Действительно, фетишизм, анимизм, культ животных — явления общие в них; особенно в последнем, по определению Вейссенборна, проявляются проблески сознания первобытным человеком мировой души. «Темное представление говорит человеку, что во всей природе, не исключая его самого, действует нечто, что он не в состоянии непосредственно чувствовать и воспринять, но может посредственно наблюдать и видеть в действии природы, и отрицательную сторону чего ежедневно осязательно являет ему смерть в самых разнообразных формах. Неопределимое стремление побуждает его изнутри попытаться схватить и постигнуть это нечто, ибо он чувствует, что он должен к нему стать в известное отношение, это нечто наполняет и его и действует и в нем. Относительно наиболее ясным и осязательным представляется ему оно, сверх других явлений природы, в мире животных, с которыми его связывает чувство общности жизненного начала, но который вместе с тем вызывает удивление и ставит вопросы, обнаруживая поведение иное, чем люди, и вызывая на внимательное наблюдение. Но первобытный не только египтянин, но и семит, не отличал строго животных от растений и неодушевленных предметов; вся природа представлялась ему живой — и деревья, и камни, и даже обработанные предметы не только на заре его культуры, но и во время ее расцвета считались носителями духа, получали имена и наделялись человеческими членами. Так, у них были фетиши в виде щита с перекрещивающимися стрелами или палицами, в виде столба с 4 перекладинами вверху, в виде гарпуна или жезла, не говоря уже об обелисках, и священных предметах храмового или погребального употребления. Культ деревьев и животных, особенно распространенный в Африке, но далеко не чуждый и семитической Азии, в Египте не только удержался, но и рос во все время их истории, и едва ли можно увидать какой-либо вид животного царства из встречавшихся в долине Нила, который не был бы предметом почитания в какой-либо ее области. Не довольствуясь этим, народная фантазия и жреческое умозрение изобрели еще фантастических животных, служивших впоследствии в виде сложных фигур для выражения различных идей высшего порядка. Так, птица с головой человека изображала воспарившую к небу разумную душу человека, сфинкс, представлявший соединение тела льва и головы человека, выражал соединение сил и мудрости в лице божества или царя и т. п. Но эти продукты умозрения резко отличаются от настоящих животных, для культа которых далеко не часто может быть подыскано удовлетворительное объяснение. Отдельные животные, деревья, фетиши были приурочены к тому или другому божеству, причем представление о последнем лишь в редких случаях может быть приведено в связь со свойствами соответствующего животного и т. п. Если понятно, что высокопарящий могучий кобчик, сокол или фантастический феникс достаточно передают представление о боге солнца, что бык или овен выражают удовлетворительно идею плодородия хтонических божеств, что коровы уместны для сопоставления с богинями, то в целом ряде других случаев мы не можем привести и подобных объяснений. В настоящее время все более и более находит себе последователей мнение, что африканский культ животных, найденных более высокой частью населения, переселившейся из Азии, был лишь механически сопоставлен с культом богов, принесенным этими пришельцами, равно как и фетиши и т. п. были распределены по отдельным божествам большей частью в связи с местами культов. Дело в том, что в египетской религии первоначально различались местные божества от общепочитаемых, но и впоследствии «городские боги» никогда не были забываемы. Каждое населенное место имело своего бога-покровителя, иногда нескольких богов или бога и его семью. Над всем этим возвышались почитавшиеся всеми египтянами божества солнца, месяца, неба, земли, Нила, растительной силы земли, наконец, божества смерти и усопших. Все эти божества имели в разных местностях различные имена и соединялись с различными представлениями. Так, божество солнца в Эдфу имело вид крылатого солнечного диска с страшной очковой змеей спереди; это был бог Хор, поражающий своих врагов — демонов мрака и бури; в Гелиополе это был Атум в человеческом образе; в Иераконполе это был тоже Хор, но в виде кобчика; представлялся он и в виде жука-скарабея, нося с ним общее имя Хепри, напоминавшее египтянам однозвучное слово для понятия бытия. Бог мертвых в Абидосе носит имя просто «Первый из западных»; в Саккаре это был Сокар, представлявшийся в виде кобчика или мумии с головой этой птицы; в Фивах была корова богини Хатхор и змея богини «Любящей молчание», в Гераклеополе соответствующее божество именовалось Хершеф и т. п. Одновременно солнце, например, почиталось под своим общим именем Ра, месяц — Ях, Нил — Хапи и т. п. Рано началось отождествление космических божеств с местными и общими. Таким образом, первые иногда суживаются, вторые расширяются, причем менее жизнеспособные или поставленные в менее благоприятные политические условия остаются в тени и даже поглощаются более могучими. Сходные божества сливаются, сохраняя свои имена в виде вереницы сложных наименований, например, Птах-Сокар-Осирис или Ра-Агум-Хепри-Хор и т. п. Появляется представление об их тождестве, и отсюда недалеки и подступы к проблескам монотеизма. Развитие государственности и объединение страны под единой сильной властью фараона могущественно содействовало ходу этого процесса — на небо переносились земные условия: и там имеется свой «царь богов», окруженный сонмом небожителей, составляющих его двор; при нем штат сановников из тех же богов, семья и т. п. Он царит над всей вселенной, как фараон, ведет войны, творит суд; утомившись, передает власть по наследству — еще Манефон говорит о «династиях богов». Жрецы важнейших храмов уже рано привели эти представления в некоторую систему, сопоставив божества как местные, так и космические, как солнечные, так и земные, сгруппировав их в триады и эннеады, объединив их мифы и согласовав представления.
