— Пусть смотрят, — зловеще остановил маг троллей, опять собравшихся было уводить пленников.
Преисполненный ужаса и отвращения, Брансен попытался сосредоточиться. Он хотел собрать всю энергию Джеста Ту и крикнуть, что это его меч, но только открыл рот, как чей-то кулак ударил его по голове. Цапля упал, посмотрел наверх и с удивлением обнаружил, что это сделал Джонд.
— Не лишайте смысла ее жертву, — резко прошептал монах.
Брансен не сразу сообразил, что это значит, но потом взглянул на старца Беддена и Вону, которая висела вверх тормашками над ущельем, безуспешно пытаясь согнуться и схватиться за окровавленный живот. Сердце его упало, каждая клеточка тела трепетала от ужаса и негодования. Брат Джонд вывел его из оцепенения, поставив на ноги.
Старец Бедден встал на краю уступа перед Воной, воздел руки к небу и стал нараспев вызывать великого ледяного червя.
— Что он делает? — вскричал потрясенный Олконна, но не успел договорить, как лед под ногами задрожал от громоподобного рокота.
Вона посмотрела вниз и побелела как полотно, несмотря на то что висела вниз головой. Она что-то забормотала и попыталась раскачаться так, чтобы достать до края ущелья, но тролли уже вращали лебедку, опуская ее все ниже. Оттуда снова раздался рык гигантского чудовища, следом послышались исступленные крики Воны. Тролли продолжали крутить рычаг. Крики и рычание не прекращались, и вдруг все разом стихло.
Затем веревку дернуло так сильно, что толстый брус согнулся и, казалось, вот-вот сломается. Но он выдержал, и тролли стали вытаскивать канат, не нуждаясь больше в лебедке.
— Правосудие свершилось, — провозгласил старец Бедден, повернулся к толпе, высокомерно, довольно улыбнулся и махнул троллям, чтобы те уводили заключенных.
Из ущелья донесся последний пронзительный крик, заставивший пленников обернуться. Показался конец веревки с привязанным к нему остатком ноги Воны. В том месте, где сомкнулись челюсти кошмарного монстра, плоть была разорвана и искромсана.
— Святой Абель, — пробормотал брат Джонд и поклонился.
Глава двадцать четвертаяПОД ПОСТОЯННОЙ УГРОЗОЙ
— Они решили, что ты со своими длинными ногами пригодишься нам на рыбалке, — объявил Маквиджик Кормику.
Юноша сидел на северо-восточном берегу острова поври, уставившись в туманную даль озера.
— Так что убивать тебя мы не станем, — заверил его гном, протягивая рыболовную сеть. — Если только сам не натворишь чего.
— Я благодарен и за спасение, и за то, что вы столь милостивы. Не отняли у меня жизнь!..
— Думаю, старшим интересно посмотреть, сможет ли сын Прэга, когда вырастет, вернуть себе отцовский колпак, — добавил Маквиджик, пожав плечами.
— Старшим? А разве ты не один из них?
— Да, но у меня свои причины не убивать тебя.
— Свои, значит?
— Да.
Несмотря на серьезность своего положения, Кормик не мог не улыбнуться этой загадочности в устах грубого поври. Ему начинал нравиться этот гном.
— В общем, не давай нам повода и останешься в живых, — повторил Маквиджик. — А теперь налови-ка рыбы, — распорядился он, плюнул на камни и собрался уходить.
— А как мне быть, если вы станете с кем-нибудь сражаться? Что делать, когда поври отправятся драться с монахами или с альпинадорцами? — крикнул Кормик вслед Маквиджику.
Тот медленно развернулся, подбоченился и ответил, совершенно не поняв вопроса:
— Даже и не думай, что мы возьмем тебя с собой.
— Я и сам ни за что бы не пошел с вами, — засмеялся Кормик. — Ты это отлично знаешь.
— Но с варварами-то ты все время дрался.
— Не по своей воле, — ответил Кормик. — Ни против них, ни против вас я ничего не имею.
Маквиджик опять смачно сплюнул почти под ноги юноше.
— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы решить, будто ты боишься, — заметил он.
— Нам нечего делить!
— Неужели? А как насчет троллей? Что скажешь?..
— Троллей я помогу вам убить всех, каких только сможете отыскать, — перебил его Кормик.
— Да уж, мы видели остатки твоего плота, — одобрительно осклабился Маквиджик. — Ничего чудовищней не встречали. Может, еще и поэтому тебя решили оставить.
— Но я не могу жить с вами, — сказал Кормик.
— Неужто собрался в дальний путь?
— Мне нельзя долго оставаться здесь, — продолжал бывший монах, не обращая внимания на сарказм Маквиджика. — Это место не для меня.
— Хочешь, чтобы мы отправили тебя обратно в часовню? — спросил поври. — Можно, но ты должен это заслужить. Так что давай-ка отправляйся за рыбой…
— К монахам мне больше нельзя, — прервал его Кормик. — Они меня не примут, да и я не могу их простить. Они бросили меня в лодку и отправили в озеро умирать. Но я почему-то не умер.
— «Почему-то!» — передразнил Маквиджик. — Да на тебе же был колпак, дурила!
В знак согласия Кормик поправил свой берет.
— Значит, обратно не хочешь, оставаться не хочешь, а куда хочешь?
— На Йоссунфир, — заявил Кормик.
