Бестиарий это.
И, похоже, змея отсюда и смоталась. Надо бы Морозовой намекнуть.
Но для этого сперва выбраться отсюда. Выбрал направление вроде как к выходу. Иду по стене вдоль камер, стараясь, никого не будить. А ведь есть кого. Вон в загоне волчья стая дрыхнет. А волки ли это⁈ Дальше в клетке кабан–мутант размером с лошадь, бивни в половину слоновьих. Развалился на сене, спит себе спокойно, похоже, на цепи сидит. И таких клеток здесь под сотню. А ещё закрытые секции виднеются, как целые избы. В них что⁈
С другой стороны зала заметил даже террариум за стеклом, где половина пространства в парусах из паутины. Хм… неужели там мои «старые друзья» паучки? Ещё один террариум водой заполнен наполовину. Мдя, хвост ящера рассмотрел! Да он размером с аллигатора. Меня тут же передёрнуло, как эпилептика.
В камеры стал заглядывать по пути. Одни с окошками открытыми, и там пусто. А некоторые двери с оргстеклом! Как целый шлюз. Две пустые, а в третьей человек! И не спит на кушетке, а в углу стоит, спиной ко входу. Собрался уже дальше идти, а он обернулся с глазами, светящимися жёлтым светом. Через мгновение у стекла оказался с оскалом акульих зубов, у меня аж сердце обвалилось, на задницу чуть со страха не сел.
Ещё две камеры прохожу быстро, не желая даже знать, кто в них. А из третьей через стекло на меня уже смотрят!
Встал, как вкопанный напротив. И забыл, как дышать. Потому что по ту сторону заросший парень, походящий уже больше на бомжа, никто иной, как пропавший Олег!
Улыбнулся он мне. Узнал⁇ Оскалился следом, попятился назад и давай в вервульфа перекидываться. Всё бесшумно, потому что звукоизоляция в его камере. Поспешил я дальше, вскоре почувствовав вибрацию от пола. Похоже, это Олег завыл своим страхо–воем. Вот почему некоторых наглухо закрыли, чтоб здесь всю живность своими псионными волнами не поубивали.
Дошёл до крупной арки с переходом, куда карета войдёт легко. Здесь решётка опущена, как в замке, дальше две крупные воротины плотно закрыты. Цепи ещё по бокам свисают, непонятно для чего здесь.
Отошёл в сторонку метров на пять. И дыркодел задействовал, в стене отверстие проделывая.
Следующий зал — это Арена. Площадь круговая метров сорок в диаметре. Бордюр каменный обрамляет метра четыре в высоту, дальше решётка, за которой трибуны по кругу. Хм, похоже, гладиаторские бои тут устраивают.
И кто с кем?
Здесь уже несколько выходов. Где ворота большие за решёткой — это на улицу, скорее всего. А поменьше — в другой зал, куда мне и надо. Через стену прохожу. Оказываясь в небольшой буферной зоне, которая переходит уже в открытую Оранжерею.
Выдохнул с облегчением, когда понял, что выбрался, наконец. За первой же клумбой переоделся в прикид адепта–паладина и поковылял уже по дорожке, как белый человек.
В Центральном холле оживление. Решил в обход идти, но сзади уже зашёл патруль из двух мастеров в красных мантиях. Вышел, как ни в чём не бывало, приготовив записку от врачихи. А всем на меня плевать. Большая толпа собралась на первом пролёте главной лестницы у Монолита отличников. Мелькают мантии всех цветов. Ученики, учителя, служащие. Внизу стоят кучками адепты, громко разговаривая. Даже паладины обособленно стоят.
— Ярослав, а ты где пропадаешь⁈ — Кричат одноклассники, зазывая.
— Да я в Лекарной придремал на кушетке, — начинаю свою песню. А всем плевать.
— Всё проспал, — критикуют и ахают. — Тут такое!
— Так что случилось–то? — Затаив дыхание, присоединяюсь к своим, будто с ними и стоял. Фух, всё.
— Золотой монолит отличников украли, — выпалил один из ребят.
— То есть как это⁈ — Ахнул я. — Плита же весит под тонну⁈
— Тонну и двести три кило, если быть точным, — вмешалась в разговор миниатюрная магичка со второго курса в очках круглых и добавила: — такую оскорбительную пощёчину Академия в своей истории ещё не получала.
Дальше комментируют и другие. Но всё это мне вдруг становится, как фоновое радио. Потому что я понял, чьих это рук дело! Ведь та статуэтка под действием загадочного порошка не исчезла, она просто уменьшилась! В голове прокручиваю тот эпизод: я заметил крошечный гвоздик на столе, когда испарилась статуэтка, чему тогда не придал значения. И теперь логика подсказывает, что это лишь временное состояние предмета.
Что там? Тонна двести? Дюжина лошадей, армия каменотёсов с системой блоков, десять дней и десять ночей работы, чтоб установить Монолит⁇ Хык, тьфу.
Золотую плиту спёрла Чёрная белка минут за десять. Пока вы там держали оборону Хранилища, дурачьё.
Глава 9И опечалились академики
Шокирующая новость в Академии перекрыла всё прочее. Появившийся чуть позже Благояр, который поднимал по тревоге свою группу в ночи, даже не поинтересовался, где я пропадал и почему меня не было в комнате. Хотя вначале всех адептов опрашивали с пристрастием, а про меня почему–то забыли.
Улеглось всё постепенно. Сами стали расходиться после часа ночи. Почти до рассвета сна ни в одном глазу. То о воровке думаю, то об Олеге, то о змее той гигантской.
