— Умничка, — говорю ей искренне. — Так держать.
— Гордишься мной? — Кокетничает ещё.
— Конечно, моя хорошая.
Адепты смотрят на нас пытливо, начинают шептаться. Кстати, да. Дарья у меня красотка, к ней и приревновать недолго. Девушка самооценку за год сильно подняла. А так и надо.
Когда очередь вновь доходит до меня, первая стена стоит с защитой под четыре сотни резерва. При этом наши соседи уже добивают второй барьер. И все такие довольные, аж бесит. Одна только Морозова смотрит на меня с надеждой, а в какой–то момент подмигивает. С чего бы?
«Морозко» тоже при мне. Никто не докапывается, я ведь ловец Особого созыва, который может сорваться в любой момент, как на миссию, так и просто сорваться.
Вот и теперь, вынимая меч, я злюсь на этот долбаный барьер, который будто бы смеётся надо мной в ответ. А точнее это делает свиноматка, которая решила всем показать, кто на что годен в этой детской песочнице.
— Неужто славный Ярослав решил помарать–таки ручки, — посмеивается Златояра. — Ну–ка, сейчас посмотрим, достоин ли он такого меча.
Хочется хрюкнуть в ответ и поржать. Явно же клеится ко мне тётка, как пить дать.
К этому времени слетает уже вторая стена у огневиков, и они выходят вперёд. Снова Русимир отличился, на этот раз разрушив её своим точным и мощным ударом.
Встав перед нашим первым барьером, я замер на пару секунд. И постарался не слышать смешки от адептов со всех сторон, которые с радостью стали поддерживать стёб Златояры.
Они думают, что я засомневался. Из моей группы до кучи орут новенькие:
— Не тяни время, дай нам! Стукни как–нибудь да смойся уже недомаг!!
Хочется рты порвать тем, кто вякает. Держусь из последних сил, чтобы не сорваться на тупых малолеток, которые думают, что титул и положение защитит их от меня.
К делу! Налаживаю связь с тонкой системой корней почвы и отрезаю источник питания барьеров нашей линии. Даже не копьё, а именно угольные камни создавали этот безграничный источник защиты. Видимо, Морозова и намекала на нечто подобное, подав мне знак.
Под возмущения товарищей с размаха долбанул по барьеру наискось, подловив гуляющую точку. Вложив всю мощь внутреннего довеска в руки, ударил с такой дурью, что барьер рассыпался, как миленький. Только после уже посыпался лёд. Звук удара вышел, как он грома, аж прострелило в ушах. Позади даже завизжали некоторые девчонки от неожиданности. С разных сторон зааплодировали несмело.
— Ярослав, молодец! — Закричала Дарья.
Не теряя времени, пошёл к следующему барьеру. И с разбега снёс и его! Правда, чуть руку себе не оторвал. Народ в шоке. Златояра орёт, что так нельзя. Тем и подстёгивает завершить уже этот онанизм. С яростного удара под звериный рык атакую и третий барьер!! Меч едва не вылетает из кисти при соприкосновении с золотой заслонкой. Всё тело вибрирует до мозга костей от мощного импульса. Древесные жилы внутри меня отчаянно собирают мой костный каркас по кусочкам. Отчего не ударяю в грязь лицом. Когда лезвие бьётся о землю, замораживая на пару квадратов. Под ногами вибрирует, как от землетрясения в три–четыре балла.
Трое мастеров поблизости валятся, не устояв, другие уже отползают, они упали после второго удара. А теперь спасаются.
Третий барьер тоже пал, а с ним чуть не рассыпался и я.
— Как…что за диво… — слышу ахи с групп. — Он же не попал по уязвимой точке⁇
Ах вот в чём дело. А то я и думаю, почему сам чуть не развалился к чертям. Резерв в ноль, силы в ноль. И теперь стою из последних сил, но невозмутимо, и улыбаюсь перед шокированными адептами всех четырёх групп. Свиноматка и сама язык проглотила, замерла с раскрытым ртом, глаза выпучила.
Адепты кусали по чуть–чуть, старались. Дух соревнования какой–то прослеживался. Что за наивные дети?
— Мы выиграли, — объявляю. — Госпожа ректор, рассудите.
— Ярослав, и не стыдно тебе, — комментирует Морозова с довольной миной. — Потешаться так над славной главой Сапфира и адептами?
— Простите, матушка, не сдержался под критикой, — поклонился ей.
Та в ответ кивнула в сторону, чтоб уходил. Ну я и пошёл, пошёл, пошёл, пока Златояра не опомнилась. Стараясь ни на кого больше не смотреть. Уже перед тем как скрыться за корпус, я услышал, что группы возобновили соревнования. Ну и хрен с ними. Я доказал некоторым, что хотел. Хотя и не стоило.
Сколько можно уже доказывать?
Целую неделю я хожу в Академию регулярно, при этом посещая только нужные мне занятия. Качаю щит и атакующую магию льда, пытаюсь освоить стойкость для древесной магии. А ещё качаю стойкость от Василисы, что у меня успешно получается. Хотя продолжает бесить, что она всё время теперь ходит с этим Русимиром. Который уже сам понял, что мне в подмётки не годится со своей «Вспышкой».
Вроде не разговариваем с Василисой и делаем вид, что незнакомы. Но каждый раз, когда вижу её и отворачиваюсь, а она отворачивается в ответ, ощущение складывается, что это у нас просто игра такая. Мы не перестали быть родными друг другу. У нас особая связь, которую так просто не разрушить.
