При эфиопской оккупации кризис усилился. В то время как христианские правители строили церкви и рвались на север со своим знаменитым предводителем по имени Абраха (которого сегодня считают независимым правителем Йемена), страна все быстрее скатывалась к упадку из-за прекращения торговой деятельности, которой она была обязана своим существованием. Развитие морских путей составило опасную конкуренцию сухопутной караванной торговле, и, наконец, в 542 году разрушение Марибской плотины опустошило плодородные земли и нанесло смертельный удар процветанию Йемена.
Абиссинское господство подошло к концу в 575 году, и ему на смену пришло господство персов, и его, в свою очередь, в конце жизни Мухаммеда вытеснил ислам.
Надписи Южной Аравии донесли до нас великое множество имен и почтительных эпитетов богов, создающих впечатление обширного и сложного пантеона. Местный характер большинства богов и привычка обращаться к ним анонимно или с применением эпитетов добавили трудностей исследователям. Тем не менее существование некоторых общих представлений позволяет систематизировать и сгруппировать большинство богов.
В Южной Аравии доминирует звездная триада: бог Утренней звезды, бог луны и богиня солнца, которую мы уже видели в Месопотамии. Было бы преувеличением пытаться, как это сделал Нильсен, свести всех богов к этой триаде, но она действительно играла главную роль в южноаравийском пантеоне, и многие божества — не более чем ее ипостаси.
Имя звездного бога является общим для всего региона. Это Астар — вариант хорошо известной Иштар вавилонян и ассирийцев и Астарты хананеев. Примечателен факт, что в Южной Аравии Астар — мужское божество, а во всех остальных семитских религиях это божество женское.
Луна и солнце выступают под разными именами. Луна — это Вадд для минейцев и Илумкух для сабеев, Амм в Катабане и Син в Хадрамауте (как в Вавилонии). Помимо разных прочих имен солнце в Катабане и Хадрамауте называют Шаме — эта форма соответствует месопотамскому Шамашу. Подобные соответствия подтверждают родство многих религиозных представлений, характерных для семитских народов.
Кроме общих божеств было огромное количество всяческих богов-покровителей — мест, племен и даже семей. Их нередко называли балами, именем, которое мы уже встречали, когда речь шла о хананеях, и которое можно перевести как «господин, покровитель». Не все они были исконными божествами. Некоторые были позаимствованы у соседних народов. Жители Южной Аравии легко приспосабливали и усваивали чужие обычаи, что позднее упростило для них принятие иудейской и христианской веры.
В пантеоне Южной Аравии много безымянных богов, к которым обращаются поодиночке и коллективно, называя их просто «бог» или «боги».
Следует отдельно упомянуть Ила — это имя общее для всего семитского пантеона. Аккадский Ил, ханаанский Эль, древнееврейский Элохим, арабский Аллах. Жителям Йемена тоже было известно это имя, которое они использовали в основном как нарицательное существительное «бог», каковым оно действительно изначально являлось. Правда, оно иногда встречается как имя собственное и часто входит в состав личных имен.
Теофорные личные имена являются главным источником наших знаний об определениях, использовавшихся жителями Южной Аравии для обращения к богам. Среди самых распространенных — «всемогущий», «справедливый», «постоянный». Неизменно подчеркивается подчиненное положение человека. Характерная черта — поиск человеком защиты у божества.
В Южной Аравии религия стала неотъемлемой частью всех сторон человеческой жизни. Вследствие распространения представлений о необходимости божественной защиты и покровительства для успеха каждого существа и каждого деяния не только племена и семьи, но также государства и земледельческие и торговые объединения имели своих божественных покровителей. Искупительные и посвятительные обряды выполнялись в связи с любым мало-мальски важным мероприятием. Храмы и акведуки, законы и государственные документы, даже погребальные стелы — все поручалось защите богов, которые должны были покарать за любое нарушение или осквернение их.
В такой обстановке храмы имели первостепенную важность. Для того чтобы их должным образом содержать, люди платили десятину и другие сборы. Поддержание храма в должном состоянии было прерогативой жрецов, которые были многочисленны и прекрасно организованы. Возможно, их функции также включали произнесение пророчеств от имени богов, но здесь у нас недостаточно информации, чтобы утверждать это со всей определенностью. Персонал храма также включал священных проституток. По большей части они были чужеземными рабынями, которые были отданы богу.
В жертву приносили разных животных, включая быков и овец, часто в большом количестве. Также существовали бескровные жертвоприношения в форме возлияний и приношений ладана.
