Таким образом, есть основания полагать, что в Парфянском и Кушанском царствах возникала в принципе аналогичная ситуация: на характер социальной структуры, существовавшей в этих царствах, определяющее воздействие оказал факт завоевания оседлых территорий кочевниками. Ф. Энгельс (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 183–185) указывал на два пути развития классовой структуры в ранних обществах: один — в результате развития внутренних процессов развития в обществе; второй — в результате завоевания. В среднеазиатских обществах античного времени ситуация была более сложной. Здесь первоначально начался процесс классообразования по первому пути, но в дальнейшем он был осложнен фактом завоевания, притом кочевнического завоевания. Сам этот факт в конечном счете определил основные черты социальной структуры ведущих среднеазиатских обществ. В обществах рабовладельческой формации, как правило, хотя и не всегда, внешнее завоевание резко ухудшало положение трудящихся масс. Таким образом, в результате завоевания формирующийся класс мелких свободных непосредственных производителей (главным образом крестьян) оказался в зависимости от господствующего слоя, состоящего в основном из потомков кочевой аристократии и рядовых членов кочевых племен. Главное, что характеризует положение крестьянства первоначально — это зависимость в целом от этих привилегированных слоев. Внешнее оформление эта система получила в виде сословных привилегий верхних слоев. Классовая позиция здесь находила выражение в виде сословной позиции, как это типично для рабовладельческого и феодального общества (Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 6, с. 311, прим. 1).
Однако зависимость крестьянства не делала его полностью бесправным. Крестьянство (пелаты) заметно отличалось и от рабов. Видимо, можно думать, что основным орудием защиты крестьянства от окончательного порабощения являлась его общинная организация. В литературе уже неоднократно отмечалось, что само существование древнего крестьянства немыслимо без общинной организации. Община зафиксирована практически во всех древневосточных и античных обществах. Даже в Египте, где процесс разложения общины зашел дальше, чем где-либо в другом месте, определенные пережитки общинной организации существовали и в римское время.
Хорошо изучена община Малой Азии (Голубцова Е.С., 1962; 1972), области древнего мира очень сильно урбанизованной, с многовековыми традициями классового общества и государственности. Эти общины менялись, из кровнородственных, племенных они превращались в территориальные, изменялся их статус — из общин свободных крестьян они становились общинами зависимыми, но при всех условиях община играла основную роль в организации производства. В общинах постепенно происходила имущественная дифференциация, разделение общинников на полноправных и зависимых, но в целом общинная организация, несмотря на центробежные силы, оказывалась очень устойчивой и надолго пережила римское господство. Бесспорное наличие крестьянской общины зафиксировано даже в области классического развития товарных, рабовладельческих вилл в Италии (Штаерман Е.М., 1972).
В Средней Азии был еще один особый фактор, способствующий длительному существованию крестьянских общин. Как уже отмечалось выше, Средняя Азия — страна ирригационного земледелия. И строительство и функционирование ирригационных систем невозможно без хорошо отлаженной системы кооперации труда земледельцев, а естественной формой организации этой кооперации является община.
К сожалению, письменные источники по данной проблеме почти полностью отсутствуют. Видимо, единственным бесспорным свидетельством являются авроманские пергаменты (Периханян А.Г., 1952; Ельницкий Л.А., 1964; Массон В.М., 1971, с. 73–75; Minns E.H., 1915). Прежде всего эти документы свидетельствуют об общинном землепользовании. Об этом свидетельствуют упоминания в документах «доли, выпавшей от сообщинников», совместное пользование водой, по строго определенным нормам, причем указывается, что это должно делаться сообща с другими сообщинниками и т. д. Сами документы являются контрактами о продаже виноградников. По всей видимости, сделки совершаются внутри общины или, если покупатель не принадлежит к числу общинников (что маловероятно), то приобретение участка общинной земли приводит его к включению в этот коллектив с получением всех привилегий и всех обязанностей общинника. Важным обстоятельством является то, что на основании этих документов можно говорить о том, что обработка земли общинником носит принудительный характер, рассматривается как государственная повинность. Доказательством служит указание на то, какие штрафы должен выплачивать владелец участка в случае, если он перестанет его обрабатывать. В одном случае этот штраф в 15 раз превышает стоимость участка, в другом — почти в восемь раз. Бесспорно, что при такой системе крестьянин оказывался практически прикрепленным к «тяглу», его право на участок земли (хотя он его и может отчуждать) сопряжено с выполнением определенных обязанностей, прежде всего с выплатой налога за этот участок земли.
