Вычислив столько останков, я приготовился встречать и тварь, которая всё это сотворила. Она и не заставила себя долго ждать.
Метрах в двадцати чуть правее медленно поднялась огромная спина вместе с гнилой болотной коркой. Которая вскоре прорвалась, обнажая огромную жабью спину! Крокодилы? Да лучше бы они. Здесь дрянь размером с касатку вылезла!
Купава завизжала пронзительно и ринулась прочь. Останавливать её времени уже не было. Поэтому крикнул, не оборачиваясь:
— Спрячься и не поднимай головы!
Тут и жабья ряха шириной метра три распахнулась. Видимо, тоже что–то моей подружке подсказать. Из пасти сразу корни в меня потянулись змеями, штук в тридцать! Не понял⁈ На кончике каждой живые жабы⁈ Жабы!! Жуть какая. И это еще не всё. Вспучилась земля по сторонам, и забурлили болотные сгустки, выпуская мощные склизкие корни. Затрещал лес со всех сторон, предвещая наступление ещё и леших–приспешников.
Забило по броне пиками дождём! По руке садануло! Ещё не успели корни из пасти Жабы долететь, как уже с двух сторон чёрные змеи метрового диаметра кнутами хлестнули, чтобы прихлопнуть, как муху.
Оттолкнувшись корнями, едва миновал удар. Сверху кроны уже готовы сцапать! Вот это контроль у твари, вообще не докопаешься. Цепляясь за ветки, выращиваю пулемёт из одной руки на пятнадцать стволов и всаживаю залп за залпом по гигантским корням–змеям. По левой, разваливая на ледышки, затем по правой, когда уже приземляюсь.
Отвлёкся на долю секунды и корни вражеские прямо с земли сцапали, лишая подвижности буквально на секунду. Пока срезаю назойливых змей плёткой, мелкие жабки на корнях присасываются. И не просто кусают, а как самые настоящие присоски с эффектом мощнейшего пылесоса впиваются и в броню, и в плоть. Первые отвлекают на себя, дальше уже обвивают корни.
Уже замахнулся, чтоб срезать и эту дрянь! Но меня резко рвануло вперёд, что куклу, и вот я уже несусь в пасть огромной жабы. Вбирает с треском и чавканьем живенько. В чреве оплетает туже, от зловонья хочется блевануть ей прямо в нутро. Дышать нечем, сдавливает. Перестаиваю манипулятор в перчатку и рву её изнутри! Выбираюсь с трудом через слои плоти. Практика с Хикупты есть, ничего нового.
Когда вылез наружу сверху, отплёвываясь от чёрной крови, ослабшую жабу потянуло обратно в болото. Вроде само собой, но тут же почуял, что она шевелится. В подтверждение её активности стало прилетать пиками по броне и в тело. Дерево внутри меня только и успевает всё выталкивать вместе с токсинами.
Гигантская жаба зашевелилась сильнее, когда я вонзил в неё Пиявку! И сразу взвыл от кайфа, потому что силы полились в меня ручьём. Нефтяным.
Чуть не застонал в голос, сползая вместе с ней в жижу. Но кайф быстро обломали лешие–приспешники, которые стали на меня бросаться, только уклоняться успевай. Пару раз миновал, трёх следующих переломал плетью. И следом меж глаз жабе вонзился, раскурочивая черепушку. Когда рванул костяной орех, она и выдохнула, прощаясь. Следом и приспешники попадали да бултыхнулись в болото.
Раздавив орех с трудом, раскопал в зелёном желе тёмно–зелёное зёрнышко, светящееся белым. И тут же впитал его через руку. Теперь ты мой, старший дух Жаб. Мои троглодиты под сердцем живенько всосали его по венам и объяснили кто здесь хозяин. Плюс пять единиц резерва он мне сразу дал, а ещё я почуял, что теперь и плотью жаб могу управлять. Не в том смысле, что двигать. А изменять.
Это сразу показалось мне мерзким и неправильным. Особенно, когда я весь в этом жабьем вонючем дерьме стою.
Когда бой закончился, я сразу же позвал Купаву. А в ответ тишина! Кое–как сам её засёк уже с помощью связи с местной флорой, которая теперь стала доступна. Женщина застряла в болоте и практически уже захлебнулась! Увидев меня такого красивого, перепугалась и добровольно решила пойти на дно.
Вытащил за секунду до полного погружения. Пока она приходила в себя, я собрал все белые зёрна в радиусе, их набралось аж двадцать штук! А это ещё шесть единиц к ёмкости резерва. Итого общий теперь — сто шестьдесят пять.
Просканировав местность на предмет сокровищ, ничего не нашёл, и мы двинули дальше. Купаву пришлось уже тащить. Увидев останки жабы, она перетрусила так, что ноги волочить не смогла.
— А представь, какую в этой жабе можно было жемчужину вырастить? — Пытаюсь её отвлечь.
— Не мели ерунды, для такого раковина нужна, — лепечет женщина, немного оживившись.
— Ну чего куда?
— Подальше отсюда, — стонет.
Вылезли из болота через два часа, я уже сам повёл, ориентируясь на стороны света. Солнце всё же стало проклёвываться через кроны.
Из болота мы неожиданно вышли на большую и светлую поляну, обрамлённую со всех сторон густой растительностью, уходящей вверх. Судя по всему тут со всех сторон пригорки, закрывающие это местно. А закрывать есть что.