В целом, в Академии мне скучать не дают. То к паладинам на поединок в спортивный зал зайду, то в столовке с первого и второго курса ботанички облепят со своей Наукой удачи, по которой ко мне всех профессор и отправляет. Один раз пересёкся даже с новым главой паладинов, который мне совсем не понравился. Какой–то он мутный, смотрит слишком подозрительно. Но он не так раздражает, как другая особа.
Пару раз нарываюсь на Златояру, которая грозится меня выкинуть за своеволие в посещении занятий. И, видимо, ждёт, что я пошлю её на хер, чтобы взвизгнуть и побежать жаловаться в Кремль.
— О прелестная госпожа, у меня столько дел, столько дел, — отмазываюсь, стараясь поскорее от неё смыться.
— А ну подожди! Как ты с копьями янтарными совладал, хочу послушать, — прётся за мной, но не успевает. Слишком быстро устаёт, тяжело дышит.
А дел действительно хватает. Второй рынок открываем у Ангеловой рощи, которая превратилась в парк. От купцов отбоя нет, и люд за покупками уже за тридцать километров к нам стягивается со всех сторон. И не только за покупками, в день по одной–две семьи селим в новые избы. В некоторых по шесть–восемь детей, очуметь.
В школе вводим занятия по боевой подготовке. Подростков всё больше ходит, потому что так им дана гарантия поступления в мою гвардию после двух–трёх лет обучения. Преподавателей с Академии приходится умасливать, капризные оба, что мужик, что баба. Но постепенно привыкают преподавать крестьянам. Предвзятость понемногу сходит на нет, потому что у нас много талантливых и умных детишек. И учителя это видят. Им будто новость, открытие, чёрт бы их побрал.
Витязи с дружинами возвращаются из Сосково и Мыцкого, сбагрив, наконец, всё барахло с Зачарованного леса. Ещё двести сорок три золотых монеты ложится в фонд Вячеслава. Каменья гранённые понемногу таскаю Иванычу, получая за них золотишко. Дело хоть и медленно, но движется в гору.
Пока мне не портит настроение бумага от моего ненаглядного князька.
Его гонец нашёл меня прямо на классном занятии, и лично вручил тубус с красной печатью. Зараза.
Раскрошил сургуч прямо на парте небрежно и вытащил документ. Рулон уже со всеми реквизитами и официозным повелением. На бумаге перечислены все избы, все мои доходные предприятия и даже посчитаны крестьяне. Причём с великолепной точностью. Какая скрупулёзность… Князь Вячеслав выставил мне ежемесячный налог в сорок две золотые монеты. Скотина такая.
— А лицо не треснет, твоё сиятельство, — прорычал я, отшвыривая рулон.
Сидящая за столом Томира посмотрела на меня с укором.
— Простите, — выдохнул я.
— Что–то стряслось, Ярослав? — Поинтересовалась она участливо. Тут и другие уши стали греть, затаившись.
— Нет, всё хорошо, — выдавил, поднимая обратно документ. — Просто кое–кому неймётся. И спокойно не живётся.
— Упаси Велес встать у вас на пути, — усмехнулась преподша.
Класс захихикал в её поддержку. Вот что с этих сопляков взять? Они знают, что я хоть и крутой, но добрый. Никому просто так челюсти не ломаю.
Соседка моя посмотрела ласково. Милая брюнетка из новеньких.
— Не расстраивайся, всё наладится, — прошептала в мою поддержку. И даже лапку свою нежную на мою руку положила.
На неё тут же зыркнули ещё две девчонки, которые сидят от меня по сторонам на других рядах. Эти из старого состава класса, но тоже неровно на меня дышат. И всё ещё на что–то рассчитывают. Надо бы их в свой город пригласить погулять по парку и водоёмам, три девочки и я. Хорошее время препровождение в милой обстановке, чисто чтобы покайфовать. Ну а пока не до милых прогулок с девочками.
Вечером паладины Благояр и Млад нарисовались, они меня на выходе из Академии караулили, как оказалось. Рожи у верзил азартом сияют. Один широкий с кудрями, как у барашка, другой двухметровый шкаф. Обоим за сорок, а как дети малые. Но со мной они и не в образе, могут спокойно расслабиться. Мы ведь немало вместе прошли, когда на Мрака ходили.
Коль конец учебной недели, предложили забуриться в местную таверну Звягинок «Охотник», где я нечастый гость.
— Мы там уже договорились, стол для нас держат, — добавил Млад с надеждой.
— Лучше поехали ко мне, — сказал я своё слово.
— Дома выпивать скучно, — взвыли паладины. — Не будем же мы к твоим служанкам приставать?
Вот смотрю на их предвкушающие и отчасти даже наивностью отдающие лица, и хочется улыбаться.
— Зачем домой, в таверну Леночки сходим, — предложил.
— Ну, — завыл Благояр. — Там мест не бывает. Особенно сегодня.
— Мы уже два раза туда тыкались, — говорит Млад. — Всё забито круглые сутки. Ленка твоя матёрая там заправляет, что мегера.
— Красивая баба, но злая, как собака не по годам, и важная, что графиня, — жалуется Благояр.
— Да, Леночка она такая, — вздыхаю. — Поехали, мужики, найдём нам места. Я ж хозяин и города, и таверн всех там.