Очень интересным предприятием были паломничества в святые места: аналогичная практика в центральной части Аравии позднее перешла в мусульманскую традицию. Также, хотя практика совершения обхода святых мест не однозначно подтверждена, есть некоторые признаки, указывающие на то, что она существовала, причем в форме аналогичной той, что была принята у других арабов.
Частные молитвы — не связанные с выполнением определенных религиозных функций и не читавшиеся в установленные часы, — вероятно, были распространены очень широко. Люди просили помощи божества в повышении плодородия земли и успехе в торговле, в избавлении от нужды и болезней. Нарушение чистоты, которая была крайне важна при совершении ритуалов, имело следствием публичное покаяние. Мы располагаем примерами таких покаяний, приносившихся племенами и царями разным божествам.
Драгоценности, кубки, печати и много других предметов было обнаружено в гробницах Южной Аравии. Это указывает на веру в жизнь после смерти, но никаких подробностей о ней мы не знаем.
В целом религиозная жизнь Южной Аравии свидетельствует о том, что обитатели этих мест были носителями высокоразвитой оседлой культуры, обладавшей ярко выраженной индивидуальностью и не зависевшей от своего окружения. Она являет контраст, часто очень резко выраженный, с условиями кочевой жизни арабов, обитавших южнее.
Довольно сложно составить представление о политической и социальной жизни людей, не оставивших нам ничего, кроме коротких вотивных и поминальных надписей. Правда, мемориальных надписей достаточно много, чтобы можно было сделать отдельные осторожные выводы. С другой стороны, раздел региона на разные государства означает, что, несмотря на существенную степень единообразия на всей территории, выводы, сделанные для одного государства, совершенно не обязательно применимы без изменений для других.
Переходя к характеристике политической организации, необходимо отметить, что государствам Южной Аравии была свойственна сильная и монархия с единоличной властью правителя. Главой государства был царь, чья власть претерпела эволюцию от религиозной к светской. Благодаря последним исследованиям нам известен примерный ход политического развития в Минейском и Сабейском царствах. Здесь под управлением муккарибов племена образовывали религиозные общины под покровительством разных богов. Для выполнения законодательных функций правитель имел в своем распоряжении специальное собрание. При правлении царей собрание также существовало, по крайней мере вначале. Особые судьи, функции которых передавались по наследству, имевшие титул кабиры, следили за отправлением правосудия в каждом племени. Примерно в начале нашей эры, с расширением сабейских завоеваний, власть кабиров существенно возросла — так в племени появился привилегированный слой населения, имевший большие земельные владения. Народное собрание исчезло, царская власть была существенно ограничена, таким образом развилась своего рода феодальная система. В военных делах верховная власть, скорее всего, во все времена принадлежала правителю. Надписи, касающиеся военных кампаний, обычно указывают, что проводились они по его приказу, а у народного собрания, похоже, в таких вопросах не было права голоса. С религиозной точки зрения Сабейское царство даже в период мукаррибов, вероятно, имело более светское правительство, чем Минейское царство или Катабан, где власть жрецов была намного более выраженной.
Преемником царя, судя по всему, был его сын или брат. Типичным южноаравийским институтом, зародившимся в Минейском царстве или в Катабане и, возможно, перенятым Сабейским царством после завоевания Катабана, было совместное правление, при котором в управлении государством участвовал не только царь, но и сын — его преемник, а на более поздних этапах — несколько сыновей.
Власть царя и местных вождей в конечном итоге основывалась на земельных владениях. Таким образом, все государственные решения принимались в интересах собственников земли. Храмы также обладали земельными наделами, на которых по большей части было основано их процветание.
Мы имеем кое-какую информацию относительно податей. Налогами облагались торговые сделки и земельная собственность. Существовали специальные налоги для покрытия военных расходов. Размер податей, похоже, не был точно установлен. Он варьировался в зависимости от урожая и других факторов.
В дополнение к богатым сельскохозяйственным ресурсам экономическая жизнь юга Аравии была основана на международной торговле. Аравийские благовония были известны во всем мире. Их везли по морю и караванным путям, ведущим в Месопотамию и Палестину. В области торговли Южная Аравия тоже играла важную роль, являясь центром обмена. Она была перевалочным пунктом для торговли между Индийским океаном и Средиземноморьем. Торговые базы сабеев на берегах Индии и Сомали давали им монополию на обмен золота, ладана, мира и декоративной древесины, которую этот регион экспортировал на север.
Таким образом, торговыми интересами и нуждами была проникнута вся жизнь Южной Аравии: без значительной политической экспансии ее жители могли достичь далеких земель посредством торговли и колонизации.