В Академии своя Арена есть. На монстрах из Бестиария там и тренируются. А я думал, что мои паладины шутят так. Оказывается, старшекурсники там хорошо развлекаются. Судя по подслушанному мной разговору, там Морозова и заправляет.
Да она всей Академией, похоже, заправляет. Противоречивые чувства к этой женщине теперь. Она добрая со мной, но при этом злая с другими. Она имеет большую власть, но при этом на острие атаки, лично на охоту за монстрами ходит. И очень рискует. А ради чего? Чтоб выманить некоего Тёмного.
Похоже, тут какое–то серьёзное уже долговременное противостояние. Где главное оружие врага — это крутой волколак. Мне вот интересно, какую роль во всём этом играет Могута?
В первой половине следующего дня все занятия были отменены. А во второй отменилось и торжество в Зале заседаний по случаю награждения адептов за якобы помощь в ратном деле против половцев.
Не думаю, что Максимилиан и прочие ушлые детки князей обломались. Уверен, всё провели по формальному признаку и так. То есть награды нашли своих героев без огласки.
Днём пришёл за мной гонец с требованием явиться к Морозовой. В груди похолодело, когда появившийся мужчина в красной мантии со злостью вызвал меня с тренировочной площадки, где мы в принципе просто баловались за неимением дел.
Когда я двинулся за дядькой, которому недавно дал в нос, то снова вспомнил о Бестиарии и Олеге. И о том, что там много свободных камер.
Ведь, по большому счёту я — тоже экспонат, какой ещё поискать.
Увидев в коридоре перед кабинетом графини обоих адептов, с которыми мы ходили недавно на вылазку, и Ясмину, я выдохнул с облегчением. Мы покивали друг другу, не раскрывая ртов. Все какие–то удручённые стоят.
Мол, спёрли Монолит, что теперь будет? Наверное, Академия развалится к чертям.
— Все здесь, — доложился мастер, который меня привёл, другому более важному гусю. Тот постучался деликатно к Морозовой, и нас завели вовнутрь.
Хороший кабинет, несколько массивных столов, диванчик. Шахта вентиляции и внизу и вверху. Из одной в любой момент может выскочить змеюка подколодная. Но никто не парится.
Графиня в явной растерянности минут пять копошится в свитках. Лицо помятое, не выспавшееся. Зная, что она держит в заточении Олега, а может и не только его, я больше не смотрю на неё прежними глазами. Моё легкомыслие сменилось опасением.
Посматриваю на Ясмину. А у этой глаза блестят от слёз. Ну ё–маё… она ведь мечтала на золотой плите своё имя увидеть.
Мне бы было наплевать. Но у этих свои заморочки. Свои идолы.
Мелкими приставными шажками подступаюсь к ней и шепчу:
— Не переживай, они сделают новую.
Отрицательно мотает головой, уводит взгляд, мол, уйди. А у меня сердце кровью обливается. Не думал, что она так сильно расстроится.
— Ладно! Что нюни распустили, господа адепты? — Раздаётся от графини вроде приподнятое, а дальше сквозь зубы, что аж страшно. — Можете не сомневаться, мы разберёмся, найдём этих гнусных воров и накажем по всей строгости. Они не могли далеко уйти с такой ношей. Так! Торжественное собрание отменено, но распоряжения о наградах уже подписаны. Вы заслужили, хватит хандрить.
Чуть взбодрившись, встаём в ровную шеренгу.
Графиня начинает зачитывать грамоту, а руки у неё трясутся. Поначалу думал, что перенервничала. А тут вдруг мысль пришла, что это от того, что она устала кнутом мастеров лупить! Может, всю ночь их пытала. Мля, как же в одном месте поигрывает–то, а! Я ведь соучастник этой сумасшедшей Белки, умыкнувшей здоровенный слиток золота.
Теперь даже и не знаю, расстроюсь ли, если больше с ней не увижусь.
Тем временем нам дарят по одному баллу ловца, приравненному к пяти обычным баллам по успеваемости. Вручают красивые знаки на мантии и по два золотых рубля на рыльце.
Раздав всем всё лично в руки, Морозова объявляет устало:
— Всё, не смею задерживать. Ярослав, а тебя попрошу остаться.
В груди снова холодеет. Но я держу невозмутимое лицо.
Как только все вышли, дверь закрыл деликатно мастер в красной мантии, оставив нас двоих. Графиня беспомощно упала в своё кресло–трон и взялась за лоб, будто у неё раскалывается голова.
— Не стой, — произнесла скрипучим тоном и, подождав, когда я плюхнусь на диван, продолжила. — Ярослав, мне право стыдно, что ты стал свидетелем такой неслыханной дерзости. Нас втоптали в грязь. Теперь Московская и Казанская академии будут смеяться над нами очень долго. И очень громко.
— Не переживайте из–за этого, Галина. Здоровье дороже всяких монолитов.
Усмехнулась с горечью. Посмотрела на меня ласково. А, ну да, я ж ей сына напоминаю.
— Верно говоришь. Жизнь дороже любого золота. А вот честь порой дороже самой жизни. Через неделю бал–маскарад, который мы не можем отменить из–за приглашённых высокородных гостей. А значит, уже не сможем скрыть, что нас лишили чести, — проговорила и вздохнула тяжело. — Ярослав, мне нужна твоя помощь. Твоя особая чуйка, чтобы найти эту гадину. Она всё ещё в Академии. Оберег сработал, не промедли мы лишнюю минуту, ей не удалось бы уйти с места преступления.