Далекое прошлое, или периферийное время, было временем, когда неправдоподобное было возможным. Но именно в силу этого нет четкой границы между «сагами о древних временах» и так называемыми «лживыми сагами», обширной группой, которая объединяется только тем, что входящие в ее состав произведения не претендуют на то, что они — правда. Название «лживые саги» распространяют нередко и на «саги о древних временах» (или, во всяком случае, на большинство из них). Те из этих саг, в которых находят какое-то отражение походы викингов, называются также «викингскими», а те из них, которые всего ближе к иноземным рыцарским романам, — «рыцарскими». Все эти саги вместе называются также «мифогероическими». Можно их назвать также «романическими», и, пожалуй, это последнее название всего лучше передает их сущность.
Наиболее знаменитые из «саг о древних временах» и, по-видимому, отражающие наиболее раннюю стадию их развития основаны на древних героических сказаниях или древних героических песнях. Но героические сказания, как и героические песни, — это хранившаяся в устной традиции синкретическая правда о далеком прошлом. Поэтому и саги, основанные на них, вероятно, тоже в какой-то мере принимались за правду.
Самая знаменитая из саг этого рода — «Сага о Вёльсунгах». Она возникла, по-видимому, в середине XIII в. В большей своей части она — прозаический пересказ героических песней, совершенно аналогичных тем, которые представлены в рукописи «Старшей Эдды», т. е. песней о Хельги, Сигурде, Брюнхильд, Гудрун, Атли и т. д. Сага эта позволяет восстановить (предположительно, правда) содержание и тех героических песней, которые были в рукописи «Старшей Эдды» на месте лакуны (см. выше). Жизнь Сигурда рассказывается также в так называемой «Пряди о Норна-Гесте», сохранившейся в «Большой саге об Олаве Трюггвасоне».
«Сага о Тидреке Бернском», которая не менее знаменита, чем «Сага о Вёльсунгах», представляет собой прозаический пересказ нижне- и верхненемецких эпических песней, который был, как предполагается, занесен ганзейскими купцами в Норвегию и там в середине XIII в. переведен то ли исландцем, то ли норвежцем. Поэтому «Сагу о Тидреке» относят обычно к «переводной литературе», а не к «сагам о древних временах».
Изобилующая сказочными мотивами «Сага о Хрольве Жердинке», несомненно, в какой-то мере основана на древних датских героических сказаниях. Они известны отчасти и по «Младшей Эдде», «Саге об Инглингах», «Саге о Скьёльдунгах», «Деяниям датчан» Саксона Грамматика и древнеанглийской поэме «Беовульф». «Сага о Хрольве Жердинке» сохранилась только в рукописях не древнее середины XVII в., и время ее возникновения не удается сколько-нибудь точно установить.
На героических песнях и сказаниях разного происхождения основана в значительной своей части «Сага о Хейдреке» (она называется также «Сагой о Хервёр и конунге Хейдреке»). Эта возникшая в середине XIII в. сага содержит ряд стихотворных вставок эддического стиля, в частности «Песнь о Хлёде» (ее называют также «Песнью о битве готов и гуннов»). Исследователи, как правило, относят эту песнь к самому древнему слою эддической поэзии, и поэтому она обычно включается в издания «Старшей Эдды». Другие стихотворные вставки в этой саге — «Загадки Хейдрека», «Предсмертная песнь Хьяльмара» и «Песнь Хервёр» — считаются подражаниями эддическим песням. Такие эддические стихи есть и в некоторых других «сагах о древних временах», и это свидетельствует о том, что «саги о древних временах» считались в чем-то аналогичными древней героической поэзии.
Отзвуки древних героических сказаний или героических песней есть также в «Саге о Рагнаре Кожаные Штаны», «Саге о Хальве», «Саге о Гаутреке», «Саге об Асмунде». Однако в большинстве «саг о древних временах» никакая основа из синкретической правды не прощупывается. Сказочная фантастика в них господствует. Герой сражается с великанами и прочими сверхъестественными существами, добывает клад из могильного кургана, прибегает к помощи волшебного меча или других заколдованных предметов, всегда одерживает победу, несмотря на превосходство его врагов, и в конце концов, несмотря на козни злой мачехи или других злых существ, в жены ему достается «королевская дочь.
Однако что касается тех «саг о древних временах», которые называются «викингскими», то сказочная фантастика, не связанная ни с какой определенной эпохой или страной, как правило, все же не исчерпывает их содержания. Нередко в них находит отражение, хотя и преломленное сквозь призму волшебной сказки, скандинавская действительность эпохи, непосредственно предшествовавшей заселению Исландии, — походы и быт викингов, скандинавское язычество, родовые и племенные распри. Действие в этих сагах обычно локализовано в реальном мире — Норвегии, Швеции, Дании, Англии или на каком-то неопределенном «востоке». Обычно в них упоминается значительно больше имен и названий, чем это необходимо в волшебной сказке, и многие из героев — реальные исторические лица.
Вообще в «викингских сагах» есть кое-что общее с «родовыми сагами». В них немало генеалогий фантастических, правда, и распри играют в них немалую роль. Саги эти, как правило, и по рыхлости своей композиции ближе к «родовым сагам», чем к волшебной сказке с ее композиционной стройностью: они обычно состоят из механически нанизанных трафаретных эпизодов, таких как битва с великаном, встреча с мужелюбивой великаншей, сражение с викингами, поединок с берсерком и т. п.
