— Они всё равно завянут, — шепчу.
Улыбается широко.
— Вы есть, — заключает радостно. Но так огорчает этот растерянный взгляд.
— Да, я настоящий, — отвечаю, больше не в силах молчать.
Совсем недавно я убил человека, и теперь со дна тянусь к свету. Ей это нужно? Нет, скорее мне самому.
— Скажите, а какого они цвета?
— Розовые, как ваши губы, — отвечаю ласково.
— Вы смущаете меня, — говорит с укором. Нет, она всё же не совсем ребёнок. В таком возрасте замуж и выдавали раньше.
— Извините, не хотел.
— Что вы, не стоит. А можно рассмотреть вас? — Спрашивает и подаётся.
— Вы же…
— Да, я слепая, поэтому вижу иначе. Подержите, пожалуйста.
Принимаю букетик обратно. А она тянется руками к моему лицу, которое я, вероятно, выдал голосом.
Спешно стряхиваю растительность с рожи. И нежные пальчики касаются меня. Она изучает неспешно, и сама так близко, что я чувствую её дыхание. И млею. А ещё внимательно смотрю за её реакцией, за каждым пунктиком на лице.
В какой — то момент её руки замирают, а сама она хмурится.
— Вы… — начинает, но запинается. — Что ж, тем лучше.
— Простите, что не оправдал ваших надежд, — выпалил. И осознал, что впервые веду такую милую светскую беседу!
— Нет, наоборот. Вы так молоды, и так красивы, — говорит, отпуская меня.
Тоска…
— Вы тоже, очень красивы, — говорю честно.
Улыбается кроха, обдавая новой волной очарования.
— Снова смущаете. Я помню, как выглядела в детстве. Тогда бы поверила, а теперь не знаю.
— Поверьте мне.
Не отвечает. Отступает ещё. В глазах я вижу страх. Опускается и ищет свою трость. Что с ней?
— Вот, возьмите, — подаю ей и трость, и букет.
— Благодарю вас, — кивает растерянно.
Чувствую, что она сейчас уйдёт. Поковыляет по своей привычной дорожке, которой ходит уже давно. И ей не важно ночь сейчас или день. Для неё всё равно.
И это грустно. Но мне так хочется, чтобы она напоследок хотя бы разок ещё восхитилась или улыбнулась незнакомцу.
Я не знаю, выйдет или нет. Но я пробую новое чудо. Представил мандарин, его сладкий вкус, и поднатужился. А он стал зреть на моих глазах, становясь жёлтым и сочным! Срываю, спешу к девочке, которая уже двинула прочь, и подаю.
— Подождите, это вам.
— Что за запах? — Спрашивает настороженно.
Принимаю назад трость и цветы. А она вытягивает ладошки неуверенно, принимая плод. Хватает и вертит. Неужели они тут мандаринов не ели⁈
— Вот так, — показываю и разламываю его вместе со шкуркой.
А затем спохватываюсь! Что если он вышел кислый⁈ Фух, по крайней мере не гнилой.
— Какой изумительный запах, — комментирует девочка, приходя в восторг.
Ковыряю пару долек в её ладошках и подношу ко рту. Только когда мандарин касается губ, она приоткрывает свой ротик. И закусывает самый край.
Неуверенно жуёт, пока я не дышу. Улыбка тянется, глаза становятся шире.
— Мандарин! — Восклицает. — Какой сладкий.
Выдыхаю с облегчением.
— Даже слаще, чем те, какие возят с китайских земель, — комментирует и жует сразу две дольки.
Так! Значит, пробовала.
Интересно, а бананы⁈
Ращу один, и чувствую, как одну единицу резерва на все эти забавы уже израсходовал. А банан такой крупный, жёлтый, ароматный вышел.
— Попробуйте это, — подаю, быстренько очищая от кожуры. — Интересно, угадаете, что за фрукт.
Сам в ротик подаю, кусает скромненько. Бровки вздёргивает.
— Ой, что за чудо, не знаю.
— Это банан.
— Банан⁇ Забавное название.
Раззадорившись, иду дальше. И за вторую единицу резерва рожаю манго! Незнакомка уже с полной уверенностью хватает руками сама и впивается в него прямо с кожурой.
— Никогда в жизни не пробовала такой вкуснятины, — закатывает глаза, опуская плод.
Да она откусила чуть — чуть совсем.
— У вас на щеке, — подсказываю, увидев немного сока.
— Ой, какая растяпа, вынимает платочек из — под рукава и вытирается спешно. — Возьмите обратно.
— Но вы ничего не съели.
— Мне достаточно, — отвечает и вздыхает, а затем выдаёт неожиданно и строго: — вот и появилось дело до меня.
Моё недоумение быстро сменяется беспокойством. Потому что издалека раздаётся беспокойный женский голос:
— Василиса! Деточка!
Какая — то женщина бежит сюда, мелькая меж деревьев. Ещё метров сорок ей преодолеть. Спешно отступаю к кустам, зарастая обратно. В груди стремительно холодеет. Заигрался я!!
— Не беспокойтесь, я вас не выдам, — говорит Василиса мне тихо и оборачивается к зовущей, затем добавляет, обескураживая: — вы один из тех, кто напал на северную башню. Скажите, Ижеслав действительно мёртв?
— Как вы узнали? — Шепчу.
— Запах крови, — бросает хмуро. — Не заставляйте повторять вопрос.
— Да, мёртв, — отвечаю, поднапрягшись.
Вздыхает.
