Когда вернулся в Особняк, застал Иллариона, мотавшегося в Каменцы. Этот ещё сорок пять золотых привёз выручки с добычи из Заговорённого леса. Но продал лишь треть, остальное вернул, разведя руками.
— Местные без монет, кое–как приезжих выловили, — стал объяснять мне, подсовывая рулон с отчётом.
— Ладно, — махнулся я, веря на слово. — Ещё не вечер.
— Как скажешь, барин…
Закатав золото для князя в отдельный тайник Особняка, поехал на наш Центральный рынок. На купцов приезжих посмотреть, да что–нибудь и им сбагрить.
Во второй половине дня по моему городу народа приезжего разгуливает достаточно много. И верхом, и пешими. Путники, крестьяне, наёмники, непойми кто… Всех рассматриваю, как платёжеспособных клиентов или рабочую наёмную силу. Потому что часть из них как раз и ищет здесь заработок.
За рядами домов центральной улицы строятся уже вторые и третьи ряды. Возводятся дополнительные склады и делается караульный забор. Тянутся туда телеги с материалами, стройка всё ещё продолжается. Но уже не так касается живущих крестьян, как это было прежде.
Мощную таверну Леночки проезжаю, поворачивая налево с главной улицы. Под сотню лошадей в стойлах на постоялом дворе вижу. Явно не наши, разновидных гербов не счесть. Судя по гаму из окон, клиентура прёт. Слева ещё много территории, похоже, будем расширяться. Водоём выкопаем, беседки на нём поставим. Сколько не езжу здесь, всё новые и новые идеи возникают.
Уже минуя здание, вижу, как работяги на заднем дворе хлопочут. Мясом жаренным пахнет вкусно, аж слюнки текут.
На перекрёстке у Рынка спешиваюсь, потому что дальше уже не проехать без скандала. Конечно, могу всех потоптать, я ж граф. Тогда не будет здесь у люда ощущения справедливости и безопасности. А так нельзя. Это мне душу и греет.
Дружинник подхватывает под уздцы коня, кивает мне, здороваясь.
— Спасибо, Боян, всё хорошо? — Знаю почти всех по именам.
— Да, Ярослав. Без происшествий…
Центральный рынок у нас площадью, как большое футбольное поле. Это не считая двух больших павильонов и зоны, отведённой под главную кузню города, где заправляет Колояр Молот. Сейчас он и его подмастерья работают яростно, перевыполняя нормы на стройку. И уже начав работать на экспорт.
Посередине идут ряды мелких лавочников со всякими товарами, по периметру уже крупные торговые площадки. Людей с каждый днём тут всё больше шныряет, будто им заняться нечем. Хотя много торгашей с Сосково, с соседних сёл. Уже и с окраинных деревень Горазда люди приходят. Мне уже о них настучали с трёх сторон осведомители.
Но гнать никого не велю, крестьяне не виноваты, что их барин — урод.
Узнав меня, народ кланяется, выдавая всем несведущим. Завидев своего графа, стража мчит докладывать старшему смены, и вскоре я уже получаю доклад от десятника, который отвечает здесь за порядок. Гости города смотрят ошалело на наш военный ритуал.
— Ярослав порядок любит, — слышу болтовню. — Какой молодец.
— Не смотри на него, — бурчат и другие, явно неместные. — А то прибьёт. Чего мелете? Наш барин самый добрый. Слышали мы, какой он добрый, пол Карачева вырезал…
Продираю горло и спешу к крупным торговым лавкам с добродушной улыбкой. Стоило предложить хорошие условия купцам, так они и коллег подтянули. У нас уже и три крупных торгаша с Ульяново промышляют. Вот им я и хочу в первую очередь украшения предложить.
Для поставок у меня дорожки по периметру рынка, где повозки в основном и ездят, но и тут проскакивают, мешая людям. Потому что находятся и те, кто оптом берёт в крупных лавках. Вот из–за таких повозок и приходится обходить, да отклонятся от маршрута. А впереди ещё ругаются.
— Это место под мою лавку, не нужно здесь занимать! — Возмущается мужчина.
— Но здесь пусто, убери свою тару и хватит места обоим! — Кричит женщина.
— Я жду товары, они скоро прибудут. Иди на ряды!
— Там всё занято, не буду же я загораживать проход! — Продолжает настаивать купчиха. У неё целая телега, что придерживает мужичок, которого я где–то уже видел. Да и задницу эту в платье я тоже уже где–то…
— Купава⁇ — Не сумел сдержать эмоций.
Обернулась, точно она! Шикарная тёмно–русая, кареглазая милфа с меня ростом, пышными шариками взболтнула шестого размера, чёлку взмыленную сдула. И сразу вызвала порыв обнять её прилюдно, как родную. Еле сдержался.
— Ярослав? — Удивилась, и засияла на её лице улыбка. Опомнившись, присела в реверансе. — Граф собственной персоной, польщена.
— Я ж говорил, приедешь, сразу иди в мой Особняк. Постеснялась?
— Негоже простолюдинке к графу. Тем более дел невпроворот, — кивнула на телегу.
— Ваше сиятельство, какой чудесный город, — вмешавшись в разговор, залебезил торговец, который ругался с Купавой. — Это ваша знакомая? Простите моё невежество, обознался.
— Да ничего, рабочие моменты, — отмахнулся от него и женщине: — пошли.
