— Да ладно, хочешь сказать, совалась прямо в его лес? — Возмущается Крезо, который, похоже, начал некоторое время назад на Дарью зуб точить.
— Совалась, — бурчит, опуская взгляд.
Хм, точно между ними разлад.
— Так, — вмешиваюсь я. — Прекращайте уже. Леший, значит, леший. Завтра на него и пойдём.
— Опасный он, барин. Может, не надо? — Предостерегает Ефим.
— Ярик, я тебя не пущу, — слышу от Леночки с кухни.
— Не обсуждается! — Объявляю громко, ибо нечего на меня хомут вешать. — Убьём лешего, и люди оценят, что не зря за меня стоят. Ефим, с тебя завтра мост, а мы втроём на нечисть.
Глава 18Охота на древнего лешего
Ночью спал, как убитый. С рассвета начали ломиться ко мне в комнату, пришлось вставать.
Уже снарядившиеся по полной выкладке Дарья и Крезо смотрят, как я неспешно умываюсь, как Леночка мне на руки заботливо водицу льёт.
— Что с рукомойником? — Попутно спрашиваю.
— Переделывают же, барин. Как там его, водопровод пытаются изобразить, вот ты затейник.
Давайте, давайте, я и с электричеством что — нибудь придумаю.
Перехватываю завтрак прямо на ходу. Ефим сапоги охотничьи приволок, штаны, ремень хороший с перевязью. Всё это у меня в сарае и раскопали.
Дарья лук вручает и колчан со стрелами. Смотрю на всё это дело скептически.
— Покажите хоть как стрелять? — Стону.
— По дороге всё, — ворчит Крезо, который ещё меч прихватил и щит где — то надыбал. — И так уже поздно выходим. Ты как баба собираешься, барин. Мы с рассвета должны были уже на кромке стоять.
Магичка помогает всё примостить за спину. Как же неудобно такое таскать!
Выдвинулись из поместья.
Через деревню, где уже движуха вовсю идёт. Кого на дороге видим, кланяются с улыбкой. Другие к заборам подбегают и здороваются. Всем желаю хорошего дня.
— Идём заозёрного лешего убивать! — Объявляет людям Дарья.
— Не говори гоп, — шипит на неё Крезо. — Потом что будем крякать, если оплошаем?
— Вот и не плошай, — огрызается магичка.
Завернули на тропу и под горочку. Слева изба моя разорённая показалась, о Нюре вспомнил. Надо бы до оврага дойти да с оборотнями ещё раз переговорить, может, выйдет договориться. А то, как на пороховой бочке сидим. Что им в голову взбредёт неизвестно.
Спустились левее основного моста метров на триста, пройдя меж двух огородов, а затем и поле уже выбритое от травы. Тропка выводит на участок речки, который сужается, и есть небольшая кладка из брёвен, по ней и переходим, встречая женщину с коромыслом и вёдрами, полными воды.
Дальше тропка по лугу мимо небольшой топи, где камыш высокий. Проходим его, и начинается озеро, где ключи бьют. К колодцу под берегом как раз деревенские и ходят, где сейчас трое женщин и один мужичок образовали очередь.
Все кланяются, здороваемся в ответ.
Озеро небольшое, противоположная сторона, где густой лес не так уж и далеко, метров через двести. Крезо уводит левее в горку, где берег крутой вскоре начинается. Поднимаемся на самый верх пригорка, и теперь местность, как на ладони.
Озеро круглое, дальняя сторона, где лес обрамляет, разделена низиной болотистой, где камыш растёт, сильно углубляясь в лес. С противоположной стороны от пригорка берег низенький, дальше поле, тропы и основная дорога, ведущая в Сосково.
— Оттуда пастухи корову гонят, — показывает Крезо на ту сторону. — А он поджидает там.
Указывает левее на рощицу, похоже, с дикими яблоньками, переходящую уже в густой лес.
— К обеду там и будет, — добавляет Дарья. — А мы обойдём болотце и сзади на него зайдём.
— Если бы с рассвета пришли, успели бы засесть у логова, — ворчит Крезо. — А теперь стороной пойдём. Да и… когда он корову утащил последнюю?
— Четыре дня как, — отвечает магичка.
— Мог ещё не проголодаться.
— А почему пастухи стадо ниже не пригонят, ближе к речке, и от гада подальше? Вон сколько берега, — возмущаюсь я.
— Там топь, — отвечает охотник. — Коровы расползутся и увязнут, кто их вытаскивать будет? Или ты передумал на лешего охотится, барин?
— Не передумал. Как стрелять, показывайте.
Неподалёку на пригорке скудная роща из берёзок, к ней и повели.
Дарья первая полезла объяснять. И вскоре за голову схватилась, когда я первый выстрел произвёл, а точнее попытался. Стрела так и осталась у меня в руке.
До шестой попытки я творю всякую хрень, а магичка начинает понемногу беситься.
— И куда ты собрался с такими навыками? — Не выдерживает девушка, когда стрелу в землю пускаю. — Нам не за лешим, а за тобой следить надо.
— Ага, чтоб какой — нибудь веткой не прибило, — посмеиваюсь сам. И уже жалею, что раскрыл свою городскую нерасторопность.
Судя по всему, у них тут каждый мальчишка с детства учится стрелять, чтобы потом уходить на охоту. Они ещё не знают, что я и с седлом вообще не дружу.
