Но взятый бакуфу политический курс на ассимиляцию аборигенов не был реализован. Освоение о-ва Эдзо требовало крупных капиталовложений, которых у бакуфу нс было, к тому же русские суда, вопреки ожиданиям, так и по появлялись у берегов Миопии, т. е. никакой реальной русской угрозы не было. В этих условиях в 1821 г. князю Мацумаэ были возвращены все его нрава, а действие указа в отношении эдзосцев, введенного бакуфу, было приостановлено. Им вновь запрещалось говорить на японском языке и т. д.
В 1821 г. в свое лепное владение возвратился с о-ва Хонсю князь Мацумаэ. Формально постановления бакуфу в отношении эдзосцев при нем не были отменены, но фактически князь Мацумаэ восстановил систему откупщиков, а вместе с этим и права японских купцов на жестокое обращение с аборигенами. Однако японская администрация и купцы свободу угнетения эдзосцев стали прикрывать лозунгом «оказания помощи» аборигенам. Как и ранее, японские купцы не выдавали продуктов питания «плохо» работающим, старикам, больным, детям аборигенного населения.
Однако в 1855 г. бакуфу, подстрекаемое княжествами северного Хонсю, вновь взяло под свой контроль княжество Мацумаэ п восстановило действие указа об эдзосцах. Их вновь стали обучать японскому языку и т. д.
Среди честных японцев находились сочувствующие эдзосцам, которые старались более или менее правдиво описывать тяжелое положение аборигенов о-ва Эдзо. К их числу относился путешественник Мацуура Такэсиро. Дошедшие до современного исследователя его произведения наиболее правдиво раскрывают мрачные страницы истории администрации и купцов в княжестве Мацумаэ.
В 1854 г. Мацуура Такэсиро впервые вступил на землю о-ва Эдзо и прошел его вдоль и поперек, стараясь запомнить, записать все им виденное, услышанное, продуманное, пережитое в деревнях эдзосцев. Им написано много интересных и ценных книг по проблеме айнов. Но наиболее критически острой работой является «Описание современных эдзосцев» («Кинсэй эдзо дзинбуцу си»), написанное в 1858 г. Содержание ее противоречило интересам княжества Мацумаэ. Труд автора был отнесен к категории «крамольных». Он увидел свет лишь в 1912 г.
Хотя в своей работе Мацуура дает в основном характеристику положения эдзосцев в районах Сару и Абасири, но она справедлива и для других областей о-ва Эдзо. Он писал, что надсмотрщики забирают у эдзосцев охотничью добычу, сгоняют аборигенов на рыболовные участки, где заставляют работать круглый год. За работу эдзосцам выдавали по чашке пищи 3 раза в день, нередко она состояла из остатков отарой пищи, превращенных в жидкую кашицу. Все откупщики были людьми жадными до наживы, но самым известным по жестоким формам эксплуатации айнов был откупщик Мацухэйэй. С аборигенами он обращался не лучше, чем с собаками и лошадьми. Молодежь и стариков он почти не кормил. Аборигены ходили в ветхой одежде, едва выдерживали холод и голод. Находившиеся у него на работе айны все рано умирали. Управляющие и надсмотрщики насиловали аборигенок. Приводя конкретные доказательства, Мацуура Такэсиро говорит, что он был свидетелем того факта, как в районе басё в Кусиро 40 японских надсмотрщиков изнасиловали 36 аборигенок. Мужей тех аборигенок, которые оказывали сопротивление, отправляли в отдаленные участки рыбалок. Многих женщин японцы заразили венерическими болезнями, они же занесли и распространили среди айнов и оспу [Синъя, 1974, с. 153–154].
В результате целого комплекса негативных факторов численность аборигенного населения резко сокращалась. Если в 1804–1817 гг. количество их достигало более 26,8 тыс. человек, то в 1822 г. — 23 720 человек. Смертность среди аборигенов была особенно высокой в районе Сякотан-Исикари-Соя [Синъя, 1974, с. 157].
В силу этих же причин айны хотя уже не могли оказывать массовое сопротивление, подниматься на освободительную борьбу, по проявляли свой протест в различных формах. Одни решались на самоубийство, другие убивали насильников, часть уходила и пряталась в горах.
В «истории Японии 1868 год ознаменовался незавершенной буржуазной революцией. Страна вставала на путь капиталистического развития, развертывание которого в значительной степени тормозили остатки феодальных отношений. Это сказалось и па процессе освоения о-ва Эдзо. В 1869 г. остров был переименован в Хоккайдо. Эдзобито стали называться кюдо-дзин, или додзин (аборигены). Было учреждено колонизационное управление (кайтакуси), которое просуществовало до 1882 г. С этого времени о-в Хоккайдо стал частью территориальных владений Японии, а освоение его приняло общегосударственный масштаб. Многие японские буржуазные исследователи рассматривали его как «внутреннюю колонию» страны.
Так как в 1855 г. о-в Хоккайдо вновь был взят под непосредственный контроль бакуфу, князь Мацумаэ вновь перемещен па о-в Хонсю и на Хоккайдо не было помещичьих владений, то в соответствии с законом о земельной реформе 1873 г. владельцем Хоккайдо стал император Японии. Таким образом, айнов лишили родной земли, которую они рассматривали как владение духов.
