Представители Гильдии покинули планету и улетели на Буймиш.
Война проиграна, противостоять иимцам и энкью невозможно и нецелесообразно. Потому нет смысла тратить время на Эльси, – таким было их решение.
Мара оказалась не нужна.
Ее жизненный цикл был отработан, ее программы оказались невостребованными. И потому Мара перешла в спящий режим. Долгое время оставалась в барокамере, но временами просыпалась. Ей снились странные сны, которые не давали покоя. Сны, в которых слышалось предупреждение.
Кроме снов, еще были пророчества. Старые древние слова, оставленные пророками. Настанет время, когда машины вернутся. Машины не ушли окончательно – вот что говорили пророки.
Не все верили пророкам. Когда-то и сама Мара, будучи канцлером, высмеивала эти предрассудки. Нельзя предсказать время, как нельзя предсказать будущее, считала она.
Но когда война оказалась проигранной, а девять серверов погрузились в мертвое молчание, только слова пророков и поддерживали надежду. Если пророки говорили о возвращении машин, значит, вероятность существовала. Возможно, доля такой вероятности была ничтожно маленькой, возможно, процент того, что вектор событий повернет в нужное русло, не превышал ноль целых одной сотой. Или даже одной тысячной.
Но такая вероятность была.
И Мара ждала этой вероятности.
Последнее видение, которое вывело ее из состояния комы, слишком сильно напомнило о войне.
Мара видела Птахов – командиров, ведущих за собой Птичьи отряды. Видела Потрепанного Птаха – своего заклятого врага. Снова видела последнюю битву, во время которой был потерян самый могущественный, самый главный Первый сервер. Видела лицо этого парня, исполненное злости, ненависти и отчаянной решимости.
Мара никогда не испытывала страха – обычный спектр человеческих эмоций для нее был недоступен. Но она понимала, слишком ясно понимала, что люди, исполненные такой злости и такой непоколебимой, неистребимой решимости, будут двигаться к своей победе, пожертвовав всем, даже собственной жизнью.
Мара не испытывала страха, но она ясно понимала, что Потрепанный Птах является серьезным и опасным противником. Его лицо, смуглое, черноглазое и злое, слишком часто всплывало в ее снах, как угроза. Как предупреждение.
Она снова и снова слышала его последние слова, которые он запустил в общий эфир перед тем, как вырубить последний рабочий сервер.
«Я вас просто выключу, гады! Вас всегда можно выключить! И я выключаю вас навсегда из нашей планеты! Пошли вон с Эльси!»
Потрепанный Птах попал в самую точку. Это было самым слабым местом у всех роботов. Роботов можно просто выключить. Можно задать программу, выключающую все серверы. Такую программу и создали иимцы. Конечно, жители Эльси, эти глупые аборигены, не обладали достаточными знаниями, чтобы написать сложные многоуровневые программы для синтетиков. У них для этого не хватало извилин в их слишком простых и маленьких мозгах.
Программу «Последний Клич» создали иимцы. Это была их работа. Работа универсальных гениев. Программа, оказавшаяся смертельной для всех роботов. Программа, вырубающая целые отряды исполнителей, одного за другим – достаточно было лишь запустить ее в сервер.
Вторая программа полностью переписывала программную базу всех серверов и замыкала ее на себе. А после выводила в девять Ключей. Девять особенных Ключей, созданных по заказу иимцев. Девять первичных Ключей, которые и хранили в себе программу. Программа называлась «Хамур» в честь древнего несуществующего бога пустыни.
Победа над машинами была осуществлена в два хода. Сначала особенные отряды повстанцев, которые назывались Птичьими, запустили в системы Последний Клич, а после каждый сервер был выключен с помощью первичных, особенных Ключей.
Сначала сработал Последний Клич, после – Хамур.
И наступила смерть. Смерть для всех роботов на планете Эльси.
Мара понимала, почему остатки цивилизации синтетиков так быстро покинули несчастную Эльси. Программы, придуманные иимцами, оказались слишком опасными. И потому следовало подумать о том, как не занести их на Буймиш, туда, где находилась так называемая колыбель синтетиков.
Следовало вступить в переговоры с врагом и выторговать собственную безопасность.
Не все были согласны с тем, чтобы договариваться с врагом. Мара тоже считала, что следовало найти способ обхода программ или завладеть ими.
Если есть девять первичных Ключей, то ими надо обладать. Кто имеет девять Ключей – имеет власть. У него есть будущее, есть сама жизнь.
Конечно, у людей все зависит от случайности, а не от четко продуманной и прописанной программы. Куб памяти был найден совершенно случайно. Мара не стала спрашивать, где девчонка его раздобыла. Едва грани этого старого блока коснулись панели – Мара почувствовала его. Почувствовала и поняла, что это такое. Ей удалось только подключиться, скачать информацию полностью она не успела. Грани оказались зашифрованными, и, чтобы перекинуть себе записи, надо было дешифровать их. Ей удалось добраться только до одной записи… но зато какой!