— Вам покажется странным, но я понадеялась вы покончите и со мной. До того, как покормили чудесными фруктами, — заявила Василиса, будто уже жизнь целую прожила. Тут ребёнком и не пахнет.
— Рука не поднимется, — отвечаю уже через шелест листьев.
— Обещайте, что навестите меня вновь, — просит вдруг с такой надеждой.
Что я отвечаю, несмотря на риск быть услышанным посторонними:
— Обязательно.
— Я не узнала вашего имени… — спохватывается девочка.
Поздно.
Сливаюсь с кустами и через тонкие корни в почве расщепляю следы моих чудес. Выбегает пухлая женщина в строгом тёмном платье, похожая на няньку.
— Василиса, снова ты здесь! И что княгине с тобой делать? — Запричитала.
— Сегодня стена занята, — произнесла девочка бесцветно. Но тут же заулыбалась, обнимая букет.
— Дура, — воет женщина и заключает Василису в объятия. — Ты рвёшь мне сердце. И бабушке, и отцу.
— Я же сказала, — прошептала Василиса. — Сегодня стена занята.
— Выбрось дурные мысли из головы, слышишь меня? — Затрясла она малышку за плечики, отстранившись.
— А за что держаться на этом свете? Кому нужна такая?
— Прекрати! Ох, а что это у тебя такое? Розы⁇
— Значит, мне не показалось, — заключила Василиса и снова заулыбалась.
— Откуда, — ахнула женщина, отшатнувшись.
— Не знаю, ветром принесло, — бросила Василиса хитро.
— Стра…
Попыталась закричать женщина, и девочка резко подалась и тут же зажала ей рот.
— Не вздумай, — прошипела малышка. — Или я возненавижу тебя.
Та захлопала глазами, отстранилась и выдала негромко вибрирующим голосом:
— Где — то здесь тёмный маг.
— Амулет не обжигает, а значит, нет в саду нечисти. Или я не права?
Женщина кивает, сглатывая слюнку.
— Ты стала улыбаться, — добавляет нянька с нотками укора.
— Назло всем, — язвит девочка в ответ.
Стража бежит сюда! Двое в кожаных доспехах, амуницией гремят. Готовлюсь к бою, если женщина что — то вякнет, придётся убить мужчин. Но Василиса с нянькой смиренно уходят от меня навстречу дружинникам. Без зазрения совести, малышка отшвыривает мой букет.
И этот жест я понимаю однозначно. Она не желает, чтобы они всполошились, увидев такие цветы.
Убедившись, что удалились достаточно, меняю место дислокации, переходя на другую клумбу подальше от людей.
Вспоминаю, что судачили деревенские. Неужели это та самая Василиса? Слепая дочь орловского князя⁈ Получается, так и есть. Но что с ней не так? Похоже, у неё суицидальные мысли, о которых знает и нянька, и родители.
Я встретил её в неподходящий момент для себя.
И в самый подходящий для неё самой. Потому что она ждала глубокой ночи, чтоб тайком пробраться на стену и спрыгнуть с неё. А тут мы устроили заварушку.
Эйфория от встречи прошла. Я вновь ощутил себя в смертельной опасности и стал углубляться во мрак под кроны деревьев сада. Хотя уже почуял, что небо скоро начнёт светлеть! Стражники на стенах, как назло, встали статуями на видимых расстояниях друг от друга. Да ещё и светом факелов всё покрыли.
До кучи патрули не успокаиваются. То с одной стороны пробегут, то с другой, постукивая щитами и латами. Совсем не расслабиться и не собраться с мыслями. Ощущение такое, будто меня заключают в незримое кольцо, прижимая всё ближе к летнему павильону, стоящему прямо посередине сада.
На открытой длинной веранде всё ещё накрытые столы, над которыми хлопочет несколько служанок, убирая всё после ночной гулянки. Похоже, гостей удалось разогнать только, когда подняли гарнизон «в ружьё».
Крадусь вдоль него, перебегая от куста к кусту, от деревца к деревцу. Успел приметить, конюшни с сараями уже обшарили, поэтому спешу туда, пока ещё темно. Вскоре подмечаю телегу наполовину гружёную отходами. Делать нечего, придётся закапываться в них и ждать, когда вывезут.
Но так не хочется!
Только собрался уже лезть, а туда лопатой навоз стали закидывать из телеги. Чуть брызги в лицо не попали. Мдя.
Шарахнулся в сторону, чтоб не приметил меня мужичок, а там дальше стражник стоит с длинным копьём, факелом и щитом за спиной! За сарай двинул, где уже стена, и всё это вместе образует коридор, из которого никуда не деться. Благо, есть кусты, где я и спрятался, чтобы выждать ещё.
Небо побагровело. Всё, допрыгался. Придурок в чёрном трико уж точно не останется незамеченным.
На конюшне суета, по голосам человека четыре. Лошадь ржёт. Ухожу дальше. Меж сараев бельё женское развешено. Из щели следующего сарая слышу какие — то шуры — муры.
— Алёнка, ну не жмись, давай по — быстрому, — клянчит мужчина.
— Да что ты такой нетерпеливый, — хихикает девушка игриво.
— Невмоготу по утрам, а ещё такая ночка, — отвечает. Сено шуршит, охи пошли.
— Ох, Стёпа, отпусти, — стонет. — Тётка Ягла с меня три шкуры спустит, если я к рассвету двух кроликов не принесу.
— Полчасика… — клянчит.
— Их ещё готовить надо, — говорит, но продолжает стонать.
— Пять минуточек. У меня смена заканчивается, потом клетку до рынка донесу.
— Хитрый какой, а обратно?