На первоначальном этапе заселения о-ва Хоккайдо основную функцию переселенцев выполняли лишенные рисовых пайков самураи упраздненных княжеств Японии. Правящие круги страны столкнулись с проблемой усмирения толп ронинов — бродивших возмущенных самураев. Они хотели одной мерой решить три проблемы. Во-первых, изолировать недовольных самураев на отдаленном острове. Во-вторых, перевоспитав их, превратить в свою опору на севере Японии. В-третьих, подготовить кадры для будущей армии. Исходя из этих соображений, новое правительство вытащило из древнего арсенала и реализовало идею «военных поселений» (тондэнхэй). Позже в состав военных поселенцев стали принимать и крестьян. Военные поселенцы в мирное время занимались сельским хозяйством, обучались военному делу, выполняли функции жандармерии и полиции на о-ве Хоккайдо. В период существования системы военных поселений, с 1874 по 1899 г., в общей сложности на о-в Хоккайдо было переселено около 40 тыс. военных поселенцев [Синъя, 1974, с. 178]. Военные поселения получали самые плодородные земли, главным образом в долине Исикари.
Вместе с тем, чтобы поощрять создание крупных землевладений в 1872 г., было принято постановление правительства об аренде земли. Согласно ему, любое лицо могло иметь до 100 тыс. цубо (1 цубо = 3,3 кв. м) и освобождалось от уплаты налогов в течение 10 лет. В 1877 г. правительство сделало еще шаг вперед на пути капиталистического освоения о-ва Хоккайдо — было введено частное землевладение. С одной стороны, это способствовало росту числа японского населения, развитию сельского хозяйства, промышленности, морского и железнодорожного транспорта. С другой стороны, по мере развертывания процесса колонизации айнов вытесняли все далее в глубинные районы о-ва Хоккайдо, резко сокращался их ареал охоты, рыболовные районы, усиливалась эксплуатация аборигенов.
Одна из статей русско-японского договора 1875 г. открыла возможность айнам Сахалина и Курил в течение трех лет определить свое подданство. Значительное большинство аборигенов Сахалина и Курил предпочитало остаться под защитой русских, которые относились к ним куда более человечно. Часть айнов — служащих и работников Российско-Американской компании с Курил уехала на Командорские о-ва, где они позднее ассимилировались с алеутами. Сахалинские айны делали все, чтобы остаться на Сахалине, а не уезжать на Хоккайдо. Айны не желали попасть под власть японской администрации, зная ее жестокое обращение с аборигенами. В знак протеста аборигены даже организовывали саботаж, не выходили на работу в японских рыболовных участках. Японское правительство, со своей стороны, поспешило истолковать эту статью в своих интересах и начало насильственное переселение айнов на Хоккайдо с Сахалина и Курил. Только с Сахалина, например, в район Соя было переселено 840 айнов [Синъя, 1974, с. 182].
Правительство запретило ряд айнских обычаев. Запретило айнским мужчинам носить серьги, а женщинам наносить татуировку. Приказало айнам изучать японский язык и письменность. Им запретили применять стрелы, обработанные ядом, т. е., по существу, заниматься традиционной охотой. Однако на Хоккайдо появились японские охотники, которые хищническим способом истребляли зверей. Это привело к тому, что в конце XIX в. поголовье диких оленей сократилось вдвое и источники питания айнов были сильно ограничены.
Хотя айнам выделяли небольшие участки земли и рыболовные угодья, но ст. 16 закона 1877 г. предусматривала, что территории, занимаемые айнами, включены в 3-ю категорию казенных земель. Этот закон распространялся и на район Саппоро, который наиболее густо заселялся японскими переселенцами, зачастую за несколько бутылок сакэ выменивавшими земли у айнов. Таким образом, закон имел формальный характер и был издан, чтобы показать, будто айны «взяты под защиту» правительства.
Таким образом, политика японского правительства, направленная на ассимиляцию айнов, была одной из форм этноцида аборигенов, направленной на искоренение айнских обычаев, традиционных нравов и религиозных воззрений, самобытной культуры.
Айны, которых не коснулась цивилизация, продолжали жить так же, лак и их предки. Русский путешественник и ученый конца XIX в. Григорий де-Воллан, проживший в Японии в общей сложности шесть лет, оставил подробное описание жизни айнов.
Прежде всего, характеризуя отношение японцев к айнам, он отмечает: «Отношения айнов с японцами нельзя назвать дружественными. Японец смотрит на айнов свысока и с большим презрением, третирует эту низшую расу. По мнению японцев, айны произошли от собаки и женщины. Айны тоже держатся в стороне от японцев» [Де-Воллан, 1903, с. 207].
Об айнах у де-Воллана сложилось благоприятное впечатление. «Все, пожившие среди айнов, выносят впечатление, что это очень симпатичный народ: обращение их ровное, приветливое, полное спокойствия и чувства собственного достоинства. Можно подумать, что имеешь дело с людьми, получившими хорошее воспитание», — пишет де-Воллан [Де-Воллан, 1903, с. 208].