— Я не могу оставить товар, — сразу встала в позу. — Нужно место найти и разложить лавку. Иначе день пропадёт, я и так в убытке.
Залюбовался. Такая деловая.
— Да я уступлю, — засуетился продавец. — Пожалуйста, госпожа. Сейчас, сейчас всё уберём. Вань, сюда бездельник!
— Не суетись, — сказал ему и мужичку с телегой Купавы скомандовал: — за мной вези.
Дружинники тут же подскочили и давай помогать. Другие коридор сразу организовали, людей потеснив. Купава даже растерялась, не зная, что и сказать. А, я подталкивая её сбоку, чуть за задницу не ухватил случайно.
— Ярослав, не стоит хлопотать, я как–нибудь сама, — слышу её неуверенные возгласы.
— Мы же друзья. А это мой город. Как я могу бросить тебя, — отвечаю. — Не по–мужски это.
— Ладно, чего удумал, говори, — заворчала, поравнявшись.
— Сейчас увидишь.
Довёл до крытого павильона, где у меня и резервные места под торговлю есть. Стала возмущаться, что аренда здесь дорогая. Посмотрел на неё с укором, сразу и прикусила свой игривый язычок.
Выделил ей хорошее место и распорядился, чтоб ничего с неё не брали. Плюс павильонов не только в более комфортных условиях торговли, но и в том, что мы их под охрану берём, можно не тратить драгоценное время на свёртывание–развёртывание лавки.
Только когда женщина разложила свой жемчуг на плахах, успокоилась и расслабилась. Поинтересовался в процессе, где остановилась. Оказывается, поддавшись молве о чудном городе Ярославце, собрала лучший товар, оставила деток матушке и двинула с помощником попытать счастье. Арендовала комнату у крестьян в избе и сарай под свой товар. И ведь даже не обратилась ко мне, коза такая. Видно по ней, что ценит свою независимость. Особенно, когда заявляет:
— Я буду платить за место, не нужно мне поблажек.
— Лучше подумай, как часть своего хозяйства сюда перенести, — предложил.
— Это ты о чём? — Насторожилась.
— Продай дом в Бобраках и переезжай сюда. Избу дам на семью, потом расширим до крупного дома. Выкопаем водоёмы, создадим все условия. Земли хватает, всё под охраной. Никто тебя и родню не обидит.
— А тебе какой от этого прок, — прищурилась. — В долю хочешь?
— Договоримся, я не жадный, — улыбаюсь.
— Вижу, — улыбнулась в ответ. — Я такого наслушалась от твоих крестьян, думала, брешут. А ещё дружинники твои такие учтивые, дурным делом решила, что заманивают на сеновал. Но вышло, что они так со всеми.
— Конечно, все у меня сытые, довольные и добрые. Когда освободишься?
Купава посмотрела с подозрением.
— К закрытию, а что?
— Поужинаешь со мной? — Приглашаю.
— Отчего ж не поужинать с целым графом, — закокетничала и спросила с наездом. — Женат?
— Нет, не страдаю такой ерундой.
— И то верно, сущая ерунда, — согласилась с иронией, вздохнула.
И отвлеклась на первых покупателей. Явно не простых крестьян. Сразу три барышни со своей стражей заинтересовались жемчугом. А точнее изделиями из него, которые Купава ваяет сама.
Встав в сторонку, не стал никого смущать, и вскоре подивился, как она мастерски обхаживает клиентов, завлекая всё сильнее. Не прошло и часа, собралась целая толпа.
Тем временем долго прохлаждаться мне не дали, прибыл посыльный Иллариона. Пришлось отлучиться, чтобы разрулить ряд вопросов. Уходя, поручил своим людям проследить, чтобы Купаву не обидели, а когда закончит, проводили ко мне, если та не передумает.
Не передумала. В половину девятого вечера пришла в особняк уже переодетая в красивое бежевое платье, которое великолепно подчеркнуло её сексапильную фигуру. Судя по пышущим свежестью волосам, даже помылась. Предупреждённая стража впустила женщину без каких–либо вопросов.
Накрыли на двоих в беседке на заднем дворе. Практически ужин при свечах получился. Костёр горит, сверчки расходятся в трели, на столе бутылочка вина, красивые бокалы, которые хранились по особому случаю. И я весь такой приветливый. И в то же время невозмутимый, ибо Леся при виде красивой и сильной женщины явно подавилась ядом. Понимая ситуацию, маячить не стала. В пример страже, которая за кустами и деревьями спряталась.
По большому счёту мне просто отвлечься захотелось от дел сердечных. Потому что в башке то и дело Василиса всплывает. То с улыбкой, то со слезами. И как её стереть из памяти, ума не приложу. Чувствую себя гадом, подлым человеком.
Потому что всё сильнее хочу заполучить Каменцы и замок. А с этим проклёвывается идея о создании своего независимого княжества. Территории пока мало, чтоб так называться. Ничего, расширимся, дело житейское.
Глядя на то, как ожила моя земля, осязая людей, их настроения и радости, понимаю, что не зря всё это затеял. Ярославец привлекает народ, хотя ещё строить и строить.
— О чём задумался? — Интересуется гостья с бокалом в руке.
Всё это время она изучает меня без всякого стеснения, и почти ничего не ест.
— О городе, ещё столько всего нужно сделать, — признался.
— Ты так молод. Но в тебе чувствуется столько опыта. И в чём же твой секрет? — Допытывается.