Консолидация государства довладимировой эпохи была недостаточной. Для действенного управления была слишком большой и его территория. Власть на местах, в отдалении от центра на много дней, а то и месяцев конного пути чувствовала себя и независимо и безнаказанно. Разной была также степень зависимости тех или иных племенных княжений от киевского властелина. Древняя Русь до Владимира, да и в первые годы его правления, оставалась, по выражению Б. А. Рыбакова, «достаточно аморфным» государством. Поэтому задание укрепить внутренние связи в стране принадлежало к первоочередным — среди тех, что встали перед Владимиром и его советниками.
2. Укрепление страны Владимиром
После того как «нача княжити Володимер в Киеве един», он посадил верных ему людей в ряде городов Руси. Вероятно, он не считал надёжными ни местных племенных вождей, ни дружинников свергнутого им Ярополка: «И набра от них (варягов. — Н. К.) мужи добры, смысленны и храбры, и раздая им грады» — не предвестник ли это проведённой несколькими годами позднее административной реформы? По-видимому, дружинники Владимира поехали тогда в основном в не очень отдалённые от Киева города Южной Руси. Тогда же дядя и наиболее доверенный советник князя был послан в северную столицу: «Володимер же посади Добрыну, уя своего, в Новегороде»[136]. Лишь после этого настала очередь укрепления земельной структуры государства.
Не успев ещё обжиться в Киеве, Владимир осуществляет походы на Запад и Северо-Восток. Согласно сомнительной для X в. хронологии «Повести временных лет» это произошло в 981 г. Краткая и динамичная статья летописи под этим годом заслуживает того, чтобы привести её: «Иде Володимер к ляхом и зая грады их, Перемышль, Червен и ины грады, иже суть и до сего дне под Русью. В сем же лете и вятичи победи, и възложи на ня дань от плуга, яко же и отець его имаше»[137]. Эта статья в части, посвящённой походу на «ляхов», много раз обсуждалась в научной литературе. Постепенно часть учёных пришла к выводу, что в действительности Владимир ходил не на Польшу, а на западнорусские племенные княжения, чтобы присоединить их к государству. В. Д. Королюк следующим образом реконструировал начало летописной статьи 981 г.: «Иде Володимер на хорваты и дулебы». Историк комментировал её словами: «Поход 981 г. был направлен не против Древнепольского или Древнечешского государств[138], а против независимых восточнославянских племенных княжеств, лежавших на большом торговом пути, соединявшем Киев, Краков и Прагу»[139]. Считаю реконструкцию В. Д. Королюка начала статьи 981 г. верной. Убеждён, однако, что Владимир заботился не столько о торговых выгодах — в то время из-за слабости власти на местах и отсутствии сколько-нибудь постоянных экономических связей очень проблематичных, — а об объединении всех племенных княжеств вокруг Киева.
В свете гипотезы В. Д. Королюка выглядит естественным продолжение статьи 981 г., в которой речь идёт о типичном для предшественников Владимира походе на племенное княжение вятичей: они были большой заботой его отца Святослава, дважды укрощавшего вятичских князьков. Да и Владимиру пришлось ещё раз подавлять стремление старейшин вятичей к независимости: «Заратишася вятичи, и иде на ня Володимир, и победи я второе»[140] (982).
Не существует, однако, уверенности в том, что летопись последовательно и без пропусков описала все действия Владимира по упрочению государственной структуры. «Повесть временных лет» сосредоточила рассказы о походах Владимира на племенные княжения под первыми тремя годами его правления, вероятно, потому, что вначале летописание велось без обозначения лет, а даты были расставлены намного позднее, в изводе 1095 г., а то и в «Повести», и временами наугад из-за отсутствия у книжников необходимых письменных источников. Эти рассказы оканчиваются описанием похода на радимичей в 984 г.[141] Статья того года завершается замечанием, что радимичи «платять дань Руси, повоз везуть и до сего дне»[142]. Эти слова свидетельствуют о существовании в земле радимичей системы княжеских погостов и киевских чиновников, следивших за своевременным и в установленных размерах поступлением дани и выполнением повинностей.
Меры Владимира, направленные на сплочение государства, прежде всего военные экспедиции против непокорных племенных княжений, укрепляли авторитет и возвышали власть князя. В ходе таких походов в господствующем слое складывалась идеология, согласно которой князь рассматривал свой статус как особенный, что ещё больше возвышало его над массой. Походы подталкивали и к созданию княжеского совета[143].
