Видимо, на заднем дворе собралась гвардия всех приезжих князей, готовая в случае тревоги ворваться и во дворец, чтоб защитить своих господ.
Туляков найти было не сложно. Когда я появился, на меня уставились со всех столов, как на залётного. Видимо, господа тут, похоже, не разгуливают.
— Ярослав! Сюда! — Вскоре стали зазывать гвардейцы Юрия, явно уже выпившие.
Все вскочили меня приветствовать. Деян представил тем, кого не знаю. Ещё нашлись мужчины, кто горевал по мне. Даже неловко как–то.
Теперь дружина увеличилась до одиннадцати человек, включая магичку Люту, которая обосновалась скромненько на углу стола. Она и не поднималась, когда я подошёл. Местечко мне нашлось, все потеснились на лавке, усадив меня между красавчиком Светогором и страшненьким Лучеславом, напротив Деяна и Люты.
В общем, облепили. И когда я заикнулся:
— У меня одна просьба, братцы. А потом я покину праздник.
Весь стол взорвался от негодования.
— Я всего лишь барон, и приглашение мне попало по ошибке, — пытаюсь объясниться. — Но я кое–что принёс, чтобы подарить это Василисе. То, ради чего мне пришлось потрудиться и даже рискнуть жизнью. И уйти просто так теперь не могу. Завтра церемония вручения подарков. Кто–нибудь из вас сможет передать ей от моего имени одну вещь?
— Нуууу, — протянул Деян. — Мы ж не вхожие, как и ты.
— Да, — вздохнул Светогор. — Видать, это ценное что–то, раз просишь нас. А не господ с празднования.
— Никому здесь, кроме вас, доверить это не могу, — признаюсь. — Хоть мы знакомы ещё немного. Но вам я верю, братцы.
— Я смогу, — выдавила магичка.
— Ах да, Лютик у нас графиня, хоть и не любит кичиться этим, — поясняет Деян.
— Спасибо, Люта, — поблагодарил я, вздыхая.
— Ты как все, — выдавила магичка тихо и опустила глаза. Похоже, она вообще без настроения.
А ещё я распознал упрёк в свой адрес.
— А мы чего, Люта? — Пытается утешить её Лучеслав. — Что есть Василиса, что нет, нам без разницы. Верно говорю, Ярослав?
— Я уж точно не влюбился, — посмеиваюсь. — Просто мы дружили до того, как она прозрела. Теперь она изменилась. И я не знаю, лучше стало или хуже. Главное, чтоб она была счастлива с этим своим принцем.
— То есть, вы просто друзья? — Переспрашивает Люта, поднимая на меня свои карие глазища. Да с такой надеждой…
— Да, просто друзья. Но её отец решил, что нам не нужно видеться. А то мало ли отобью её у принца, — говорю и растягиваю улыбку. — Я ж красавчик хоть куда. А у неё любовь безответная ко мне.
— Василиса в тебя влюбилась безнадёжно, — ржёт Лучеслав. — В такого красавца что ж не влюбиться.
— И то верно! — Восклицают туляки. — Смотрите, какой милый мальчишка!
— Эй! — Возмущается за меня Светогор. — Ты это половцам скажи! Как их мальчишка покосил, что косой траву.
— А Азума кто прикончил? — Спрашивают. — Там башку мы нашли, его она?
— Пленный половец подтвердил, — сказал Деян, с меня глаз не спуская.
— Да, наших рук дело, — подтверждаю. — Я и мои верные друзья Гайянэ и Крезо, втроём мы сделали вылазку ночью до атаки. Прошли шесть лагерей скрыто, миновали посты, обереги да ловушки, и достали его прямо в шатре.
— Ох, как интересно! — Подхватывают туляки. — А расскажи.
— А давайте–ка выпьем за этим делом! — Восклицает Лучеслав. — Вина Ярославу! Полную кружку!
И понеслась душа в рай.
Пить я не собирался, но за рассказами и благодарными слушателями, само в горло льётся. Пытаюсь сместить с себя внимание окружающих, чтоб не обвинили в хвастовстве. Сам начинаю спрашивать. Мужики и о своём рассказывают охотно, тоже интересно. Одна только Люта сидит скромно и квас попивает, поглядывая на меня украдкой, но чаще смотрит в сторону воды задумчиво. В один прекрасный момент она вообще покидает застолье и к берегу спускается, скрываясь из виду.
— Что это с ней? — Спросил между делом у Деяна.
— Не мило ей тут, это она ещё с тобой столько просидела, сколько никогда и не сидит.
— А чего она вообще в гвардию к Юрию пошла? — Интересуюсь. — Раз графиня, ей бы платье да на балу красоваться. А то тут не мило, там не мило. Может, в лесу ей нормально будет?
Смеются на мою подколку.
— Она лучший боевой маг нашего княжества, — отвечает Светогор, не поддавшись на шутку. — С самого детства её считали странной и нелюдимой. Таланты её открылись рано, в двенадцать лет она уже стала мастером. Но в одном месте прибыло, в другом убыло. Люта не жалует господ и давно отказалась от светской жизни.
— Батька её умер рано, — подключился к обсуждению подруги и Лучеслав. — Мамка со своим жестоким нравом часто порола её за всякие пустяки, вот Люта и сбежала от неё и светских обязанностей в гвардию к Юрию.
— Ты только при Люте такое не скажи, пепел твой потом не соберём, — посмеивается один из дружинников. — Так, а что это мы пригорюнились? Давайте за Ярослава!
