— Почему же, всё замечательно, — говорю с улыбкой. — И за что нам такие дары?
— За источник нашей жизни, — отвечает с нескрываемым волнением. — Владыки приходят сюда только за ним. Не отнимайте его.
— А он точно у вас один? — Спрашиваю, кивая на башню.
Все снова падают ниц и начинают ныть да причитать. Вроде наигранно, но очень даже профессионально.
— Можно забрать сокровища и потом Зерно, — шепчет на ухо подружка. — Они слишком слабые, чтобы жить. Придут другие и не станут с ними церемониться. Или ты хочешь сделать подарок нашим врагам?
— Пусть сюда попробую прорваться, — отвечаю ей недовольно и этим: — всё, хватит ныть! А ну вставайте уже. Хорошо, не буду я брать ваш Источник.
Бабуля переводит всем быстро. Народ поднимается тяжело, утирает слёзы. На лицах улыбки счастливые. Крыски чуть ли не пляшут.
— Мы устроим праздник в вашу честь, о, владыки, — заявляет бабуля. — Позвольте готовить его?
— Для нас ничего устраивать не надо. Только если сами хотите.
— Хотим!
— Так, уважаемая. Источник я забирать не стану, но мне нужно к нему.
Бабуля сразу переменилась в лице.
— Чтобы поприветствовать его, — поясняю. — Ничего более.
Кивает неуверенно, переглядывается с коллегами, которые, выловив её реакцию, насторожились. Похоже, с этим ещё будут проблемы…
Напряжение вроде сошло. Местные вожди рассосались, только бабуля не уходит, всё в рот смотрит. И наблюдает, как я пересыпаю каменья из ящика в мешок из–под провизии, чтобы сунуть это всё в сумку. Чего тут только нет, даже самую мелкую на вид дрянь опасаюсь выкинуть, забраковав. Мало ли!
— Это не стекляшки, — шепчет Гайя, попробовав синий камушек на зуб.
Да я и сам вижу, что каменьев здесь навскидку тысяч на десять золотых. Сразу в голове грандиозные планы: нанять ещё сотню работяг, позариться на дорогую мебель, раздать бедным…
На дне что–то укололо. Разгрёб, а это большой кристалл фиолетовый из Разлома. Покопался, ещё два средней величины нашёл.
Демонстрирую один кристалл бабуле, которая при виде него сразу начинает дрожать.
— Откуда этот? — Спрашиваю строго.
— Злое место, злое, — отвечает, как одержимая. — Бремя наше вечное.
— Веди, — командую решительно.
И ведь повела! Ещё оленя с собой взяли, старца первого да крысок дюжину. Тропа повела через пригорок как раз в направлении скопления металла. Когда поднялись на вершину, я всё понял. Сопровождение многозначительно остановилось и дало мне насладиться видами.
Впереди распростёрся целый кратер чуть ли не на четверть всего сектора, где вскоре я распознал обломки роботов–стражей. Их там не сотни, их там тысячи! Проржавевшие, наваленные горками, утопленные в земле. Природа уже захватила большую часть пространства, но скудная растительность не смогла закрыть масштабов.
— Воины древних сошлись в битве со злом, — прокомментировала бабуля. — Двадцать затмений назад, когда ещё не было нас.
— И как успехи? — Спрашиваю деловито.
— Они победили, но не до конца, — ответила, вздыхая. — Теперь здесь священное место.
Чуть постояв, кивнул идти дальше. Тропа повела в обход кратера, где деревья отступили. И животных на ветках не так много. Здесь и птицы не щебечут так заливисто. Атмосфера у кратера, как на кладбище. Дошли до площадки, где из серого камня таракан полутораметровый выточен. И вокруг еды целая куча на чашечках деревянных да цветов в вазах с водой.
— Ши! — Кричит бабуля на обезьянок, которые там целой толпой пируют.
Крыски рьяно побежали их разгонять. А мне почему–то смешно.
Пройдя треть периметра кратера, зашли за горочку. И снова я встал, как вкопанный. Потому что увидел бетонный заслон перехода в сектор «Сова», закрывающий всё наглухо. К счастью, гигантских роботов там не ошивается.
— Край мира, — выпалила бабуля и кивнула дальше. — Зло.
Правее ворот метров на пятьдесят на высоте этажа пятого из пещеры розовый свет бьёт. К ней мощные лестницы подведены, но обвалены на середине. Поэтому всё компенсируется деревянными надстройками, ведущими в пещеру. Там и мостики, и платформы, и даже боевые вышки с домиками. Хм, да там целый гарнизон крысок.
Добираемся до пещеры около часа. Можно было в два раз быстрее, просто бабуля еле плетётся.
У подъёма нас встречает три десятка вздрюченных экипированных по полной программе крысок. После яростных слов на местном от бабули, они все падают передо мной на колени, стукаясь лбами о каменистую землю.
Когда стали подниматься по лестнице, бабуля со старцем совсем сдали. Но тут подключились крыски, которые буквально на верёвках потащили их, как упрямых ослов. Предприятие затянулось, но мы с Гайей тактично подождали наверху у входа в пещеру.
— Что думаешь? — Спросила подружка между делом. — Может, они хотят заманить нас в ловушку.
— Нет, я же сам напросился, — отвечаю, зная, что меня там ждёт.
