– А после что?
– После мы уничтожим Ниу-Ши и заживем себе спокойно. Никаких роботов больше. И надо прекратить налеты на Города, я думаю. Только так эта война может закончиться.
– Надо прекратить воевать совсем, навсегда. Пока не погибли вообще все. И так мы потеряли столько людей… Не только Всадники потеряли, Городские тоже погибали. И мои старшие братья погибли.
– Мы перестанем воевать, я тебе обещаю. Как только убьем роботов – уничтожим все.
– И останется источник Живого металла, которым все равно кто-то будет обладать.
– И из которого мы будем поить наших драконов. Но не для войны, а для выживания. Чтобы мы могли выжить все.
Мэй вздохнула. Это невероятно сложная задача, она просто-напросто не под силу двоим молодым людям. Кто они такие с Люком?
И тут же одернула себя. Она ведь считается Владеющей Драконами. А что, если запретить войну и сказать, что так велела Настоящая Мать? Может, тогда ее послушают? Может, тогда ее слово будет иметь вес?
Ниу-Ши тем временем перемахнула через океан – пронеслась быстрым репом – и заскользила над пустыней. Буймиш сиял перед ней, как обозначающий путь большой круглый фонарь, и его свет все еще оставался белым. Странно белым, пугающим, неприятным. Вместо привычного сиреневого света – яростная бледность, будто Буймишу самому стало страшно и горестно от того, что происходит на планете Эльси.
Еще от самого пика Горы Песков показались всполохи, расцвечивающие темноту ночи. Звуки внутрь змеи не проникали, но зато было слишком хорошо видно, что у Костровой Башни снова идет бой. Все-таки Городские послали новую партию роботов, и теперь Всадникам за каменными стенами приходилось туго.
– Ополченцы решили добить нас ночью, пока драконы не в состоянии сражаться, – быстро проговорил Люк, и его брови сошлись над переносицей. Злость и напряжение засветились в глазах, и его волнение тут же передалось Мэй. Она сама почувствовала и закипающую ярость, и жгучую тревогу за тех, кто оставался в Костровой Башне. Там же полно женщин и детей! Неужели и их желают принести в жертву, лишь бы только добраться до источника Живого металла?
Мэй склонилась над пультом, увеличила карту; она проступила выпуклым рельефом, становясь крупнее на глазах.
Стало видно все в мельчайших деталях – и крышу Башни, и барханы, и даже роботов. Окружив Башню с двух сторон, леки нападали с удвоенной яростью, а отвечали им только из бойниц, доставая лишь самых настырных. Леки стреляли по огромной Башенной двери, и та уже полыхала, готовая вот-вот рухнуть.
– Выпускаем роботов? – спросила Мэй Люка. Тот покачал головой:
– Ниу-Ши сама по себе грозное оружие, она не только перевозка. Она должна стрелять, как дракон. Плеваться огнем, только мощность у нее побольше. Управляется она не голосом, значит, что-то должно быть на пульте.
– Вот, есть. «Огневая мощь». Можно задать мощность и направление удара.
– Долго, конечно. Проще, когда можно отдавать команды голосом. Ну-ка…
Люк склонился над пультом, увеличил мощность удара, задал направление и с удовольствием нажал на светящийся фиолетовый кружок, означающий пуск.
Ниу-Ши содрогнулась, раскрыла пасть – и огромный столб пламени заставил задрожать землю и поднял песок в воздух. Первый же удар разметал всех роботов на переднем фланге. Мэй зажмурилась, Люк пожелал вошей всем Городским.
– Мы погорячились, пожалуй. Представляю, какой это был грохот. Сейчас разойдется дым и посмотрим. Уменьшай мощность вполовину, Мэй, – распорядился он.
Мэй подумала, что они похожи на несмышленышей, которые пытаются овладеть сложной технической штукой. Тыкают во все кнопки, пробуют возможности…
Но что делать? В любом случае леков они одолеют, это уже ясно. Еще один удар – и можно будет выпустить роботов. Заодно и посмотреть, сколько энергии забирают выстрелы. Ниу-Ши заряжается от Светила, это есть на пульте. Но мощность для выстрелов она берет только из Живого металла. Эта змеюка желает лопать металл постоянно. А пролезть в проходы Башни она не сможет точно, потому надо как-то экономить, что ли…
– Теперь пусть идут роботы. – Люк снова склонился над пультом.
Похоже, он и сам стал разбираться во всем этом не хуже Мэй. Провел Ключом, набирая знаки. Два десятка роботов тут же подняли головы. Глаза их сверкнули бесстрастной готовностью к битве. Ниу-Ши аккуратно улеглась на песок, двери ее открылись.
– Давайте, родимые. Теперь ваш черед. Хорошая война – это когда людям не приходится гибнуть. Пусть все решают машины, – хмыкнул Люк. – Первый десяток зай дет с одной стороны, второй – с другой. Командовать будем отсюда, Ключами по карте.
Через прозрачную переднюю стенку змеиной головы Мэй видела, как слаженно зашагали по песку роботы-Всадники. Снова темнота озарилась вспышками выстрелов и наполнилась гулом и скрежетом. Снова полетел песок, только роботам он, судя по всему, не мешал.
Леки продолжали сражаться, но после змеиного выстрела их осталось меньше половины, причем некоторые оказались необратимо повреждены. Потому битву они проигрывали.
