Но было одно уникальное и необыкновенное верование, которое вовсе не Отец Неба принес Всадникам.
Была Настоящая Мать. Люк знал, что вовсе не драконы и не Дети Неба принесли знания об этом. Настоящая Мать сама желала общаться со своими детьми, сама искала путь к их сердцу и пыталась посеять хоть немного любви и терпения в горячих воинах пустыни. Люк верил в то, что планета обладает живой душой. Почему бы и нет? Настоящая Мать существовала, она была реальной, живой и прекрасной. И жизнь, которую она рождала, тоже была прекрасной.
Только почему-то жестокой.
Люк привык к жестокости, он принял ее и давно существовал с необходимостью убивать.
Но рядом с решимостью и беспощадностью в нем жила жалость. Жило восхищение простой, обыденной жизнью. Его изумляли обычные вещи: рождение детенышей мьёков, таких сильных и таких доверчивых. Водопады на острове, закаты, полыхающие самыми яркими красками, бескрайний океан, далекие земли, высокие леса и необъятное небо.
Люк любил свою семью: мать, с ее вкусными лепешками, вечерними умиротворяющими песнями и шершавыми ловкими руками. Любил храброго и сильного отца – любил и желал быть похожим. Нахальные и шумные братья, нежные и смешливые сестры – это была его семья, дорогая и любимая.
Люк любил Мэй-Си. Просто любил – и все. Объяснений этому не было. Он не мыслил жизни без этой хрупкой светловолосой девушки.
Люк умел не только убивать, но и любить. Откуда это свойство? Как зародилась любовь в его жестком и бесстрашном сердце?
Ведь Люк любил даже своих драконов, и сейчас, сидя на Тхане, он то и дело дотрагивался до поясной сумки. Прикасался кончиками пальцев, ощущая твердую поверхность платы и думая о Енси. О том верном и сильном драконе, который вырос в семье и никогда не подводил своего хозяина.
Умение любить подарила Настоящая Мать. Люк верил, что крошечным семечком любовь опускается в сердце каждого человека, родившегося на этой планете. Семечко дает всходы, и потому люди все еще умеют любить, все еще не превратились в кровожадных животных. Росточек тоненький и слабый и без поддержки завянет. Что поддерживает росток любви?
Возможно, те песни, которые каждый вечер поет мать. Возможно, вкус лепешек и аромат песчаного ветра. Возможно, дружный смех братьев у костра и строгий голос отца, наставляющего сыновей на первой охоте. С каждым днем росток все крепче, все сильней, все выше. И ни в коем случае нельзя позволить горячему богу ветров Хамуру, пригоняющему тучи войны, задушить этот росток.
Люк верил в Настоящую Мать, потому что без веры терялся смысл жизни. Без любви война превращалась в жуткую специальность, и не оставалось ничего, кроме горячего огня и смерти.
– Куда вас доставить? – уточнил Тхан. – Точно по программе к Первому серверу, то есть к вашему Храму?
– Да, – коротко ответил Люк.
– Нам надо выключить Третий сервер, это первоочередная задача, – возразил отец Мэй.
– Я лечу к своим. Для меня главным является семья, – уверенно сказал Люк.
– Тогда разделимся. Я лечу к Третьему серверу, дракон высадит меня возле входа. А вы отправитесь в пустыню. Посмотрите, как там Еника и дети, убедитесь, что семья в безопасности. Я не думаю, что стоит разыскивать девять Ключей. Пусть Ключи остаются там, где они находятся сейчас.
– Дельное решение. Я бы тоже не стал лезть к древним артефактам, – тут же согласился Тхан.
– Если мы выключим Третий сервер… – осторожно начала говорить Мэй и осеклась.
Она машинально провела ладонью по высокой луке седла и растерянно глянула на Люка.
Ее мысль была понятна. Мэй боялась, что, если будет выключен Третий сервер, Тхан тоже отключится, и огромному дракону это решение может показаться невыгодным лично для него.
– Ничего особенного не произойдет. Надо выключить все три сервера, что работают в данный момент. Второй и Первый тоже в рабочем состоянии. Полная боевая готовность – вот как это называется. Роботы просыпаются, цепная реакция запустит в работу все остальные уцелевшие серверы. И вы будете иметь большие проблемы с моей цивилизацией, – спокойно пояснил Тхан.
– Значит, мы выключим все три сервера, – заверил его Гайнош.
– Начнем с Третьего, – добавила Мэй.
– Когда был включен Первый сервер? – спросил Люк.
Ведь системы в Храме были выключены.
– Вчера вечером. Точное время не могу тебе сказать – у меня нет такой информации. Мара засекла вчера работу Первого, Второго и Третьего серверов, внесла данные в бортовой журнал. От этого я проснулся – я подключался к бортовому журналу Пятого, на всякий случай, чтобы не проспать значимые события.
– Разве не Мара тебя разбудила? – удивилась Мэй.
– Нет. Я получил информацию и включился сам.
Люк уже давно понял, что Тхан сам по себе. Он умнее Мары, он не нуждается в хозяине, принимающем за него решения. Потому Люк не задавал лишних вопросов. Он просто радовался, что Тхан, похоже, на их стороне.
Да и разве бывает по-другому? Драконы всегда на стороне своих Всадников.
Решение было принято, и Тхан заверил, что конечно же доставит Гайноша в развалины Бен-А-Эльси.
