1/4 с лишним суток короче солнечного, и в течение столетий эта разница обращалась в месяцы и годы, перетасовывая времена года и праздники. Но египетская жизнь зависела не только от солнца и луны, но и от Нила. Разлития великой реки, всецело направляющие жизнь земледельца, заставили разделить год не на четыре времени, как везде, а на три — время наводнения (сентябрь-декабрь), посева, или зиму (январь-апрель), и жатву, или лето. Кроме того, начало подъема Нила совпадало с первым появлением на утреннем небе перед солнечным восходом яркой звезды Сириуса. Египтяне считали этот день началом года и различали его от нового года — начала гражданского года в 365 дней. 1461 гражданский год равнялся 1460 годам Сириуса (365 х 4) — так называемый период Сириуса. Египтяне отмечали праздником утренний восход Сириуса и указывали, на какой месяц и какое число гражданского года он пришелся. Несколько таких указаний сохранилось, и это дает нам возможность, при помощи астрономических вычислений, определить данный год в цифрах нашей эры. Древнейшим из таких указаний пока остается от 7 года царя XII династии Сенусерта III, когда выход Сириуса пал на 16 число 8-го месяца; это дает 1882–1879 г.; дальше вверх приблизительный подсчет данных Туринского папируса в связи с другими побочными указаниями приводит во вторую половину IV тысячелетия, как во время основания единого Египетского государства. Ему должен был предшествовать продолжительный период сложения из отдельных областей и из двух царств, и еще более продолжительное время культурного развития. Во вторую половину V тысячелетия приведет нас совпадение дня начала гражданского года с утренним появлением Сириуса, — это было временем изобретения календаря.
Всемогущество религии, всеобъемлющее значение центральной власти, блестящее развитие искусства — черты, которые ярко выступают в период египетской истории, начинающийся с III династии (около XXX в.) и называемый в науке Древним царством. Египет теперь получил свою культурную физиономию, которая останется с ним, несмотря на дальнейшее развитие, перевороты и даже внешние влияния, до самого христианского времени. Указанные нами отличительные черты эпохи с наибольшей наглядностью выразились и до сих пор выражаются в ее создании, сделавшемся неотделимым от представления об Египте и пирамидах, почему и сама она называется также эпохой пирамид. На протяжении около 90 верст от Абу-Роаша до Мейдума и Иллахуна вдоль Ливийской горной цепи высилось и частью до сих пор высится около сотни колоссальных могильных памятников всесильных царей Египта, памятников, по грандиозности и художественной простоте не имеющих себе равных. Достаточно вспомнить, что Хеопсова пирамида, например, занимает площадь в 54 тыс. с лишком кв. м, имеет в вышину 147 м, и для сооружения ее было употреблено более 2 млн камней в 1,10 куб. м. Появление пирамид начало новую эпоху, их существование вызывало и вызывает легенды и домыслы. Египтяне до последних времен своей культурной жизни помнили, что первый царь, воздвигший себе пирамиду — был Джосер, и что с него началось строительство из камня, что при нем жил гениальный архитектор, врач и вообще мудрец Имхотеп, почитавшийся как полубог, впоследствии, к VII в. до Р. X., включенный в число мемфисских божеств как бог-целитель, слава о чудесах которого зашла далеко за пределы Египта. К именам царей-строителей возводили происхождение различных сторон жизни и культуры, их считали авторами различных религиозных и научных писаний или чудесно получившими их с неба; представление о книгах, падающих с небес или вообще сообщаемых сверхъестественным образом, столь распространенное впоследствии, впервые было соединено в Египте с царями эпохи пирамид. Они же были временем жизни мудрецов и мыслителей, оставивших память на многие века. К этому времени возводили и основание главных храмов страны. Впоследствии, когда Египет наводнили греки и другие инородцы, люди иной психологии, для них имена Хеопса и Хефрена стали синонимами угнетателей народа и нечестивцев, которые могли осуществить свои чудовищные строительные затеи, только повергнув страну в неисчислимые беды, поработив население и закрыв храмы. Это представление мы находим у Геродота, оно идет от греческих домыслов и не соответствует египетским преданиям.
Для нас пирамиды являются монументальным свидетельством господствующего положения в Египте этой эпохи религиозной идеи, особенно заботы о загробном благополучии. Пирамиды — орудия борьбы со смертью и памятники победы над ней царей, земных богов, отошедших к своим небесным первообразам и нашедших для своих тел вечный покой под сооружением по грандиозности достойным их, а по форме соответствующим культу солнечного божества, которому особенно была близка пирамидальная форма — его фетиш в Гелиополе имел эту форму, ему посвящались обелиски, также заканчивающиеся вверху пирамидкой. Хотя великие пирамиды получили свой законченный вид не сразу, а постепенно развились из древних гробниц, так называемых по арабскому обозначению «мастаб» через ступенчатую (царя Джосера в Саккара) и изломанную форму, но пирамидальность была целью этого развития, и это указывает на тяготение к гелиопольскому культу бога Солнца уже с самого начала этого периода. Уже в именах Хефрена («Сияние его — Ра») и Микерина («Тверды духи Ра») заключаются указания на это тяготение.
