. Величие и невиданные ранее роскошь и грандиозность монументальных сооружений эпохи Владимира вызывали не только удивление и восхищение, но и преклонение перед властелином, который смог создать это чудо.
Подытоживая рассмотрение истории древнерусской государственности времён Владимира Святославича, выскажу мнение, что с этого времени начинается феодальная эпоха на Руси. Государственное строительство было в основном завершено. Государство приобрело отчётливые признаки единоличной монархии. Дело было не только в том, что Владимир стал «самовластьцем Руския земли», но и в том, что страна сделалась единой, пусть и относительно. Была окончательно сломана племенная структура, ликвидированы племенные княжения и власть их вождей. На всю территорию государства были распространены централизованные системы сбора дани, администрации и судопроизводства. Князь высоко поднялся над правящим слоем. Его династические права в общественном правосознании были несомненными. В народном представлении он олицетворял Русь, Русскую землю, восточнославянское государство. Следующий шаг в развитии государственности на Руси был сделан в княжение сына Владимира — Ярослава.
Складывание раннесредневековой (в условиях Восточной Европы), раннефеодальной государственности протекало в борьбе противоборствующих сил, старого и нового, развивалось сложно и противоречиво. Его извилистый, неровный путь обозначен такими исторически весомыми фигурами, как Олег и Рюрик, Ольга и Святослав. Рассматривая деятельность Карла Великого, историк отметил, что для доведения до требуемого результата процесса государственного строительства была нужна действительно выдающаяся личность. Вместе с тем триумф сил политической концентрации, пусть и недолговечной, триумф светской государственности наполнил силой и выразительностью личность Карла[194]. Подобными личностями, сыгравшими важнейшую роль в процессе создания государственности на Руси, можно смело считать Владимира Святославича и его сына Ярослава Мудрого.
Глава третья. Завершение строительства государственности при Ярославе Владимировиче
1. Нарушение целостности государства
Вторая половина княжения Владимира в Киеве (998–1013) по неизвестным науке причинам вовсе не отразилась в летописях: «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи младшего извода, основных и в абсолютном большинстве случаев единственных источниках по истории этого времени. Поэтому особенно впечатляет читателя, в воображении которого сложился образ полновластного властелина Руси, своим неожиданным содержанием, динамичностью и эмоциональностью рассказа статья «Повести» под 1014 г.: «Ярославу же сущю Новегороде, и уроком дающю Кыеву две тысяче гривен от года до года, а тысячю Новегороде гридем роздаваху. И тако даяху вси посадници новьгородьстии, в Ярослав сего не даяше к Кыеву отцю своему. И рече Володимер: „Требите путь и мостите мост“ — хотяшеть бо на Ярослава ити, на сына своего, но разболеся»[195]. Аналогичный текст читается и в Новгородской первой летописи младшего извода, но вместо «вси посадници новьгородьстии» там сказано: «Вси князи новгородстии»[196] — вероятно, сказалось стремление новгородских книжников представлять Новгород обособленным с самого начала его существования и независимым от Киева городом.
Однако мятеж Ярослава против могущественного отца был не единственным, а лишь последним в ряду подобных же событий на Руси конца X — начала XI в. Просто наши летописи не знают о выступлениях ещё двух братьев Ярослава против Владимира. Есть основания думать, что они начались ещё в 90‐х гг. X в., когда Владимир пребывал в зените славы и могущества.
Историков давно смущает непонятное исчезновение со страниц древнерусских источников Всеволода Владимировича, посаженного отцом во Владимире Волынском согласно рассказу летописца об административной реформе 988 г.[197] А. Е. Пресняков обратил внимание на указанное Ф. А. Брауном известие скандинавского источника о том, что князь Visivald удрал «за море» в 994 г. и погиб на скандинавском Севере около 995 г.[198] «Естественно предположить, что и он ушёл за море в „Варягы“ (как Ярослав в 1015 г. — Н. К.) вследствие разрыва с отцом»[199]. Это известие непрямо подтверждается не известным нам источником позднего (XVII в.) Густинского свода о том, что в 90‐х гг. Х в. во Владимире Волынском сидел наместником другой сын Владимира Святославича — Позвизд[200].
Точно так же не знают русские летописцы и о попытке восстания против Владимира, задуманной его пасынком Святополком Ярополчичем. Из летописей известно лишь, что во время проведения административной реформы Владимиром Святополку достался Туров[201]. Далее летописцы почти на три десятилетия теряют из поля зрения Святополка и вновь вспоминают о нём в связи с кровопролитной войной за киевский престол, развернувшейся после смерти Владимира летом 1015 г.