Но сами лишь военные действия не могли окончательно закрепить склонные к сепаратизму племенные княжения в составе Древнерусского государства. В этом Владимира должна была убедить практика предшественников, неоднократно осуществлявших подобные походы, которые заставляли непокорных вождей тех или иных княжений покориться лишь на время. А уже смена князя в Киеве приводила к тому, что из-под руки нового властелина выходили одно или несколько княжений. Нужны были радикальные меры для укрепления государства. Вероятно, вследствие подобных размышлений Владимир пришёл к идее проведения административной реформы, имевшей целью раз и навсегда сломить власть местных князьков и старейшин и окончательно закрепить земли племенных княжений в составе государства.
3. Административная реформа
Под 988 г.[144] летопись Нестора поведала: «Бе у него (Владимира. — Н. К.) сынов 12: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мьстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. И посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревех, Всеволода Володимери, Мстислава Тмуторокани»[145]. То же сообщение читаем и в Новгородской летописи[146].
А. А. Шахматов полагал, что рассказ летописцев о распределении волостей между сыновьями Владимира отсутствовал в Древнейшем своде 1037–1039 гг. и стал результатом работы позднейшего редактора: «Толчком к составлению этого сообщения было соответствующее известие Новгородского владычного свода о том, что в Новгороде был посажен Вышеслав, а по смерти Вышеслава в Новгороде сел Ярослав»[147]. Однако А. Е. Пресняков признал неубедительной критику А. А. Шахматовым летописного сообщения о предоставлении Владимиром волостей своим сыновьям и заметил, что это аутентичное известие страдает разве что тем, что сводит воедино разновременные явления[148]. Действительно, трудно представить, что Владимир Святославич одновременно и мгновенно рассадил сыновей в наиболее ответственных, ещё и отдалённых от Киева городах Руси. Вероятнее всего, реформа растянулась на несколько лет.
Ещё в конце прошлого столетия историки обратили внимание на то, что перечень городов, в которые Владимир послал наместниками сыновей, не случаен. Летописец вложил в него особый смысл: наместников получили главным образом города, стоявшие на окраинах складывавшегося государства: Тмуторокань, Муром, Ростов, Новгород, Псков, Полоцк, Владимир-Волынский. Их следовало особенно бдительно охранять от врага. Поэтому, наверное, в города, находившиеся внутри страны (Чернигов, Переяславль, Любеч), никто из сыновей Владимира не поехал.
Впрочем, возможно, южная «Русская земля» осталась под непосредственным управлением самого киевского князя?!
«В исторической литературе, — писал один из основных знатоков древнерусской исторической географии, — недооценён тот факт, что князья Игоревой династии до второй половины XI в. сажают своих сыновей по разным городам, но не сажают ни в Чернигове, ни в Переяславле». Учёный полагал, что киевские князья заботились о сохранении целостности южной «Русской земли»[149]. Думаю, что в подобных действиях Владимира и его преемников просматривается тенденция к созданию великокняжеского домена, факт существования которого в Древней Руси до сих пор подвергается в науке сомнению.
Уже давно было обращено внимание на то, что Владимир посадил четырёх старших сыновей в наиболее уязвимых точках создаваемого им государства: Вышеслава в Новгороде, источнике военной силы самого Владимира, общавшегося с варяжским миром; Изяслава — в только что покорённом Полоцке; Святополка — в Турове, где незадолго перед вокняжением Владимира сидел будто бы варяжский князь Туры; Ярослава — в отдалённом от государственного центра Ростове. Историк связывал это со стремлением Владимира монополизировать в своих руках княжеское владение на Руси[150]. Мне же кажется, что князь более заботился о централизации государства.
Убеждён также в том, что потомки Владимира были посланы им прежде всего в те центры племенных княжений, верхушка которых особенно стремилась к отдалению от Киева. Естественно, что наиболее отдалённые от центра и приближенные к внешним рубежам Руси княжения, до того времени пользовавшиеся наибольшей свободой, представляли главную опасность единству государства. С той поры «светлые и великие князья» договора Олега с греками были заменены на местах сыновьями-посадниками киевского князя. В этом состоял главный смысл административной реформы Владимира. Можно допустить, что, наряду с сыновьями, в различные земли были посланы ещё и доверенные дружинники и бояре, «лучшие мужи» летописи. Полстолетия назад историк лаконично подытожил свои исследования летописного повествования о посажении Владимиром сыновей в разных русских городах: «Так закончился длительный процесс объединения в едином государстве земель восточных славян. Племенные княжения исчезли. Не случайно именно к этому времени исчезают большие курганы типа Чёрной могилы в Чернигове, бывшие, по-видимому, погребениями „светлых и великих князей“»