В груди похолодело. Вспомнил о своей.
— По лицу вижу, что знаешь такую, — выпалила Чернава и даже встрепенулась. — Говори.
— Знаю, — решил не юлить. — Слышал о волхвах.
— О таких нельзя слышать. О таких нельзя говорить. Императора запрет на такое, и веление живо смерти придать.
— Ладно, понял. А чем эти волхвы нам не угодили? — Спрашиваю, подливая магичке.
— О таких нельзя говорить! — Рявкнула и поперхнулась водкой. Постучал по костлявой спине. Полегчало.
— Так не о всех же, а об особых нельзя, — уточняю. — Так ведь?
Отдышалась грымза, смотрит на меня с подозрением. Но вскоре снисходит до ответа:
— Верно лепечешь. Волхвы, что Тёмные, но канувшие в лету. Враги магам Светлым, самые страшные были. Проиграли они, и теперь от них только секреты остались. Одни никчёмные, другие страшные и запретные, что чернобожьи. Но ищут секреты их всё равно, потому что могущество то, всякого прочего сильнее.
Книга Ирских волхвов, зыбучие руны ветра. Вот за неё меня на кол точно посадят, судя по всему. И эту грымзу не спросить, она ж сразу и вцепится, заставив отдать.
У Морозовой другая книга. А что если тоже от Ирских волхвов? А её саму за такую книгу не распнут? Распнут. Тогда она в башне должна храниться под семью замками.
Но вы это сканеру моему расскажите.
Увидев, что я задумался, Чернава вяло достала из внутреннего кармана колбочку, откупорила и залила бордовое содержимое в рот. Не прошло и минуты, поднялась уже трезвая, как стёклышко.
— Всё, поболтали, и хватит. Отбывать пора, — сказала бодрым голосом.
— Ловко вы, — прокомментировал.
— Это зелье, бестолочь, — усмехнулась. — Такое от всяких ядов, оно и хмель снимает хорошо.
— А вы и по зельям мастерица, какая молодец, — хвалю.
— Это первое, что я освоила ещё в молодости, — покривилась женщина. — И тебе бы не мешало. Одни снадобья для защиты, другие на силу да скорость. А третьи, чтоб внешность да голос менять.
— Интересно. И надолго? — Спрашиваю из чистого любопытства. Да на заметку!
— Всё на время, зависит от силы зелья. Но ты не барышня, чтоб в Академии такое изучать. А я не учитель, чтоб втолковывать бездари. Бывай, Ярослав. Месяц тебе даю на дело, — бросила и посохом дверь мою толкнула на выход.
— Месяц? Мало, тёть Чернава, — взвыл.
— Ладно, до весны, чтоб управился. А то три шкуры сдеру, племянничек.
Через полчаса уже поскакали прочь гости дорогие. Быстро собирались, только Глеб всё никак не мог с Леночкой распрощаться. И так к ней и сяк. А она всё нос воротит, красные щёки только выдают.
Вскоре я понял, что раскраснелась она скорее из–за меня, ибо засвидетельствовал сцену.
— Ярослав, — выскочила хозяюшка, когда я в дом вернулся, отправив Чернаву со свитой. — Не нравится мне он, ты не думай.
— А я и не думаю, — пожимаю плечами.
Леночка ко мне сразу льнёт, головушку на плечо укладывает, да приговаривает:
— Осторожнее будь, барин. Была б моя воля, сидел бы подле меня и не рыпался.
Это она так в любви мне признаётся. Поцеловал её в щёку, прижалась грудью, с трудом отлепил и пошёл своими делами заниматься. А точнее общественными, люд снова особняк осаждает, ждёт приёма.
Две сотни жалоб! И половина с Новосёлок. Я чуть не извёлся всё это записывать, да удивляться, какие ж люди мелочные.
Только вечером удалось от всех отвертеться, чтоб спуститься в подвал и пройти к своей тайной сокровищнице. Где у меня и Книга волхвов в бетон закатана по той же методике, что и Зерно. За новым столом у алтаря почитал, полистал на свой страх и риск. По большому счёту это пособие по рисованию неких «Зыбучих» рун. Всё бы хорошо, вот только ничего перерисовать не выходит на простую бумагу. Рука начинает дрожать, а зрение плыть. Думал, у меня что с башкой. Позвал домового, тоже самое.
Баш, как книгу увидел, сперва затрясся весь.
— Зло чую!! — Заверещал.
Я тоже чую, потому что, когда читать начал, больше трёх страниц сил нет перелистнуть. Будто энергия уходит, а усталость прямо плитой бетонной накрывает. Жуть какая. Вместе с Башем хоть спокойнее. А то так и до глюков не далеко.
На следующий день прошвырнулся в Сосково с дружиной, разменял драгоценные камни на монеты и закупил немного экипировки для новобранцев. Пока занимался, мои пособирали слухи с округи. Оказывается, поляки вполне легально тут шастают купцами, простыми путниками и даже вольными наёмниками. Это в деревни не суются, а в городе им тут мёдом намазано.
Я и не думал, что Польское королевство в этом мире так разрослось и является сильным и опасным соседом нашей Империи. Это к тому, что после победы над половцами булки расслаблять не стоит.
Во вторник наведался в Новосёлки и прокатился до Рудника, где затеяли стройку. И не только на раскопках, но и рядом. Потому что мы решили подле военный лагерь организовать. К счастью, сосед не проявлял себя никак. Я передал гарнизону новое знамя, которое на первую наскоро сколоченную вышку и установили. Радует, что Пересвет подошёл к вопросу серьёзно.