Полилось вино рекой, расслабился я с туляками, как со старыми добрыми друзьями. И когда стал всё больше расспрашивать, даже не подумал, что мужики могут быть такими сплетниками. Стоило упомянуть Златославу, витязи всё и выложили с большим удовольствием. Примерно год назад в Орле уже кипели страсти между сыном орловского князя Казимиром и Златославой.
Племянница императора втюрилась в красавчика Казимира без памяти, но тот стал воротить нос, избегая её. Говорят, она даже нажаловалась императору, после чего на время отношение нашего князя с Златозаром испортились. Но тут молва о прекрасной Василисе развеяла все их недомолвки.
— Если бы император не ответил на приглашение, то это значило, что твой князь всё ещё в немилости, — втолковывают мне.
— Не говори ерунды, — вмешался Светогор, не особо поддерживающий сплетни. — Его величество доволен Вячеславом за славную победу над половецкой ордой.
— И всё равно, Перун даровал Вячеславу прекрасных сына и дочь, — говорит Лучеслав мечтательно.
— Это жена ему родила таких, — возражает Деян, вздыхая. — И померла, рожая младшую. Жаль княгиню, прекрасна, как Василиса была, князь до сих пор никого не нашёл себе. Говорят, любит всё ещё.
— Печально, — вздыхают дружинники.
— Как прозрела Василиса до сих пор загадка, — дальше сплетничают. — Такая же загадка — кто и как её проклял.
— Чудо! — Восклицает Лучеслав. — Выпьем за чудо! За Василису!
— За Василису! — Подхватили с соседних столов.
Ого! Новый уровень пьянки пошёл. Вскоре пустились в пляс вокруг костра. Поначалу одни мужики, затем подтянулись и служанки, которых просто затащили на пляски витязи, а им хрен откажешь. Поднялись и все три магички с других гвардий. И танцы у них здесь отнюдь не светские, а скорее русские народные. Хоровод вокруг костра повели, вроде взрослые мужики, а ведут себя, как дети.
Продолжаю сидеть за столом, где только Светогор и остался. Задумчивый, серьёзный, хмеля ни в одном глазу.
— Что–то заточил на тебя зуб Вячеслав, — говорит он мне тихо. — Он же знает, как ты бился на топях, как лёгкой победу его сделал, но всё равно не жалует. Как думаешь, почему?
— Он боится, что я за Василисой пришёл, мы же дружили.
— Да, ты говорил. Но я думаю, что не в этом причина.
— А в чём же? — Встрепенулся я.
— Подумай сам, чего боится князь больше всего?
Что Василиса ослепнет вновь! Я промолчал. Но понял мысль Светогора.
— Откуда ты… — начал я, но замялся.
— Ходит слух, — выпалил Светогор. — Мы с витязем Зораном давние друзья, после встречи с тобой она и прозрела.
— Но раз ты знал.
— Не знал, — обрубает. — Я сам понял только теперь, что юноша с топей и тот, о ком говорил Зоран, один человек. Я не спрашиваю, как ты это сделал, и сделал ли. Но князь знает, что ты был первым, кого она увидела с момента прозрения. Такого он не простит, остерегайся его гнева. А лучше оставляй свою скромную землю и проси милости нашего князя Юрия.
Ага, учитывая, как подгадила мне его жена, раздраконив Злату, я с превеликой радостью к нему пойду. Но это так, к слову.
— У меня три деревни и восемь сотен крестьян, я их не брошу, — отвечаю, как есть.
— Юрий дарует тебе земли, он щедро платит за верность и ценит смелых. Я лично, да и вся гвардия поручится за тебя.
— Благодарю за доверие, братец, но я не стану убегать, поджав хвост. Что, я похож на того, кто убегает?
— Прости друг, не хотел тебя оскорбить…
— Да ещё и по туманным предположениям, — фыркаю, перебивая. — К тому же я строю город.
— Город?
— Да, город. На земле трёх деревень будет город, который когда–нибудь и Орёл затмит.
— Смело, — прокомментировал Светогор. — Но это ж сколько нужно золота на такое?
— У меня с этим проблем нет.
— Тогда бы лучше купил титул, — выпалил витязь. — Знаю не понаслышке, что за пять тысяч золотых монет тебе пожалуют титул графа кремлёвским указом. Просто нужно знать, кому занести.
— Ловко, — хмыкнул я. — Но не пошли бы они в задницу?
Светогор просто пожал плечами и усмехнулся себе под нос.
Охренеть, тут даже титулы продают!
Старшая дочь Морозовой Остромила возникла крайне неожиданно у нашего стола. Взмыленная, немного растрёпанная, пьяненькая кобыла. Нет, ей даже косметика не поможет. Как я сочувствую её будущему мужу!
— Ночь добра, славный Светогор, — поздоровалась она с витязем, как со старым другом. — Позволишь присоединиться?
— Ночь добра, Мила, конечно, располагайся, — ответил туляк и даже решил поухаживать. — Вина?
— Не откажусь, — Ответила, усаживаясь напротив нас. — Не ожидала, что вы знакомы.
— Для меня большая удача и честь знать Ярослава, — выпалил Светогор вполне серьёзно, подавая ей кружку.
— Моя матушка тоже от него в восторге, — усмехнулась Остромила, принимая тару и сразу хлебая из неё звучно.
Ударила кружкой о стол, рукавом смахнула всё со столешницы между нами. И выпалила:
— Я ж чего пришла, давай на руках поборемся.
Дура, что ли? Так и подмывает сказать. Светогор в сторонку отодвигается опасливо, а сам посмеивается.