– Вырубайте эти клятые серверы, ребята. Лучше вам не сталкиваться с представителями моего народа, – сказал он и хрипло хрюкнул.
Люк уже понял, что этот жесткий звук обозначал драконий смех.
Дракон, умеющий смеяться, – это удивительно!
Решили, что Мэй и Люк передадут Гайношу оба Ключа от Третьего сервера, и тот вырубит систему. А после Люк и Мэй вернутся за ним. Это казалось самым разумным и самым необходимым. Какое-то мгновение Гайнош колебался, посматривая на Мэй, свою дочь. Беспокойство мелькнуло в его глазах и коротко обозначилось в морщине на лбу. Отец предпочел бы, чтобы его девочка находилась рядом. Так было бы спокойно и правильно, по его мнению. Но он не стал спорить. Лишние слова только помешали бы выполнению заданий.
Гайнош понимал, что Мэй хочет быть рядом с Люком. И он смирился с этим пониманием и не стал спорить.
Земля внизу уже была знакомой и ясной. Холмы с редкими лесами сменились на скалистые уступы, промелькнуло ровное плато Первого города, и, наконец, лучи Светила высветили белые развалины древнего города.
– Снижаюсь, – предупредил Тхан.
Он не смог бы так виртуозно приземлиться под аркой, как Енси, – не позволяли размеры, поэтому опустился на взлетную площадку, с которой совсем недавно взлетала Ниу-Ши. Редкие травинки, растущие между каменных плит, пригнулись к земле, как будто их охватил священный ужас при виде огромной летающей машины.
Люк медленно стянул с шеи кулон, слегка задержал его в ладони, ощущая живительное тепло, после протянул Гайношу. Мэй тоже какое-то время рассматривала свой кулон – темно-синяя, почти черная поверхность его время от времени выбрасывала крошечные искры, но не показывала ни картинок, ни знаков – и передала драгоценную вещь отцу.
– Ты же разберешься, – тихо сказала она, повторяя то, что все уже знали. – Надо просто приложить их к сенсорной поверхности сервера и сказать пароль. «Птица». Ты помнишь, да?
– Мэй, все в порядке. – Гайнош заговорил горячо и тревожно. – У нас все будет в порядке. Просто убедитесь, что у Всадников тоже мирно и спокойно, и ждите меня. Если будет у вас возможность – выключите Первый сервер. Для этого вам надо оказаться в Храме Живого металла.
– Мы посмотрим. Соберем совет, заручимся поддержкой отцов кланов, – уклончиво ответил Люк.
Гайнош спустился к развалинам белого моста, а Тхан взлетел ввысь, унося двоих Всадников.
Следом за ним, торопливо махая крыльями, понесся Облак.
Океан преодолели быстро. Скорость Тхана в два раза превосходила скорость Енси, и не успело Светило подняться в зенит, как под черными крыльями расстелились оранжевые пески Камлюков. Тень от летящего дракона казалась крошечной, маленькой и жалкой, горячий песок внизу походил на огромное оранжевое море, а скалы напоминали рифы.
Облак, не поспевающий за громадной машиной, забрался на спину Тхана, чуть дальше от второго седла и теперь изредка выпускал слабую струю дыма.
Люк привык к двум кулонам, привык к их теплу и сроднился с их еле уловимой, еле заметной внутренней пульсацией. И теперь, когда на шее остался только квадратный Ключ, его не отпускало чувство потери. Словно он предал и утратил что-то важное, драгоценное и незаменимое.
Он слишком хорошо знал эту дорогу домой, слишком хорошо ориентировался в островерхих песчаных барханах, потому сразу почувствовал неладное. Что-то было не так. А после понял. Тишина. Тхан летел так высоко, что Люк не слышал шума ветра, шелеста песка и рева мьёков. Это казалось ерундой и было вполне объяснимо, но тем не менее смутное чувство опасности все усиливалось.
Мэй сидела рядом, хмурая и напряженная. Ее загорелые пальцы стискивали луку седла, а в сжатых губах сквозила твердая как камень решимость.
Люк вдруг захотел дотронуться до нее, ощутить тепло родного человека. Он осторожно положил руку на ее ладонь и сжал холодные тонкие пальцы. После наклонился и поцеловал Мэй в висок. Она приникла к нему – плечом к плечу – и ничего не сказала. Да и не надо было ничего говорить.
– Мы не станем показывать Тхана отцам клана, иначе они могут потребовать от нас, чтобы Тхан служил Всадникам. Потребуют, чтобы мы поставили дракона на службу кланам. Нас просто не поймут, когда мы попробуем что-то объяснить про Мару, Детей Неба и все остальное, – сказал Люк, когда впереди обозначились крошечными точками палатки его семейного становища.
– Где я должен вас опустить? – тут же понял его Тхан.
– Около палаток. Дальше мы доберемся на мьёках. Так будет лучше всего.
– Отлично. Приземляемся.
Тхан пошел на снижение, закладывая широкий круг и замедляясь. Взметнулся горячий песок, потянуло дымом и гарью. Люк посмотрел вниз и замер, пораженный увиденным. Вместо знакомых палаточных крыш чернело пепелище. Не уцелело ни одной палатки, и лишь чуть в стороне, где находился небольшой погреб, можно было увидеть старый каменный стол, несколько пластиковых контейнеров и навес, под которым складывали дрова.