Материалы Дура-Европос показывают, что парфянский царь рассматривался в качестве верховного собственника земли. Теоретической основой этого права царя выступало право завоевания, которое в античном мире рассматривалось как наиболее полное основание абсолютной власти завоевателя над жизнью и имуществом покоренных (Кошеленко Г.А., 1977, с. 72 и сл.). Материалы нисийского архива (Дьяконов И.М., Дьяконов М.М., Лившиц В.А., 1951; 1953а, б; Дьяконов И.М., Лившиц В.А., 1960а, б; 1966) подтверждают этот тезис. Согласно этим материалам, в районе Михрдаткирта (Старой Нисы) располагались по крайней мере земли семи различных категорий. Природа некоторых категорий не ясна. Однако то общее, что характеризует все эти категории земли, — это обязанность выплачивать определенные сборы в царскую казну. Категории земли различаются именно по тому, какие сборы они уплачивают царю.
Наибольшее внимание привлекает категория земли, называемая «узбари». «Узбар» — сбор, известный еще в ахеменидское время, как поступление дохода непосредственно с царской земли. Это самый частый в документах из Нисы вид сбора. Он поступает не от какого-либо определенного лица или группы лиц, а непосредственно с «имения» или «виноградника». Сбор «узбари» — натуральный в виде вина, поступает он в царские винохранилища в Старой Нисе. Встречающееся на этих документах выражение «внесено в винный склад» было равнозначно выражению «внесено в казну царя».
Есть основания думать, что к этой категории относятся земли сельских общин. Помимо того что эти документы — самые многочисленные, есть еще определенные аргументы в пользу этого предположения. Характерным является то, что владельцы или держатели «имений» или «виноградников» не упомянуты. Можно думать, что для царской администрации это было безразлично. Повинность лежала на участке земли, а кто его держал — это не играло роли. Такое положение наиболее характерно именно для общинной земли. Аналогичную картину мы видим и в случае с авроманскими пергаменами. В частности, в пергамене 1а говорится о следующей сделке: виноградник, называемый Даубаканра, делится на две части, одна часть остается во владении прежнего хозяина, вторая за 30 драхм переходит в руки нового владельца. Ежегодную подать («как записано в старой записи») они, однако, должны платить совместно. Здесь та же ситуация, что и на земле «узбари» в окрестностях Нисы. Единицей обложения является виноградник, носящий свое индивидуальное название, зарегистрированный в земельном кадастре, и для царской администрации в сущности безразлично, что у него в результате этой сделки стало два хозяина, а не один.
Следовательно, можно полагать, что основная часть земель в окрестностях Старой Нисы — земли категории «узбари» — принадлежали крестьянам-общинникам. По всей видимости, аналогичная картина наблюдалась и в кушанской Бактрии.
Если справедливы предположения, что поселения Гарры-Кяриз и Аккурган — общинные поселки, то необходимо будет признать, что они служат свидетельством отсутствия равенства внутри общины. На поселении имеются и большие хозяйства и менее крупные. Наличие клада в одном из домов Гарры-Кяриза подтверждает мысль о том, что определенная часть крестьян-общинников обладала значительными денежными средствами. Об этом же говорят и документы из Авромана: некоторые общинники лишаются части своих виноградников, а другие их приобретают. Наконец, могут служить подтверждением этому и некоторые из документов Нисы. Среди различных типов сборов там имеется сбор, называемый «от себя самого» или «от него самого». Сборы с земель этой категории идут от определенных поименно названных лиц, в том числе и от весьма высокопоставленных («главного начальника конницы», «казначея» и т. п.), но также и от простых «виноградарей». Относительно этих сборов высказывались издателями документов два предположения: либо это добровольный взнос на нужды культа, либо арендная плата с арендаторов. И.М. Дьяконов и В.А. Лившиц больше склонялись к последнему предположению. Решительно его поддержал и В.М. Массон (Массон В.М., 1971, с. 71). Есть все основания согласиться с этим мнением. В таком случае можно предполагать, что какие-то участки царской земли брались как высокопоставленными представителями парфянской знати, так и рядовыми общинниками, обладавшими хозяйственными возможностями для обработки этих участков. В связи с этим представляется маловероятным определение категории «виноградарей» как издольщиков по принуждению или даже посаженных на землю рабов. (Дьяконов И.М., Лившиц В.А., 1960б, с. 19). Трудно допустить, чтобы под одним титулом пользовались землей и арендаторы — представители знати и издольщики по принуждению или даже посаженные на землю рабы. Более вероятным представляется, что в этих «виноградарях» надо видеть крестьян-общинников, обладающих возможностью возделать не только свой участок, но и арендованный у государства виноградник. Практическая возможн