— К варварам?
— Да. Прошу тебя отвезти меня туда.
— Да они же убьют тебя.
— И все же мне надо туда, — сжал губы Кормик.
— Значит, отправишься без нас, — ответил гном. — Мы держимся от них подальше. Этот народ совсем не таков, как твои монахи. Они воду знают, быстро понимают, если к их острову кто-то приближается. Сто лет здесь живут, а то и много больше. Конечно, эти люди не пускают молний из камня, как твои собратья. У них своя магия. Она тише, но для нас опаснее, если случайно окажемся рядом.
— Тогда дайте мне лодку, я сам поплыву.
— Совсем спятил, — буркнул Маквиджик, опять сплюнул и на сей раз угодил Кормику прямо на ногу. — Лодка стоит гораздо больше твоей жизни.
— Я ее сразу же верну.
— А как будешь потом возвращаться на их остров?
— Я не собираюсь никуда возвращаться на этом озере, — тихо отозвался Кормик и с удивлением отметил, как насторожился Маквиджик при этих словах. — Оно всегда было мне не по душе.
— Что ты имеешь в виду, парень? Говори яснее.
— На Йоссунфире у меня есть друг, может, и не один. Мы хотим уйти с озера. Лодка мне нужна, чтобы забрать ее оттуда.
— Ее? Ха-ха, вот теперь понимаю.
— Мы тут же вернемся. Если ты согласишься доставить нас потом до берега, то можешь забыть обо мне навсегда.
Маквиджик начал было что-то отвечать, губы его беспрестанно шевелились, но ни одного осмысленного звука не последовало.
— Да пойдешь ты ловить эту чертову рыбу или нет? — буркнул он наконец, махнул на прощание рукой и поспешно ушел.
Кормик не имел ни малейшего представления о том, что бы это могло означать, взял сеть и зашел в теплую воду.
— А ты все смотришь на юг, — заметил Андрузис, прогуливаясь рядом с Милкейлой. — Боишься, что с ним что-то случилось.
Это был не вопрос, а утверждение, наблюдение, с которым спорить было бессмысленно.
— Мы постарались обставить все так, будто сами сбежали, — заверил ее Андрузис. — Не думаю, что монахи знают о его причастности.
— Тогда почему же он до сих пор не подал никакого сигнала? — недоумевала Милкейла.
Андрузис положил руку ей на плечо, но тут же раздался крик Тоникуэя:
— Возвращайтесь к своим обязанностям!
Молодые люди отпрянули друг от друга и обернулись.
К ним шел шаман.
— Не многовато ли времени вы тратите на поиски этого абелийца? — проворчал Тоникуэй.
— Который спас нас, — поправил Андрузис, но тут же смутился, удивляясь тому, что посмел возразить такому значительному человеку.
— Так, значит, это правда, — повернулся Тоникуэй к Милкейле. — Ты влюбилась в этого абелийца по имени Кормик!
Шаман бросил свирепый взгляд на Андрузиса, чтобы тот больше не осмелился напоминать, что монах спас им жизнь.
— Он наш друг и ничего плохого нам не сделал, — холодно ответила Милкейла.
— Друг, — насмешливо повторил Тоникуэй и плюнул. — Друзья не предают своих собратьев. Это хитрость, а не дружба. Его предательство свидетельствует лишь о склонности к преступлениям.
Милкейла пропустила замечание мимо ушей.
— Обязанности ждут, — вдогонку напомнил ей Тоникуэй. — Тебе придется постараться, чтобы вернуть себе доброе имя.
— Я уже шаманка.
— Пока — да.
Это предостережение заметно задело молодую женщину. Она поспешила уйти.
Тогда Тоникуэй снова пристально посмотрел на Андрузиса и сказал:
— А тебе надлежит научиться принимать свое положение. Мое терпение на исходе, Андрузис. Я показал тебе опасные воды. Достойные мужи заплатили за это жизнями!
Ошеломленное выражение лица Андрузиса красноречивее любых слов говорило о том, что он не считает себя виновным в произошедшем с ними несчастье.
— Для тебя, молодого и пылкого, мы сделали исключение, — неумолимо продолжал Тоникуэй. — Но больше этого не будет. Докажи, что усвоил урок, или будешь изгнан — и то, если старейшины проявят благосклонность.
— Да, Тоникуэй, — покорно отозвался Андрузис и смиренно потупил взор.
Шаман сурово следил за каждым шагом молодого человека, потом ушел восвояси.
Мрачное настроение не покидало брата Джавно и остальных монахов, пока они таскали большие валуны из той части острова, которую определили в качестве карьера. Джавно вздрагивал всякий раз, вспоминая, как он был здесь с Кормиком, когда появились поври. В тот день его младший товарищ прекрасно, отважно сражался.
Братия острова Часовни тяжело переживала утрату. Эта история вселила в их души настоящую пустоту. Особенно страдал Джавно, которому было поручено привести в исполнение это наверняка смертельное наказание. С тех пор как была спущена на воду та злосчастная маленькая лодка, никто не произносил имени бывшего собрата. Это и не требовалось — Джавно читал все на их лицах. Все до одного были потрясены, всех до единого предательство Кормика заставило спросить себя о главном — об их предназначении в этих дальних краях, среди чуждых народов.
Почему Кормик так поступил? Отец де Гильб сказал, что он предал сами принципы их миссии.