил свои синяки, что с утра на посох свой напоролся.
— Морозова не даст соврать, она подоспела в конце и спасла их подлые шкуры.
— Вы… ты знаком с госпожой Морозовой? — Поинтересовалась, снова посмотрев на меня глазищами своими, распахнутыми от удивления ещё больше.
— Да, мы вместе с ней высшего упыря и его приспешников перебили в Каменцах, — похвастал, не удержавшись.
Ну как дитё малое. Где моё мужество⁈
— Слышала об этом. Так это от тебя она в таком восторге. Признаться, приятно удивлена.
— За эту заслугу с января меня зачислят в паладины, будем видеться чаще, — заявляю воодушевлённо.
— Ну и славно, — комментирует неожиданно скромно.
Бабочки в животе тут же приземляются обратно.
— Ты не рада? — Уточняю на всякий пожарный случай.
— Отчего ж не порадоваться, — ответила неуверенно, после недолгой паузы.
Посматривает теперь застенчиво. Щёки ещё больше разрумянились.
Вижу, что группа на поле, обрамлённом восемью колоннами, уже встала, адепты чуть разбрелись и на нас поглядывают. Ещё метров пятьдесят, и мы тоже туда дойдём. Надо было идти медленней! Дождь заморосил плотнее.
— Ясмина? — Останавливаюсь. — Подожди, пожалуйста.
Оборачивается.
— Уже колокола прозвенели, учитель идёт, — произнесла спокойно и без суеты. — Мне, правда, пора, Ярослав. К тому же, на нас все смотрят.
— Да плевать, пусть смотрят. И завидуют молча.
— Что ты такое говоришь? Да и к чему…
— Я увидеться и попрощаться зашёл, — перебил её, не развивая прежнюю тему, чтоб не спугнуть.
— Не успел прискакать, уже и обратно? — Произнесла с нотками наигранного укора.
— Да пошутил я на счёт недели. Я ж…
— Да поняла я, не дура, помню, что ты в Малорыжково живёшь, — улыбнулась. — Ну чего ты стоишь, промок весь уже. Простудишься.
Ласково так сказала. Вот блин, таю, как мороженное.
— А ты? Чего вас под дождь выгоняют?
— У нас плащи магические, а у тебя простая тряпка. Всё, мне пора.
Поворачивается, придерживаю. Смотрит из–под ресниц, ты моя крошка…
— Я в поход на половцев ухожу, — говорю, стараясь сделать мужественное выражение на лице. — До Ростова путь. Отправляемся завтра с рассвета.
— Слышала о напасти, — вздыхает. — У нас со старших курсов добровольцев набрали, тоже отправляются на кочевников. Что ж, береги себя, Ярослав.
— Хорошо. Разрешишь думать о тебе? — Ой, что мелю, сам от себя в шоке!
Смущается девушка, вызывая неистовое желание её расцеловать.
— Какой приставучий, — зашептала себе под нос. — Что репейник.
— Ясмина, — произношу её имя ласково и на губы сочные смотрю.
— Думай, кто ж запретит? — Вздыхает, глаза закатывая. Уууу, мамочки, откуда ты какая зайка взялась!
— А ты будешь обо мне думать? — Спрашиваю, затаив дыхание.
— Ну наглец, — смотрит с укором, неожиданно взвинтившись. — Мы совершенно незнакомы, с чего мне мысли тобой занимать?
Похоже, она даже разозлилась. И это совсем неплохо, когда ты сумел вызвать столько эмоций за раз. И теперь она даже на пару мгновений стала собой с совершенно чужим человеком. Прогресс!
— Ясмина! — Раздалось с поляны.
— Всё, — нахмурилась. — Не держи понапрасну.
— Секундочку, — вынул из кармана свёрнутый в четверо листок и подал.
— Что это? — Отшатнулась с недоумением.
— Моё письмо тебе, личное. Бери, пока не промокло.
Принимает послушно, в рукав прячет. Смотрит вопросительно глазищами раскосыми. И тоска меня берёт.
Это ж сколько я без этих глаз теперь буду⁇
— Ясмина!! — Зазывают уже хором две толстухи.
— Ладно, прощаемся, — говорю быстро и подаюсь резко вперёд. Обнимаю оторопевшую, обхватив и почувствовав даже через плащ с униформой упругое и желанное тело. Секунда, две! Дольше нельзя. Отскакиваю и сваливаю, пока по шапке от красной девицы не получил.
— Я не разрешала! — Крикнула Ясмина в след с нескрываемой досадой. Ого, какая злюка.
— А я и не спрашивал! — Выдал, не оборачиваясь.
Ответа уже не последовало. Молодая и прекрасная умчала на занятие.
А я остался приятно удивлён, у неё довольно крепкая спина для простой ботанички. А ещё… она оттолкнула не сразу.
Ухожу к воротам. Дождь полил, угрожая стать ливнем. А я не могу перебороть это чувство наивного счастья. Понятно, что гормоны шкалят и видится то, чего на самом деле нет. Взрослые мозги говорят, что она просто проявила вежливость. И не смогла устоять перед моим напором, потому что не была готова к нему.
По крайней мере, я узнал, что у неё никого нет. Что она думает не о мальчиках, а об учёбе. И теперь знает, что я не просто папенькин мажор, а смелый воин и бесстрашный мужчина. Что я даже сына ректора не испугался и поддал ему.
Интересно, что Ясмина будет делать, когда зажму её в библиотеке?
Ботаничкам всегда нравятся плохие парни. Добавим немного романтики, чтоб подогреть. Записка, переданная ей, как раз об этом.
Литературу в школе хреново учил, поэтому в чистом виде Пушкин не вышел. Свой стих сочинил ей. Вот как сумел, как вдохновился, так и родил, причём недолго над строчками мозги напрягая. Уверен, отличница оценит мой экспромт. На два или на пять.
— Ох, голубки, — посмеивается дедок на КПП, встречая. — А ты ей видать приглянулся. Раз молнией не огрела.
— Не мокни, отец, простудишься, — сказал ему на прощанье, коня отвязал, взлетел в седло неестественно легко и поскакал вдоль улицы до трактира «Охотник».
Пришёл я туда уже под ливень и на деревянный пол с плаща слил целую лужу. Но работница трактира всё равно улыбнулась мне приветливо и предложила горячего чая.
Дарью пришлось ждать около часа. Привела она мне сразу двух магичек! Одной лет сорок на вид, потрёпанная и пропитая крупная блондинка. Вторая мелкая, тощая и молоденькая, сероглазая и шлюховатая брюнетка. Голос блядский соответствующий, сразу и подумал, что она не бить половцев будет, а сосать у них.
Расселись за столом. Всем предложил чая.
— Медовухи давай, погода дрянная! — Заявила сразу сорокалетняя.
— А как же правило, до восемнадцати не пью? — Усмехнулся я с горечью, понимая, что у меня нет времени искать других.
— Уж сорок пять мне, юноша, — рассмеялась. — Что? Приглянулась тебе? Три золотых за поход и поговорим о прочем, милый господин!
— Мне и двух монет достаточно, — пропела вторая магичка, явно ей не подруга. — И на ранг я выше.
— И куда твой рубин в такую погоду? Всякий знает, что холод с дождём лишь сапфиру друг, — возразила тётка.
— Так, дамы, здесь не базар, — заважничал я. — Давайте по порядку, у кого какие навыки и возможности. Да, и для начала представьтесь.