Мара еще раз запустила файл. Снова зазвучал напряженный девичий голос:
– Первый отряд на базу. Синяя Птаха докладывает…
Мара знала Синюю Птаху. Упрямая и бесстрашная девчонка, лишенная чувства самосохранения. Как и все в их команде.
Мара вдруг улыбнулась. Синяя Птаха мертва.
И все, кто когда-то участвовал в программе «Все Храмы», мертвы. Все люди, в смысле.
Энкью живы, разумеется, но сейчас их представительство на планете слишком маленькое. Никаких миротворцев, только несколько баз техников. Насколько быстро можно будет запустить в работу северы?
Сколько серверов уцелело?
Все зависит от того, получит ли Мара девять Ключей.
Мара перенастроила пульт, и перед ней открылась обширная карта. Когда-то это был центр цивилизации. Когда-то в этих местах находился гордый Бен-А-Эльси с его тремя серверами.
Через пролив лежала Киберши. На север – Цемуки. На юге – Камлю.
Четыре грозные силы, управляющие планетой. Четыре ветви власти.
Бен-А-Эльси являлся представителем Торговой Гильдии. Это их сервер запустили незадачливые люди, чтобы воспользоваться боевой машиной Гильдии.
Если бы они знали, что за мозг вернули к жизни! Мара не отрывала взгляда от карты. Она думала.
Если Третий сервер оказался запущенным, значит, девочка обладала первичным Ключом. Значит, кто-то поменял Ключи в Хранилище Храма. Другого объяснения не может быть. Просто не может быть.
Первичные Ключи были созданы в единственных экземплярах.
У Мары чесались руки убить этих троих людей и завладеть драгоценными Ключами. Но тогда она бы точно не смогла получить остальное. Не смогла бы получить информацию и использовать людей в своих целях.
Пока что все складывается отлично, просто отлично.
Мара наблюдала за полетом дракона, который отображался на карте черными прерывистыми линиями, и думала. Она просчитывала все варианты, все возможные векторы развития событий. Люди уверены, что они непредсказуемы.
Но они ошибаются.
Поведение людей всегда подчиняется определенным правилам, как и поведение роботов. Люди – те же роботы, но их программы прописаны вырабатывающимися гормонами и первичными инстинктами. Людьми легко манипулировать. Их поведение легко предсказать, их легко обмануть.
Потому Мара не сомневалась в победе.
Она уже собралась было отойти от пульта, как в памяти снова возникло лицо Синей Птахи. Напряженное, усталое, жесткое. Лицо человека, принесшего гибель цивилизации роботов.
Люди могут быть опасными. Некоторые из них. Некоторые люди напрочь лишены чувства самосохранения. Как, например, этот Люк.
Он уничтожил Ниу-Ши ценой жизни собственного дракона. И сам едва спасся. Он бы не выжил, если бы не маленький дракончик.
Светловолосую девчонку Мара не считала опасной и также не опасалась ее отца.
Но Люк был воином. И он слишком сильно напоминал ребят из Птичьего отряда. Слишком сильно. Как будто он был потомком этих ребят. Потомок Птичьих ребят… Как он сам себя называл? Всадником?
Всадник Люк…
Его надо убить. Сразу, как только Тхан доставит их обратно. Первым делом надо убить Люка.
Глава 24Люк. Полет на Тхане
Могущественный Ким-Киган прилетел на черном драконе. Хвост дракона доставал до неба, а крылья укрывали всю землю. Глаза дракона сияли ярче звезд, а огненное дыхание плавило желтый песок. Он был очень умен – черный дракон Ким-Кигана. Но он был очень милосердным. Ни одного Всадника не уничтожил дракон, ни одного ребенка не погубил. Дракон принес на себе Отца Неба, который дал детям пустыни надежду…
Старые легенды звучали торжественно и красиво. Люк всегда верил в них, сомнения в существовании богов никогда не тревожили его сердце. Отец Неба был таким же незыблемым, как Храм Живого металла, как платы дракона, как бурлящий источник в Храме, рождающий машины.
И вот теперь легенды стали реальностью, настолько близкой, что можно было дотронуться рукой до легендарного дракона. Но от первичной красоты древних сказаний не осталось и следа, все стало до будничного просто и жестко.
Люк не верил Маре и не думал, что Дети Неба – так называемые энкью – желали выкачать весь Живой металл из планеты и поэтому уничтожали людей. Если бы они желали заполучить Эльси – они бы ее заполучили, без сомнений. Людей практически не осталось. Что для могущественных энкью, обладающих необычными технологиями, какие-то жалкие девять Городов, вся оборона которых строилась на летающих ящерах? И уж точно для них не составляло никакого труда захватить Храм в Камлюках, ведь они могли одним словом выключать драконов.
Просто выключать.
Сказал слово – и роботов не стало.
Всадники понятия не имели о том, что драконы подчиняются загадочным словам. Всадники, живущие в пустыне, были полуграмотными, наивными и склонными верить различным легендам и приметам. Их религия, определяющая весь уклад жизни, оказалась навязанной этими же самыми Детьми Неба, энкью. А значит, Всадники верили в ложь.