Наивностью попахивает. Но я отвечаю в том же духе:
— Да что князь, что император давно уже мои марионетки.
— Не шутишь? — Встрепенулась подружка и нахмурилась, потому что я начал посмеиваться над ней.
Хотя совсем не до смеха. Мы все в зелёной дряни, да ещё и в тупике.
— Придётся возвращаться, — заключила и Гайя.
А как не хочется!
— Не спеши делать выводы, — говорю и, затаив дыхание, активирую сканер.
Стены пещеры не пробивает, слишком толстые. Просвечивание потолка тоже ничего не дало. Лишь на рожу дряни покапало ещё, когда поднял голову.
Проверив пол, сразу заметил металл на разном удалении. И не простой, это останки стражей! Ладно, это второй вопрос, что они тут забыли. Из этих останков строятся очертания некоего тоннеля дальше. Но мне так не хочется признавать того факта, что иного пути просто нет.
— Похоже, нам надо туда, — киваю на раздолбаную клоаку.
Делая вид, что ей всё равно, напарница полезла первой без всякой подготовки, я даже остановить не успел. И с невольным визгом поехала вниз, как по горке.
— Ну что⁈ — Кричу ей.
— Руки не расставляй, — слышу глухой ответ. — Тут всюду торчат железки.
Корни пустил вниз, чтобы подстраховаться и аккуратно стал съезжать. Я ж барин! Думал, что лезвия от стражей тут случайно застряли. Но это больше походит на зубы в глотке. А точнее целые жернова из них. Видимо, тварь использовала инородные материалы, как средство перемалывания пищи.
Оказавшись в пузыре из плоти, я понял, что нам ещё предстоит немало работы, чтоб пробиться дальше. Гайя уже перебинтовала руку, которую зацепило.
— Царапина, — ответила на мой немой вопрос.
Используя корни, стал кромсать плоть, местами обнажая даже породу, обрамляющую пещеру. Своей блестящей скользкой поверхностью она напоминала камни с морского дна. Продираться нам пришлось почти час то по жиже, то по кускам срезанных органов с кишками, периодически мы едва не задыхались от вони и ядрёной кислятины. Хорошо, хоть сообразил, выстраивать нам тоннели из деревянных каркасов, которые перестраивал с пройденного пути на новый.
Гайя при виде таких чудес поначалу даже вытаращила глаза, думая, что тварь ожила. Похоже, от таких нервных потрясений она скоро станет блондинкой.
Я и сам занервничал, когда появились скелеты на пути, закатанные в слизь. Вроде даже на человеческие смахивают, но слишком мелкие. Метровые, полуметровые. Черепа вытянутые, совсем нечеловеческие. Тогда возникает вопрос. Что это за мутанты?
Когда впереди снова появилось свечение, я понял, что тварь нихрена не сдохла! И, похоже, она с двух сторон орудует. Потому что снова завоняло ядрёной кислятиной, и заходила гигантская глотка. В какой–то момент донёсся звук елозящих кинжалом и вскоре к нашим ногам по наклонной съехала жижа с перемолотыми в ней останками детского тела!
Не желая рисковать нашими шкурами, я вырастил морозящий пулемёт и стал прокладывать нам дорогу уже по–взрослому.
Живой пол заходил ходуном тут же. Похоже, твари с другой стороны не понравилось, что творится у неё внутри. По сторонам из пор в стенках засочилась кислятина, впервые я уловил дым от наших сапог! И понял, что нас хотят к чертям переварить. Но вскоре дыр я наделал столько, что тварь сама стала не рада, ибо вся эта кислота просочилась в раны.
Чтоб из глотки выходить, нам не потребовалось карабкаться вверх. Двинули почти по прямой. В последнем отсеке твари я раздолбил уже трёх здоровенных червей, и мы вывалились наружу уже в новую пещеру.
Эта оказалась раза в два шире предыдущей, хоть и не такой высокой. И вся усеяна толпящимися грибами.
Затаив дыхание я вскинул пулемёт и продолжил расправу. На удивление с этой стороны твари оказались живее, и стали прямо на глазах улепётывать в два прохода.
В сдувшейся плоти убитых просматривались силуэты мелких скелетов. Млять! Кого же они тут жрут–то⁈
Преодолев метров двадцать перехода, мы вышли, наконец, на эту сторону от дамбы, оказавшись в новом секторе. Грибы шарахнулись по сторонам и стали уноситься дальше, не желая с нами связываться. Поэтому я даже расслабился. И решил осмотреться.
С нашей трёхметровой высоты от уровня дна, не так уж много можно разглядеть. Но общее впечатление вышло неожиданным.
Это не прежний скелет города–лабиринта. Это скорее его руины, захваченные мхом и грибовидными растениями. И речь даже не о зелёных ходящих монстрах–грибах. Но не это самое удивительное. А воздух и свет.
По всему пространству, словно опадающие листья, медленно спускаются частицы, дающие бело–зелёное свечение. Они рождаются у стеклянных сталактитов на потолке грандиозной пещеры, высота которой здесь не более сотни метров, и медленно снижаются, пропадая на фоне руин. Не так плотно, как дождь, но всё же прослеживается непрерывность процесса, и впечатление складывается, будто это нечто волшебное.
Гайя даже вытянула ладошку, чтобы принять одну, залетевшую к нам, а лепесток размером с ноготок просто растворился на коже без следа, словно признак. А с ним пропал и его свет.