— Думаю, наш Ярослав и без лука справится, — выпалил Крезо и ко мне подошёл. — Но коль задал задачу. Вот смотри…
Охотник объяснил по — другому, будто уже учил таких, как я. И стало получаться.
— Долгие тренировки, — заключил Крезо в итоге. — А пока даже не пытайся его применить против лешего, только хуже сделаешь.
Соглашаюсь молча. Идём на дело уже без энтузиазма, ибо слишком много времени провозились на виду. Мол, тварь хитрая нас уже вычислила и ждёт.
И после таких слов от товарищей становится только жутко!
— Как он хоть выглядит? — Шепчу Дарье, затаившись, когда заходим в лес, который сразу встречает непроглядными зарослями. И отсутствием всяких троп.
— Не знаю, — выпалила магичка.
Заходим в лес левее болотца. Сосны высокие, ели пышные и дубы широкие составляют его основу. Всё в мелких зарослях, видимость метров на десять от силы. Оба наёмника сосредоточены и напряжены, это уже совершенно другие люди. Может, такими и были в нашу недавнюю вылазку, просто не рассмотрел и не акцентировался. Но теперь это прямо в глаза бросается.
— А ты знаешь, как леший выглядит? — Спрашиваю Крезо в надежде, что хоть он объяснит, кого мы ищем конкретно.
Отрицательно мотает головой!
— Вы чего⁇ — Возмущаюсь.
— Тс, — шипит на меня охотник и ищет следы, стараясь не шуметь.
Углубляемся, буреломы пошли, деревья поваленные, уже высохшие и обросшие мхом и кустарником. Вскоре чувствуется общий контраст. Птицы распелись, шуршаний много всяких да треска сухих веток вокруг. Лес здесь чересчур живой, населённый совершенно непуганым зверьём.
Так и есть. Белки бесстрашно на нас с ветвей сосновых смотрят глазками — пуговками чёрными. Довольно зловеще!
Взываю к духу под сердцем. Вроде ведь моя стихия, да что — то не так. И верно, другой дух здесь властвует, блокируя моего.
— Чую, но не вижу, — шепчет мой в подтверждение. — Вернись Ярослав, древняя лесная сущность здесь. Старший дух. И ему уже известно о вас.
Обратно не представляю, как идти. Эти двое крадутся уверенно вперёд, то меж кустов продираются, то под низкие кроны ныряют, периодически останавливаются. Дарья постоянно на меня оглядывается, видимо, боится, что утащат.
Я и сам начинаю бояться!
А ещё меня раздражает, что ветки по морде то и дело хлещут и за тетиву лука цепляются.
— С тебя шума, как с конского табуна, — ворчит Дарья, когда под сапогом очередная ветка трескает. — Иди след в след. Трудно?
Ещё как! Это надо вниз смотреть, тогда ветка прилетит.
— Придерживай ветки, трудно? — Огрызаюсь.
— Тише вы, — шипит Крезо, идущий чуть в стороне, и заявляет вдруг: — я след нашёл.
Кровь, почерневшая на листьях, похоже, коровья.
Охотники сразу меняют направление. Куда именно идут, да хрен его знает. Вроде на север, судя по солнцу, лучи которого скупо пробиваются через кроны периодически.
Мелких зарослей становится меньше, а вот сухих коряг всё больше. Дубы могучие на пути, у одного из которых и встаём.
— Это его знак, — комментирует Крезо, глядя на треугольник, выложенный из коряг.
— А вернее предупреждение, — шепчет Дарья. — Дальше охотники не заходят.
Осматриваю строение, палки по метру, внутри ещё крест выложен, всё мелкой лозой переплетено, туго, корзинное плетение.
Метров десять прошли, и наёмники встают у ямы с кольями. Верхний маскирующий слой уже обвалился, глубина метра два.
— А это уже интересно, — говорит Крезо.
— Пытались поймать? — Спрашиваю.
— Скорее он защищал своё логово, — отвечает Дарья.
Теперь товарищи крадутся, затаив дыхание. Здесь уже и птица не поёт, и мошка не летает. Неожиданно мёртво всё стало. Вскоре вонь разложившейся падали в нос ударила.
А этим хоть бы что, идут дальше. Пока не встают, как вкопанные, уставившись на что — то впереди.
Увидев полутораметровую рожу, высунувшуюся из ветвей, я чуть не обделался! Но присмотревшись, понял, что это лишь силуэт из мха болотного цвета. За ней, дальше и правее обглоданные коровьи рёбра виднеются.
Наёмники вслушиваются, знаками переговариваются. А затем медленно взводят свои луки, расходясь в стороны. Дарья мне знак подаёт, чтоб за дерево спрятался.
А я и не против переждать, потому что мой дух совсем перестал говорить, истончился во мне, забился куда — то глубоко. И, похоже, не собирается помогать.
Ветер подул позади, листва зашелестела. Оборачиваюсь! И в груди холодеет.
Вижу в трёх метрах от меня огромный медвежий череп, зависший на уровне моего лица! И я готов поклясться, что его там не было, когда проходили. Он смотрит на меня, как живой! Дальше я соображаю, что он вплетён в нечто, напоминающее огромное тело из коряг, лозы и кары. Но в основе всё равно некие кости! По крайней мере, ещё просматриваются почерневшие рёбра крупного животного, оплетённые деревом.
Ну и образина! Метра под три с половиной в высоту, и непонятно, что у неё с конечностями. Да и башка не на самом верху, а из груди торчит.
Ловко в спину нам зашла. А главное, что вообще не шумела. И сейчас, затаившись, на меня смотрит!