созваша дружину свою на совет… и начаша думати»[437]. В этих словах явственно угадываются черты только что образованного триумвирата.
Основной причиной стремления и Святополка и Владимира (привлекшего к союзу ещё и совсем молодого Ростислава) к объединению была, конечно же, половецкая угроза. Об опасности со стороны изгоев Святославичей не стоит говорить до следующего года, когда Олег «Гориславич» пошёл с ордой на Чернигов. Владимир Мономах к тому времени заслужил славу и авторитет опытного и успешного полководца. Он, вероятно, так же, как и Святополк, понимал, что без объединения и максимального напряжения сил всей Южной Руси половцев было не остановить. Триумвират мог способствовать и консолидации государства.
Полагаю, в стремлении Мономаха (а он явно был инициатором всего предприятия) создать триумвират много значила традиция и память об относительной стабилизации внутриполитического положения в стране в годы объединения трёх старших Ярославичей. Вообще традиции играли большую роль в жизни Киевской Руси, политической в частности.
Однако новому триумвирату суждена была недолгая жизнь. Вскоре после съезда Святополка с сыновьями Всеволода у Треполя произошла неудачная для Руси битва с половцами на р. Стугне, возде древнего вала, защищавшего Киев от кочевников. Первым не выдержал удара половецкой конницы полк Святополка, за ним бросились бежать полки Владимира и Ростислава. Во время переправы через бурную в это время года Стугну Ростислав утонул, и Мономах не смог спасти брата[438]. Далее в том же году Святополк потерпел ещё одно поражение от ханов на притоке Стугны Желяни, что было болезненно воспринято киевлянами и древнерусским обществом в целом, о чём узнаём из большого философского отступления в «Повести временных лет», в котором нападения кочевников истолковываются как божья кара[439]. Верхушке общества, прежде всего Мономаху и Святополку, постепенно становилось ясно, что без усиления центральной власти и укрощения усобиц на Руси защититься от половцев не удастся, а они тогда уже угрожали самому существованию Древнерусского государства. Нападение Олега Святославича с половецкой ордой на Чернигов в 1094 г., вокняжение его в этом городе и разграбление кочевниками с его позволения Черниговской земли[440] ещё больше ухудшили позиции Киевской державы в противоборстве с Половецкой степью. С той поры Святополку и Мономаху должно было стать понятно, что объединяться необходимо не только против половцев, но и против их сообщника «Гориславича». Так возник дуумвират Святополк — Мономах, в течение почти двадцати лет управлявший Древнерусским государством.
5. Дуумвират Святополк — Мономах
Начало активной деятельности этого дуумвирата (созданного, как я думаю, в 1094 г.) приходится на конец февраля 1096 г. Тогда Святополк и Владимир собрались в поход в степь и «посласта к Ольгови, веляща ему поити на половци с собою. Олег же обещавъся с нима», однако лишь сделал вид, что идёт в степь. После возвращения из победоносного похода дуумвиры стали упрекать Олега: «Се ты не шел еси с нама на поганыя, иже погубили суть землю Русьскую… Ты есть ворог нама и Русьстей земли». Они стремились заставить черниговского князя присоединиться к их борьбе с кочевниками, но «Олег же сего не послуша, и бысть межи ими ненависть»[441]. Свою жёсткую позицию в отношении черниговского князя Владимир Мономах объяснит более чем через двадцать лет после того в своём «Поучении»: «Зане ся бяше (Олег. — Н. К.) приложил к половцем»[442].
Стоит обратить внимание на саму форму призыва идти в поход, с которым обратились к Олегу Святополк с Владимиром: «веляща ему поити». Дуумвиры брали на себя ответственность за судьбы Русской земли, возглавили борьбу с наступлением хищной Половецкой степи. Вероятно, они тогда уже имели возможность отдавать приказы другим князьям, даже сильнейшему среди них Олегу.
Этот первый длительный дуумвират в Древнерусском государстве принципиально отличался от подобной формы правления на Руси в конце XII в., когда соправителями бывали главы двух сильнейших и соперничавших между собой княжеских кланов. Самый типичный пример: дуумвират главы Ольговичей Святослава Всеволодича, великого князя киевского, и старшего Ростиславича Рюрика, князя южной Русской земли, в 1181–1194 гг. Он был создан не ради централизации государства, а для обеспечения интересов собственных кланов, обеспечения шаткой политической стабильности за счёт неустойчивого равновесия сил… При создании этого и подобных ему дуумвиратов в расчёт принимались прежде всего авторитет, влияние и военная сила соправителей, но не генеалогическое или физическое старейшинство. Это были сугубо прагматические объединения, не имевшие политических перспектив и не способные стабилизировать положение в государстве.