— Ты видишь? — Слышу восторженное от напарницы. — Это опадающие ангелы, у нас есть поверья, что они благословляют на процветание. В пещерах Эльбруса можно встретить несколько ангелов, но здесь их сотни.
— Лазерное шоу, голограмма, — комментирую без особой радости и осматриваю недобрую округу.
Слева глухая перегородка, её не видно из–за руин, но всё ещё слабо ощущается, как долбится в неё уже с той стороны Медведь–робот. Очень хочется верить, что он скоро успокоится и снова вернётся в режим ожидания.
Впереди небольшая поляна из мха, грибочки белые, смахивающие на поганки, растут кустарниками, а дальше полуразбитая лестница наверх. И начало руин, обросших всякой дрянью.
Не сильно впечатлившись визуализацией чудесного листопада, выдвигаюсь первым. Несколько шагов, и я понимаю, что мох вполне себе живой. Не сухой, не превращающийся в пыль. Просто мох. А ещё я слышу слабое журчание воды. Похоже, здесь где–то течёт ручеёк.
Поднялся по лестнице, выходя на улочку. Всё в мягком зелёным свете и лёгких мерцаниях спускающихся лепестков, по обеим сторонам куски стен от домов, арки в тёмные подвалы, частично уцелевшие куски вторых этажей и даже дуга от мостовой впереди видна. И всюду властвуют грибовидные растения. Интересно, а они могут преобразоваться в привычное мне дерево? Первые же попытки моих волосков создать контакт не увенчались успехом. Инородное строение растительности не поддаётся моей власти. И это хреновая новость. Потому что на один этот переход с грибами я слил примерно треть боевого довеска.
Получается, надо быть экономнее.
Первые несколько минут держу ухо востро, стараясь выловить любое малейшее движение и понять, следит ли кто за нами. Готовит ли засаду. Но ближайшая округа просматривается неплохо. Всё вроде тихо и спокойно, но издали доносятся странные звуки, будто кто–то точит клинок о камень. А ещё периодически падают откуда–то валуны. Мелкие шуршания за ближайшими руинами тоже улавливает слух, и это меня тревожит.
Вскоре подгребает Гайя и тоже щетинится, вскинув лук.
Убедившись, что ни грибов, ни роботов поблизости нет, поднимаюсь на кусок платформы второго этажа здания справа, пытаясь объять как можно больше площади. Нам бы какую–нибудь башню, с которой удастся увидеть больше. Вот её и ищу. Но пока только обросшая грибами и мхом трёхэтажка впереди метров через сто. Сразу бросился в глаза спуск слева, где я уловил блики воды. Как и большие разводы на ней. Похоже, там что–то плавает.
Мдя, похоже, мы попали в закрытую экосистему, где надо быть особенно внимательными. Очень хочется верить, что всё здесь разрослось благодаря рабочему Зерну, которое мы в скором времени отыщем.
С большой надеждой, что контингент роботов стражников в этом секторе давно заржавел, стали углубляться в руины. Тусклый зелёный свет в мелких мерцаниях раздражает, но и к нему постепенно удаётся привыкнуть.
— Спустимся к воде, — вскоре предложила подружка.
Молча согласился, потому что после недавней клоаки кожу щиплет и неприятно тянет. А волосы вообще коркой покрыло.
Вышли к затопленной площади, где даже видно несколько головешек статуй, заросших мхом так, что не понятно, какое изображено животное. Хотя судя по торчащему единственному не обломанному уху, один точно тут заяц.
После пятой ступеньки вниз подступает вода, по сторонам всё обросло тёмно–зелёным мхом, рощи из грибов торчат всюду. На самой воде островки моховидной ряски покоятся. Тихо здесь, слишком тихо.
Достаю сканер, и штудирую всё по периметру. Потому что не люблю сюрпризы. На дне редкие останки тараканов роботов. По круге есть немного металла, в основном по ту сторону берега, где тоже всё в руинах. Но даже если роботов нет, не нужно расслаблять булки.
Гайя первой прикасается к воде. У неё даже есть специальный серебряный клинок, который она опускает туда и что–то проверяет. Удовлетворившись результатом, начинает обмываться, зачерпывая ладонью по чуть–чуть. Устроившись в метре, умываюсь и я.
В какой–то момент обращаю внимание на тень на воде. Её периодически подсвечивают лепестки, но она не пропадает. Она движется в нашу сторону! И чем ближе к нам, тем сильнее расширяется. Полуметровый эллипс вытянулся в каплю и расширился в конце до полутора метров, продолжая тихо двигаться к нашей лестнице под водой. Это не выглядело, как спина какой–то рыбины, скорее, как нефтяное пятно, но под небольшим слоем воды.
Когда оно приблизилось на пять метров, Гайя сама дёрнула меня, и мы отошли от берега, поднявшись наверх. Подойдя вплотную, масса разлилась уже на всю ширину лестницы, окрасив воду в смольно–чёрный цвет. А затем раздался резкий всплеск! Чёрная тряпка выскочила из воды и захлестнула три метра берега, как сетью! Да ещё с таким смачным шлепком, аж волосы дыбом встали. Не успели опомниться, а оно потащилось назад ни с чем. В процессе движения быстро сузилось до тонкой ниточки и ушло под воду в районе ряски.