Три дня в заботах пролетели, как один миг.
В Академию вернулся в среду, снарядив уже свою лошадь, прихватив лук «Ветерок», колчан волшебный, из которого стрелы не выпадают, меч средней паршивости, да монет мешочек.
До бала–маскарада ещё три дня, а ажиотаж уже не хилый. Что в самой Академии, что в Звягинках, где целая ярмарка развернулась.
Глава 11Академические будни
Утро ранее, снежок идёт. Атмосферой праздника веет по всей округе.
Дружину с собой не брал, хотя Ефим ворчал до последней минуты. Проскакал с ветерком в новой шубе и с чувством, что вообще не хочу туда больше соваться. А надо.
— Лошадь не академическая? — Наезжает постовой на КПП, я даже поздороваться не успел. — Оружие нельзя!
— Я ловец Особого созыва, Ярослав Суслов, — представляюсь с седла. — А ну пропускай. Или будешь иметь дело с Морозовой.
— Наказ ректора! Не велено!
— Пропусти его, — обозначился мастер в красном пальто, вышедший из–за угла домика.
Оказался постовым усиления из Приказа наказаний, выставленного по случаю крупного воровства, а ещё по поводу готовящегося мероприятия. Вдобавок, патрули по периметру ходят вдоль забора, по три мастера в группе.
Стал здание огибать в поисках конного двора, чтоб о лошади моей позаботились, меня и остановили.
Лошадь, оружие, всё им передал по требованию.
— Потом сами всё принесёте, — огрызнулся с ехидной улыбкой.
— Не дождётесь, господин адепт, — ответил один с надменной харей, которая ещё не познакомилась с моим кулаком.
— Побежите, когда тётушка Галя прикажет, — усмехнулся я, возвращаясь, и добавил, пальцем погрозив: — стрелы все посчитаны!
— Наглец! О вашем поведении будет доложено в Приказ! — Пригрозили.
У главного корпуса по обе стороны по три кареты и пять крытых телег с запряжёнными лошадками. Люди суетятся, явно не местные работники. Вошёл в центральный холл, затаив дыхание. И с каким–то непонятным чувством надежды. Нет, ничего не изменилось. Голый валун на постаменте. Даже с подделкой ещё не шевелятся. Ни поста, ни работ по возведению оградки.
Но в самом зале оживление, несмотря на то, что всего лишь семь часов утра с четвертью. Столы по периметру стоят в несколько рядов полукругом, с обилием разноцветных товаров, лавочники да торгаши откуда–то нарисовались. Адепты ходят заинтересованно. В некоторых местах толпятся девчонки, на лица что–то примеряя.
Подошёл поближе. И подивился. Маски да костюмы всех мастей продаются. Как раз на маскарад и навезли. А я–то думал, что мне придётся самому себе маску шить. Похоже, и в Звягинках на ярмарке подобных товаров тьма.
Бал–маскарад будет в воскресенье. На нём обещалась появиться и Чёрная белка, умыкнувшая Монолит, который она явно где–то в Академии и припрятала. Почему так думаю? Далеко ей не утащить его по улице.
В особняке без лишних глаз и суеты я проверил, как действует чудо–порошок. На цельные предметы лучше, чем на конструкции, при этом и вес снижается до ничтожного. На живые он вообще никак не влияет. А ещё не навсегда уменьшает, стоит пыль смахнуть ветром, простой тряской или водой, предмет увеличивается обратно. С весом та же закономерность. На счёт времени действия не уверен, у меня на опыты было лишь пару дней.
Думаю, если Белка положит плиту в сумку и помчит на коне радостная прочь, то сильно рискует оплошать. Плита может вырасти, мало того, что порвёт карманы, так ещё и прибьёт ненароком вместе с лошадью.
Ищу глазами черноволосых, парочка дурнушек в поле зрения. Ну, явно ни одна из них на роль моей воровки не подходит.
Собрался в общагу пойти, чтоб переодеться на занятия.
Народ со всех залов тянется. Даже преподаватели появились, не брезгуя поглядеть, что на столах разложено. Поддавшись ажиотажу, решил пройтись по лавкам и я, пока всё самое интересное не раскупили.
Много масок всяких с разноцветными перьями птиц, накидки красочные, платочки, шарфики, безделушки и украшения. Даже бутафорские мечи да луки. Дошёл до стола с масками животных. Два парня и девушка трутся тут, потеснил их немного. Все лисиц выбирают да волков. А я маску крота ищу. Но есть только какой–то серой крыски, печаль…
Сына ректора с шайкой увидел. Стоят у стола с бутафорскими коронами всяких разновидностей. Смеются, шутят. Весело им. Цезарями хотят быть на маскараде, какие молодцы.
Где они, там и Ясмина. За следующим столом с двумя толстушками стоит, которые от меня её старательно закрывают. Сосредоточенный вид очаровательного личика в профиль заставляет биться сердце быстрее.
Мимо всех спешу к ней поздороваться.
— Доброго утра, барышни, — сперва приветствую всех.
— О, а я думала, тебя выгнали отсюда, — кривится одна толстушка.
— Нет, видать, ещё терпят, — добавила вторая.
— Доброе утро, Ярослав, — ответила Ясмина, взглянув на меня мельком. — Как отдохнул в своём поместье?