Дуумвират же Святополка Изяславича и Владимира Всеволодича имел иные корни и иные цели. Он был построен на началах братского, родового старейшинства. Даже когда в ходе успешной антиполовецкой борьбы 1103–1111 гг. игравший в ней первую скрипку Мономах приобрёл громадный авторитет и популярность в обществе и высоко вознёсся в его мнении над Святополком, он ни разу не поставил под сомнение его старейшинство, хотя тот постоянно давал для этого поводы. Направленный прежде всего против половецких ханов, дуумвират Святополк — Владимир другим остриём глядел в сторону буйных черниговских Ольговичей, удержание которых в узде объективно способствовало сплочению и централизации государства. Поэтому есть основания считать Киевскую Русь 1096–1113 гг. относительно объединённой монархией, — но не с одним, а с двумя государями во главе.
В том же самом 1096 г. «Святополк и Володимер посласта к Олгови, глаголюща сице: „Поиди Кыеву, да поряд положим о Русьстей земли пред епископы, и пред игумены, и пред мужи отець наших, и пред людми градскими, да быхом оборонили Русьскую землю от поганых“»[443]. Это исключительно важное известие летописи свидетельствует о том, что, призывая Олега в Киев к публичному заключению договора об объединении сил против половцев, дуумвиры видели в княжеских съездах действенное средство укрепления государственного единства и военной мощи Руси. Княжеские съезды, а после Любечского 1097 г. их состоялось ещё несколько, как бы опередили время и в определённой степени подготовили систему совместного управления Русью (коллективного сюзеренитета), установившуюся в государстве во второй половине XII в.
Олег Святославич отказался выполнить приказ дуумвиров, выбежал из Чернигова и затворился в Стародубе. Они осадили его в этом городе, и мятежник повинился перед ними. «И вдаста ему мир (Святополк и Мономах. — Н. К.), рекуща сице: „Иди к брату своему Давыдови, и придета Киеву… яко то есть старейшей град в земли во всей, Кыев, ту достойно снятися и поряд положите“»[444]. Подчёркивание столичного статуса Киева вряд ли было случайным. Соглашение о единстве Руси и защите её от кочевников, дабы придать ему наибольшую законность и торжественность, должно было быть подписано только в Киеве. Но случилось иначе. Олег пообещал явиться на съезд в Киев, но вместо того подался отвоёвывать у сына Мономаха Изяслава Муромскую землю.
Оставим в стороне приключения Олега в Муромской и Ростово-Суздальской землях. Они закончились его полным поражением от другого сына Мономаха Мстислава и вынужденным прибытием на съезд в Любече 1097 г. Вместо этого рассмотрим решения этого съезда, которые многие историки оценивают как этапные в истории складывания государственной структуры Древней Руси, — они будто бы утвердили принцип отчинного замещения княжеских столов и владения землями. «Повесть временных лет» под 1097 г. сообщает: «Придоша Святополк и Володимер, и Давыд Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыд Святославичь и брат его Олег, и сняшася Любячи на устроенье мира»[445].
6. Любечский съезд князей и его значение
Ныне считается несомненным, что съезд 1097 г. состоялся в отдалённом от Киева черниговском городе Любече на Днепре. Но не будем забывать того, что дуумвиры настойчиво звали Олега именно в Киев, настаивая на том, что «поряд о Русьстей земли» необходимо заключить в её «старейшем граде». М. С. Грушевский, исходя из того, что все прочие княжеские съезды времён Святополка происходили вблизи Киева, поставил под сомнение черниговский Любеч и предложил местность на левом берегу Днепра, неподалёку от стольного града Руси, где есть озеро Подлюбское[446]. В последнее время эту позицию поддержал А. П. Толочко (текст доклада на конференции в г. Славутиче в октябре 1994 г.).
Участники «снема» в Любече сокрушались, что из-за княжеских свар половцы безнаказанно грабят Русскую землю, и постановили: «Ноне отселе имемся в едино сердце». Далее было принято ещё одно решение: «Каждо да держить отчину свою: Святополк Кыев Изяславлю, Володимер Всеволожю, Давыд и Олег и Ярослав Святославлю; а им же (далее названным. — Н. К.) раздаял Всеволод городы: Давыду (Игоревичу. — Н. К.) Володимерь (Волынский. — Н. К.), Ростиславичем — Перемышьль Володареви, Теребовль Василкови»[447].
Из этого текста остаётся неясным, что получил из наследства Святослава его старший сын Олег. Из позднейших повествований летописи узнаём, что после Любеча Давид сел в Чернигове, а Ярослав княжил в Муроме. В научной литературе издавна господствует мысль, будто бы на съезде 1097 г. Олегу «Гориславичу» дали Новгород-Северский с волостью. На самом деле случилось иначе. Мною посвящено этому вопросу небольшое исследование, помещённое в конце этой главы.