В первом огромном пространстве пещеры буквально через тридцать метров целая стена из камней и палок с вышками. Колья наверху, десять постовых крысок с луками. И всё это обращено вовнутрь. То есть обороняются не от входа, а наоборот.
Пока нам открывали ворота, которые они забаррикадировали на славу, можно было устроить привал и даже поспать. Но вот они отворяются, и мы движемся дальше. Сразу бросаются в глаза выставленные за стеной пугала стражей. Десять железяк стоят, подкреплённые палочками на деревянных постаментах. Явно давно уже сдохли их ядра.
Кстати о ядрах! Пещера расширилась ещё больше, и мы пошли прямо по малым ядрам, которыми усыпан пол довольно щедро. Похоже, тут все сердца стражей с кратера. Разгребать перед собой нет смысла, хрустим прямо по ним. С нами только бабуля отважилась пойти. Остальным страшно. Даже крыски–воины остались за стеной.
Тут уже по засаленным стенкам щедро разливается розовый свет. И когда в конце пещеры за пятиметровым валуном я вижу защитный купол, меня это совершенно не удивляет. Он круглой формы, радиус его метров восемь, частично он съел дальнюю стенку пещеры, превратив её в срез идеальной формы.
Сама трещина на кляксе из расплавленной породы — здесь ничего нового, по величине крохотная, метра полтора в длину и сантиметров тридцать в самой широкой части, по большому счёту оттуда только кошка может вылезти. Вот она и тужится уже какое–то время. Курия из красного мяса вылезла по пояс, но дальше никак. Замерла, будто спит. Или притворяется.
Чуть подальше, у камня с руной лежат останки воина. На черепушке шлем, на рёбрах нагрудник. Ржавый меч рядом лежит, всё остальное в труху. Около него разбитый камень с руной и двухметровый скелет твари, явно не простой.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: местным через купол не пробиться, чтоб сдвинуть последний камень с руной и покончить с этой проблемой раз и навсегда. Вот они и ждут, когда тварь вылезет полностью и атакует сама.
— Когда зло вырвется, будет битва, — выпалила бабуля, тяжело дыша. — Каждое затмение оно приходит и испытывает нашу Веру. Теперь я вижу, что страшное наступит уже скоро.
— Вы о той дохлой псине? — Уточняю на всякий случай.
— Так зовётся зло у небесных владык? — Переспрашивает бабуля.
— В общем так, — вздыхаю. — Я избавлю вас от этого величайшего бремени, а вы не станете препятствовать мне с посещением Источника, идёт?
Бабуля запричитала на своём, закашляла.
— Ну⁈ — Спрашиваю не терпеливо.
Падает на колени, придерживаю сам.
— Да хватит уже, — ворчу. — Мы договорились?
Кивает. Передаю её на попечение подружке, думая, что не стоило вообще торговаться. Активирую Змеевик и сшибаю единственный камень с руной. За полминуты поле тускнеет и сходит на нет. Уже в процессе курия начинает биться в экстазе. Как и бабка, пришедшая в ужас от увиденного.
Если у них с этой курией великая битва намечается, то что будет, если сюда явится штук пять? Не важно. Трещина стягивается, отрезанный кусок псины заваливается на каменный пол, другая половина, вероятно, осталась в другом мире. Увидев, что курия поползла ко мне, прошил её пятью пиками шрапнели, отшвыривая в стенку пещеры, как куклу.
Гайя зажигает огниво, озаряя останки. После закрытия трещины свет весь схлынул. Но теперь бабуля видит, кто здесь герой. Правда, почему–то заикается. Как бы инфаркт не случился у неё.
— Так, с этим разобрались, — заключаю и иду к останкам.
Чуйка не подвела, у воина и шлем, и нагрудник — это доспехи Разлома! Шлем смахивает на римлянский, только без ирокеза. На роже щель буквой «Т», уверен, можно изменить дизайн, как вздумается. В останках нахожу ещё десять камней разлома, среди мелочи только один большой. С ссохшихся пальцев снимаю родовой перстень с изображением розы на щите и два драгоценных кольца, браслет из золота и два кулона на серебряной цепи. От всего веет магией, позже разберусь.
Быстро осматриваю скелет монстра. Кости мощные, челюсти, как у акулы, когти, как у динозавра. Похоже, они друг друга и убили. Судя по всему, воин пытался закрыть разлом, но лишь уменьшил его.
Почему–то сложилось впечатление, что он из Разлома и вылез. Гулял с двумя доспехами и не сильно обламывался. Попал ли в Хикупту случайно? А вот тут у меня сомнения. Впервые меня осенило на эту тему. А что если Мрак тоже искал сюда путь через мир Разлома⁈ Вот если на кляксу посмотреть, можно почитать закругления, которых здесь всего пять, и они двух величин: малые и большие. Я бы не обратил на это внимание, если бы не видел нарисованную карту Мрака.
Там у него были изображены эти кляксы. Своя и барона Искрена, под ними и цифры он писал через тире. Как раз с количеством больших и малых закруглений. Прежде я не придал этому значения и не сопоставил его рукопись с местностью. Но теперь убедился, что кляксы с трещинами разные. Более того, думаю, что они индивидуальны. Получается, можно открыть проход со стороны мира Разлома куда–то целенаправленно? Вопрос сложный. Имея в распоряжении крохи информации, я ничего не пойму