Между тем Святополк вовсе не сидел смирно в Турове, ожидая смерти отчима, как может показаться, исходя из молчания о нём «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи младшего извода. Зато в «Хронике» саксонского епископа Титмара, современника описываемых здесь событий, сказано, что между 1008 и 1013 г. Русь и Польша заключили союзное соглашение, скреплённое браком «старшего сына» (имеется в виду Святополк) Владимира Святославича и дочери польского князя Болеслава Храброго. Историки относят этот брак к 1009 или к началу 1010 г.
Вместе с польской княжной на Русь прибыл её духовник, капеллан Рейнберн, перед тем занимавший епископскую кафедру в польском городе Колобжеге. Он чуть ли не сразу получил большое влияние на Святополка. Титмар свидетельствует, что когда Владимир Святославич узнал о том, что Святополк по наущению Болеслава и при содействии Рейнберна собирается восстать против него, он заточил мятежного пасынка вместе с женой и её духовником. В заключении Рейнберн вскоре умер, а Святополк с женой остались сидеть в темнице. Описанные события относятся приблизительно к 1012 г. Далее, по словам германского хрониста, оскорблённый за дочь и зятя князь Болеслав начал мстить киевскому князю. В 1013 г. польское войско вторглось на западнорусские земли и опустошило порубежье. Так был разорван русско-польский союз[202].
Почему-то обойдя молчанием стычки Владимира с Всеволодом и Святополком, летописцы сосредоточиваются на ссоре Ярослава с отцом. Поведав под 1014 г. о том, как Ярослав отказался уплачивать дань Киеву, Нестор продолжает под следующим, 1015 г.: «Хотящю Володимеру ити на Ярослава. Ярослав же послав за море, приведе варягы, бояся отца своего»[203]. Ярослав поступил точно так же, как Владимир в 977 г. в поединке с Ярополком: не полагаясь на собственные силы, послал в Скандинавию и набрал войско из наёмников-варягов, лучших воинов средневекового мира. Но до войны между отцом и сыном не дошло: 15 июля того же года Владимир внезапно умер.
Историки по-разному объясняли причины выступлений сыновей и пасынка против Владимира Святославича. Кажется, прав был известный историк, когда написал по этому поводу: «Рознь личных интересов и стремление к независимости, видно, пробуждались тотчас, как в руки отдельных князей попадала власть над теми или иными областями»[204]. Такой была отрицательная сторона административной реформы Владимира: будучи официально лишь посадниками на местах, его сыновья и пасынок ощущали себя там чуть ли не суверенными властителями. Отдалённость от Киева и слабость коммуникаций способствовали этому. Но во всех трёх известных нам случаях выступлений потомков против Владимира речь не шла, вероятно, о желании захватить общерусскую власть. Лишь неожиданная смерть Владимира привела к четырёхлетней войне за киевский княжеский стол.
Возвратимся на четыре десятилетия назад и заметим, что борьба за власть между сыновьями Святослава Игоревича Ярополком, Олегом и Владимиром началась в значительной мере потому, что в древнерусском обычном праве и общественном правосознании не был ещё определён порядок престолонаследия. Не родился он и при Владимире. В. О. Ключевский заметил по этому поводу: «…Когда умирал отец, тогда, по-видимому, разрывались все политические связи между его сыновьями: политической зависимости младших областных князей от старшего их брата, садившегося после отца в Киеве, незаметно. Между отцом и детьми действовало семейное право; но между братьями не существовало, по-видимому, никакого установленного, признанного права, чем и можно объяснить усобицы между сыновьями Святослава и Владимира»[205].
Правовые нормы отношений между властителями, сложившиеся в родоплеменном обществе, оказались бессильными удовлетворить потребности нарождавшегося феодального общества, запросы и амбиции руководителей этого общества. Только Ярослав Владимирович сумел наметить нормы старейшинства в отношениях между князьями.
2. Ярослав, Святополк и Мстислав
В «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи младшего извода не следует искать исторически достоверного рассказа о войне за власть на Руси между потомками Владимира. Вместо него в летописях помещена церковная легенда, приписавшая убийство Бориса, Глеба и Святослава Владимировичей Святополку «Окаянному». Между тем «Хроника» Титмара недвусмысленно свидетельствует, что Святополк не убивал своих двоюродных братьев