Характерно также, что когда в «родовой саге» действие переносится в эпоху, предшествующую заселению Исландии, то она тем самым превращается в «сагу о древних временах»: появляются сказочные мотивы, правдоподобие исчезает, масштабы делаются фантастическими, и даже стиль меняется — предложения становятся более округленными, но менее содержательными. Таким образом, «родовая сага» и «сага о древних временах» — это как бы результат наложения одной и той же сетки на две различные действительности — прошлое в Исландии и далекое прошлое вне Исландии.
К «сагам о древних временах», в которых не прощупывается никакой исторической основы, относятся «Сага о Хрольве Пешеходе» (ее герой носит имя знаменитого викингского вождя, завоевавшего Нормандию, т. е. лица исторического), «Сага о Хромунде Грипссоне» (о ней известно, что она бытовала в устной традиции, см. ниже, с. 382), «Сага о Хрольве Гаутрекссоне», «Сага о Хальвдане Эйстейнссоне», «Сага об Ане Лучнике», «Сага о Кетиле Лососе», «Сага о Гриме Мохнатые Щеки» и ряд других. Самые знаменитые из «саг о древних временах», не имеющих исторической основы, это «Сага об Одде Стреле» и «Сага о Фритьофе». Сюжет первой очень похож на сказание о вещем Олеге. Вёльва предсказала Одду, что он погибнет от своего коня, и, хотя Одд сразу же убивает его и глубоко зарывает в землю, когда через триста лет Одд возвращается на родину, он умирает от укуса змеи, выползшей из черепа его коня. Этот странствующий сюжет представлен и в других литературах (в частности, в английской). «Сагу о Фритьофе» прославила одноименная поэма шведского поэта-романтика Тегнера. Сюжет этой саги — сентиментальная история любви доблестного Фритьофа к добродетельной Ингибьёрг, с которой Фритьоф после преодоления всех препятствий в конце концов благополучно соединяется.
Уже в самом сюжете «Саги о Фритьофе» очевидно влияние рыцарских романов с характерной для многих из них сентиментальной трактовкой романических отношений. Влияние куртуазной идеологии заметно и во многих других «сагах о древних временах», даже в тех, которые основаны на древних героических песнях. Герои в таких сагах нередко являют пример рыцарского служения даме и куртуазного обхождения. Но влияние куртуазной идеологии всего сильнее в тех «лживых сагах», в которых персонажи носят не скандинавские, а различные иноземные имена, и в которых скандинавская действительность не находит никакого отражения. Эти саги называются также «рыцарскими». В сущности, эти саги и есть своего рода рыцарские романы.
В XIV–XVI вв. в Исландии было написано огромное множество «лживых саг» (свыше ста). Многие из них еще не изданы, и даже самые подробные истории исландской литературы не перечисляют их всех. Общее в них, по-видимому, только то, что в противоположность «родовым сагам» они осознавались как вымысел, а не как правда. Это не значит, однако, что в них был оригинальный вымысел. Напротив, все они, как правило, целиком состоят из заимствованных мотивов и заимствованных сюжетных схем, источники которых — самые разнообразные, и как иноземные, так и исландские (более старые саги), но всего чаще — иноземные рыцарские романы. В этих сагах изобилуют сказочные существа — великаны, карлики, драконы и т. п. — и сказочные предметы — заколдованное оружие, волшебные напитки, магические зеркала, могущественные талисманы и т. п. Но вся эта сказочная фантастика обильно представлена и в рыцарских романах, так что в «лживых сагах» она, очевидно, появилась не непосредственно из волшебных сказок. Нередко эти саги следуют сюжетной схеме античного романа: разлученные подвергаются во время их странствий всевозможным испытаниям и в конце концов встречаются, рассказывают о своей жизни, узнают друг друга, и все кончается их счастливым воссоединением. Но эта сюжетная схема представлена и в рыцарских романах. Так что в «рыцарские саги» она едва ли непосредственно пришла из античного романа.
Самое большое влияние на «рыцарские саги» оказали французские рыцарские романы, многие из которых были тогда известны в исландском переводе. К их числу относятся «Сага о Тристраме и Исёнд», «Сага об Эрексе», «Сага об Ивенте», «Сага о Парсевале», «Сага об Элисе и Росамунде», «Сага о Флоресе и Бланкифлур» и др. Исландские тексты таких переводов в ряде случаев (например, в случае «Саги о Тристраме и Исёнд») — списки с переводов, сделанных в Норвегии, где иноземные рыцарские романы стали переводить раньше, чем в Исландии (см. ниже). Впрочем, нет четкой границы между переводами рыцарских романов и «рыцарскими сагами», так как, с одной стороны, переводчики очень свободно обходились с оригиналами (всего чаще расширяя описания битв и подвигов и сокращая монологи, в которых анализируются психологические переживания), а с другой стороны, авторы «рыцарских саг» многое заимствовали из французских рыцарских романов. Так что оригинальные «рыцарские саги» были, в сущности, не более оригинальны, чем переводы.