Наибольшей известностью и влиянием на другие попытки этого рода имела богословская система, выработанная в священном городе Севера — Гелиополе (древнеегип. Он). Здесь местный бог Атум был отождествлен с богом Солнца — Ра, который сам из себя произвел пару богов — воздуха Шу и влаги — Тефнут, которые родили следующую пару — бога земли Геба и богиню неба Нут, от которых произошли другие божества, но, главным образом, две пары — Осирис и Исида, Сетх и Нефтис. Эти девять богов составляли так называемую великую Эннеаду; другие были сгруппированы в две других, но имена их не перечисляются. Эннеада составляет по теории единое тело, отдельные члены его даже именуются частями тела или перстами верховного бога. Ра создал мир и был первым царем богов и людей; при нем состоит визирем премудрый Тот, бог месяца, а следовательно, меры и числа, грамоты, изобретатель иероглифического письма, «владыка слова Божия», т. е. письменности и словесности, откровения, покровитель людей письменной тростинки — чиновников, писателей, ученых, книг, организатор культа. Его главным местом почитания был Гермополь (греки сопоставили его с Гермесом) в Среднем Египте, где он представлялся в виде ибиса или павиана, или человека с головой ибиса.
Жрецы соседнего великого храма бога Птаха в Мемфисе не могли поступиться верховенством своего бога — первоначально хтонического и представлявшегося в форме мумии, впоследствии получившего еще значение покровителя ремесел и искусств, ибо во владении его храма находились мокаттамские каменоломни Туры, доставлявшие материал для пирамид, гробниц и статуй. Они учили, что из Птаха до создания мира излилось восемь других Птахов, сделавшихся создателями всего сущего. Два из них — Нун и Нунет — были божествами хаоса, родителями гелиопольского Ра-Атума, третий Птах был «сердцем и языком» Эннеады, т. е. Хором и Тотом, разумом и словом, управляющими всеми вещами, всяким действием и движением. Таким образом, здешняя Эннеада составлена для конкуренции с гелиопольской, причем сам верховный бог последней Ра-Атум произведен от нее и в нее включен и древний Хор, и бог Гермополя Тот, и все члены Эннеады объявлены тождественными с Птахом, а Мемфис — местом, где происходили все главнейшие мифологические события.
В других религиозных центрах делали проще — во главе Эннеады, заимствованной большей частью из Гелиополя, ставили местное божество, отождествляя его с солнечным богом Ра-Атумом. Это божество, мужское или женское, считалось творцом и промыслителем мира, сохраняя и свое прежнее специальное значение, которое, однако, нередко терпело изменения. Так, в Саисе в Дельте местная богиня Нейт, первоначально богиня войны, изображалась в виде фетиша — щита с перекрещивающимися стрелами. Потом этот фетиш сделался ее иероглифом и мало-помалу получил вид челнока при тканье, а богиня сопоставлена с ткацким искусством, но в высшем смысле — она соткала вселенную; наконец, она стала и богиней Неба, и богиней материи, из которой воссияло солнце — «она родила Ра первородно, когда еще не было рождений».
Бог Хнум, почитавшийся на Элефантине, в Бени-Хасане и других местностях, под видом овна, был, по-видимому, первоначально одним из нильских богов, стал демиургом, создавшим людей из глины: в поздние эпохи он был предметом сложных богословских построений — это «дух Ра», предвечный, даже высший, чем Ра, расчленитель хаоса, разделитель стихий, создатель всего сущего, из него, отождествленного с древним богом, почитаемым в Мендесе под видом овна и просто именуемым «Овен, владыка Мендеса», истекли четыре других овна — Ра в Элефантине, Шу-в Латополе, Осирис — в Инселисе, Геба — в Херурте. В греческой форме Кнеф — это совершенно пантеистическое божество, особенно излюбленное гностиками.
Исида, в классическое время бывшая только супругой Осириса и матерью Хора, приобретает мало-помалу значение, как «великая волшебница», а в поздние эпохи — как великая космическая богиня, и в нее вливаются другие богини. Хатхор, почитавшаяся главным образом в Дендере и в западной части Фив, большей частью в виде коровы, бывшей одним из символов неба, опирающимся на четыре столба, вероятно, носила имя, близкое по значению азиатским богиням: Астарта, Иштар, Аттар, но египтяне объяснили его, как «Дом Хора» (Хат-Хор) и объявили супругой Хора Эдфуского и т. п.