Над их головами появились Городские на пангусах, но Люк, едва заметив их, тут же усмехнулся:
– Сейчас разгоним. Ну-ка, короткий выстрел огнем в воздух – пусть поймут, с кем имеют дело, и убираются…
Огонь полыхнул в фиолетовую темень и заставил пангусов закричать дикими голосами, забить крыльями и разрушить строй. Парочка сразу же направилась обратно. Еще несколько набрали высоту. Один ящер даже умудрился скинуть седока – Мэй заметила, как он летел вниз беспомощной черной фигуркой.
По Башне теперь никто не стрелял, и воины, воспользовавшись этой передышкой, тут же попытались сбить огонь с дверей.
– Надеюсь, теперь Городским не скоро придет в голову идея нападать, – буркнул Люк, направляясь к открытому люку Ниу-Ши.
Он встал напротив проема, и отсветы пламени упали на его гордый, резкий профиль. Нахмуренные брови, сжатые губы, горестная складка на лбу. Он был доволен – и Мэй слишком хорошо чувствовала эту горькую, невыносимо тягостную радость.
Роботы-Всадники побеждали, и это было хорошо. Это было облегчением, спасением и надеждой на выживание для Инимайтов. Но если смотреть по большому счету, то повода для радости нет. Погибло столько людей, что еще долго будут раздаваться над вечерними кострами песни скорби. И ничто – и никто! – не сможет заменить тех, кто погиб.
Они уже никогда не вернутся. И смелая, красивая Агинья не станет чьей-нибудь женой, не родит черноглазых мальчиков и смуглых девочек. После нее не осталось потомков.
Их теперь так мало – Инимайтов! Так мало!
А что стало с Вурногами? Неужели их уничтожили всех? Или, может, какие-то семьи остались? Если это так, то надо бы найти и помочь уцелевшим…
Выстрелы становились все реже, погибающие леки полыхали высокими столбами. Войско Городских таяло на глазах.
– Пусть добивают всех, – решительно велел Люк, – не буду отзывать. Нашим тоже достается, почти половина роботов вышла из строя. Чинить их не будем, отвезем на свалку и подожжем. Сослужили свою службу – и молодцы, и хватит.
К утру долгая битва закончилась. Дым и последние всполохи огня все еще поднимались над песком, но все роботы Городских погибли. Сами ополченцы и не думали появляться. То ли занялись изготовлением новых роботов, то ли решили убраться в свои Города – кто его знает?
Люк, до сих пор наблюдавший за битвой издалека, вдруг решительно вернулся к пульту, что-то нажал на нем, и двери стали закрываться.
– Ты что собрался делать? – не поняла Мэй.
– Летим к Башне Вурногов. Добьем Городских по горячим следам…
– Людей? Ты будешь стрелять в людей?
– А они стреляли по нам. Пусть убираются отсюда. Или дадим им возможность вырастить утром новых лек?
Мэй сжала губы, отвернулась. Направилась к двери и проговорила:
– Тогда выпусти меня. Не хочу больше воевать…
– Подожди, Мэй. Мы просто проверим хотя бы. Давай проверим, ладно? Я не стану стрелять по людям и направлять на них роботов не стану. Клянусь Настоящей Матерью. Не буду я таким, как твои Городские…
Люк повернулся, и такая мука была в его глазах, что Мэй тотчас вернулась. Обняла его и прошептала, прижимаясь к его груди:
– Я с тобой. Я тоже не хочу быть такой, как наши Городские. Потому мы и ушли с отцом, ты же помнишь…
– Я помню. Я все помню, – с тягостным вздохом проговорил Люк.
Покорная Ниу-Ши легко поднялась в воздух и понеслась, набирая скорость. Огромной змеей обогнула длинный оранжевый горный отрог, нырнула в тень и приблизилась к тому, что когда-то было Башней Вурногов.
От некогда высокого строения осталась только одна стена. Зато из глубокой чернеющей ниши выходила короткая и редкая колонна леков. Видимо, они только что подросли, видимо, еще не все программы включились, потому что выглядели они слишком бестолково. Опущенные руки, широко расставленные ноги и направленный вниз взгляд – ни грамма воинственности или готовности куда-то идти и сражаться.
Программы в них работали слишком медленно, и головы роботы подняли только тогда, когда Ниу-Ши оказалась прямо над ними. Рванулись в стороны десятка полтора пангусов, что сидели прямо на песке у входа. Дрогнули стены палаток, расположенных чуть в стороне. Прижались к песку языки костров.
Ниу-Ши выдала всего лишь одну легкую струю пламени, которую Люк со всем старанием направил на роботов, и леки запылали. Они стояли и горели, так и не поняв, что произошло, их установки не успели заработать до конца. Жизнь этих роботов оказалась слишком короткой.
Ниу-Ши замерла над обломками Башни, после, собрав энергию, выдала еще один выстрел и еще. Стены Башни рухнули, погребая под собой проход.
Люк не отходил от пульта, не поднимал головы. Он заставил змеюку подняться повыше и полыхнуть огнем по нависшей над Башней скалой. Пара залпов – и огромный кусок со скрежетом обвалился, сметая на своем пути все. Под обломками оказались несколько пангусов – хорошо, что они были без ополченцев.