Целую деревню! Где избы целые стоят в количестве пятнадцати штук. Облицовка, целый забор, всё облагорожено, явно не заброшено. Вот только людей нет. Вообще. В этом убедился, покричав, потом в окна заглянув. Ведь сразу Купаве и не поверил, когда она сказала:
— Это деревня призраков. Крестьян тут не сыщешь.
— А траву кто косил? — Уточняю. — Призраки?
— Они самые, — выдавила Купава, переполняясь новой волной ужаса.
— Далеко до Камня?
— Нет.
— Показывай и возвращайся, главного лешего я убил, теперь там будет тихо.
Прошли деревню по главной дороге насквозь и к лесу снова двинули по тропке, на развилке Купава уверенно повела налево, поглядывая на меня чумазого с опаской. Хотя она и сама выглядит не лучше.
Снова вошли под шапку из крон, лес на этот раз светлый, сухой и не такой заросший. Углубились метров на тридцать, и Купава пошла идолов искать. Первого из дерева еле нашла в кустарнике, он уже почти весь рассыпался. От него дальше повела, и вскоре наткнулись на второго уже более целого. У третьего женщина стала озираться. И совершенно неожиданно заявила:
— А вон и Камень.
Ничем не примечательный на вид серо–гранитный булыжник каплевидной формы в метр высотой стоит под солнышком на проталине. Вышли мы к нему из зарослей без тропки с северо–восточного направления. А он прямо на перекрёстке тропинок стоит. И выдолблено на нём со стрелочка–указателями:
«Налево пойдёшь — золото сыщешь, направо пойдёшь — краснодевицу заберёшь, прямо пойдёшь — на свету будешь, назад пойдёшь — во тьме окажешься».
— Ну и куда, дорогуша? — Спрашиваю.
— А это ты мне скажи, Ярослав, — усмехнулась вдруг Купава очень уж коварно.
Глава 17Испытания от Кишкинки
— Так, давай проясним, — начал настороженно, вглядываясь ей в глаза. — Ты ещё старая добрая купчиха Купава? Или уже вселившаяся в неё сущность?
— Не мели чепухи, конечно, я твоя добрая подруга, — отшатнулась Купава. — Но вот со старой ты погорячился, милок.
— Тогда не кривляйся, — фыркнул на неё. — А то я после этих передряг очень нервный становлюсь.
— Я право не ведала, что лешие на топи завелись. Бабка не сказала, — стала оправдываться.
— Ладно, я не перетрудился, — выдыхаю.
— По тебе и не скажешь, — усмехнулась Купава и икнула. — Ой.
Изучаю Камень и смотрю, куда тропки ведут. Всё в лес, который вдруг со всех сторон показался таким незнакомым. И уже не уверен я, откуда именно мы сюда вышли. Надпись на Камне по кругу идёт под стрелочками. Солнце на небе размыто по облаку плотному, и мне вдруг стало ясно, что стороны света нам не разобрать. Ни по солнцу, ни по мху на деревьях.
Вспоминаю, что бабка Купавы говорила.
«Золото не блестит, красота не диво. Свет скрывает, тьма обнажает. В зенки глядящий, проклятье сыщет. На сокровище зрящий — погибель».
Судя по первой части подсказки верный вариант на Камне:
« Назад пойдёшь — во тьме окажешься».
Раз она обнажает. В ином случае, это надо быть идиотом, чтоб за золотом или девушкой красивой пойти. Всё ж провокация.
Купава тоже посмотрела, но выдала другое:
— Я бы на свет пошла. Не станет же Кишкинка к золоту звать.
— А это точно её Камень? Ну, то есть она указатель делала? — Спрашиваю, потому что вопрос принципиальный.
Если путник какой, может и за золотом стоит попереться. А если сама ведьма загадки устраивает, то я верно решил.
— Да я почём знаю, Алёша тогда на свет и пошёл, — выдохнула Купава и загрустила.
— И не вернулся? То есть ты бы меня туда и отправила, узнать, что с ним?
— Вот не надо, Ярослав мне коварство приплетать, — огрызнулась Купава. — Сам решай, а я пойду обратно. В доме спрячусь крайнем. С рассвета не воротишься, обратно пойду.
— И не побоишься ночевать в Деревне призраков?
— Люд говорил, что призраки ночью в домах не трогают, изба — оберег для путника. Надо просто на голоса родные из окон не поддаваться и не выходить.
На том и порешали. Купава решила дождаться, как я выбор сделаю прежде, чем назад пойти.
А я засомневался. Нет, не в самом выборе. А в том, что Камень верно стоит! Небольшие области пожухлой травы, которую невооружённым взглядом не рассмотришь, под булыжником, сразу навеяли сомнений. Его двигали! Поворачивали, причём не так давно.
Присел, чтоб получше изучить основание. Тонкие корни в почве дали мне более полную матрицу. В итоге пришёл к выводу, что его двигали хрен знает сколько раз! Но! Плотность почвы выдаёт точный силуэт основания. Чуть поднапрягся и сдвинул под него, изменив направления.
Когда Камень встал, как надо, указатели стали показывать в противоположные стороны от изначального. К тьме — это направо, куда и двинул по узкой тропке, распрощавшись с подружкой.
Она смотрела мне в след, пока за кустами не скрылся. Всё же, с ней что–то не то. Но это уже не важно, потому что обратной дороги нет.
Вспоминаю историю витязя Слободана, который от Кишкинки целым вернулся. Не зря я откопал её в Архиве, чует моё сердце, что не зря. Он писал, что хитростью её хотел взять, но в итоге передумал убивать, когда она якобы подставилась. И потом за честность она его просто отпустила, дав лишь один самородок и наказав, что в следующий раз уже не пощадит.