Следующая династия, V, по легенде, сохранившейся в сборнике сказок на одном папирусе Берлинского музея, происходит непосредственно от самого Ра и жены жреца Ра в Гелиополе. Она свергает потомков Хеопса и считает своей задачей насаждение и распространение культа своего небесного родоначальника. Исторический материал действительно свидетельствует, что IV династия закончила свои дни во время смут, а V строила храмы богу Ра и снабжала их богатыми дарами. Почти каждый царь ее строил не только свою пирамиду, но и храм Ра, в котором бог, сиявший с неба, почитался не в тесном и темном святое святых в виде идола или животного, а под открытым небом в виде огромного в 60 м фетиша-обелиска, представлявшего, вероятно, копию гелиопольского предмета культа. Из царской резиденции к нему шли крытые ходы; стены их, а равно и окружавшие храм, были покрыты изящными барельефами, изображавшими живительную силу светила в три времени года. В царских пирамидах с конца этой династии появляются уже упоминавшиеся нами Тексты пирамид, представлявшие как бы словесную борьбу со смертью — здесь и заупокойный ритуал, превращавший умершего царя путем омовений, каждений, облачений, магических церемоний (между прочим, отверзания уст), возгласов и т. п. в Осириса, здесь и огромное собрание формул, облегчавших ему достижение вечных обителей.
Итак, царь — бог при жизни и по смерти. Весь народ строит ему колоссальную гробницу и справляет его культ; и это является центральным в жизни государства. Для этого снаряжаются экспедиции в каменоломни не только в пределах Египта, но и за границу на Синай и в Нубию, где приходится отбиваться от местных племен. Для потребностей двора и храмов снаряжаются экспедиции и в отдаленный Пунт. Вся государственная жизнь сосредоточивается у строящейся пирамиды царя — здесь находится резиденция, здесь живут чиновники, вельможи и находятся все учреждения. Цари IV и V династий строили свои гробницы в нынешних Гизе и Абусире, близ Каира, в древности — у крепости Белые Стены, из которой потом развился Мемфис; возможно, что одной из причин выбора этого места было то, что это был некрополь Гелиополя, священного города бога Солнца. Культ универсального божества света, имя которого обозначало просто Солнце и которое было лишь отождествлено с богом Гелиополя Атумом, которое было превыше местных связей и носило в себе зачатки великих этических принципов, имело чрезвычайное значение для развития религиозной мысли, для направления ее в сторону монотеистических стремлений нравственного очищения. Но и в государственном отношении он содействовал укреплению монархического централизующего начала, ибо земля — подобие неба, и царь, бог на земле — подобие верховного Ра. Древнее царство было строго централизованным бюрократическим государством. Правда, идея двух царств, соединенных личной унией, поддерживалась внешним образом тем, что существовали двойные присутственные места, что царский дворец имел два входа, царь носил двойную корону и именовался двумя титулами, но в действительности обе половины его царства были давно слиты, и он свободно переводил чиновников из одной в другую и жаловал им земли, не стесняясь их происхождением, в любой из частей своего царства. Его божественное достоинство не возбуждало сомнений и требовало этикета, приближающегося к храмовому культу, со славословиями, преклонениями, падениями ниц. Имя его не произносилось всуе; мало-помалу вместо него вошло в обычай говорить «дворец» — «великий дом» — «пер-аа», откуда через еврейскую транскрипцию получилось наше — «фараон».
Но божественное достоинство обязывало — его прообразы Ра, Хор и Осирис праведны, сильны, милостивы. Лучшие фараоны понимали это и старались, чтобы их правление было благодетельно. Патриархальный характер царствования этих «деспотов» с достаточной ясностью выступает перед нами при рассмотрении их отношения к вельможам, их окружавшим при жизни — во дворце и по смерти — вокруг их пирамиды, где они с соизволения и часто на средства своего владыки строили свои гробницы. Эти вельможи были не только родовитые представители знати; среди них находилось не мало и таких, которых выдвинули их дарования и честность из обыкновенных чиновников и людей незнатного происхождения. Многочисленные надписи в их гробницах дают нам перечни их должностей, иногда переходящие в автобиографические тексты, причем в некоторых случаях приводятся и подлинные особенно важные документы — письма к данному лицу царя, завещания в пользу родных и т. п. Этот драгоценный материал знакомит нас с обществом эпохи Древнего царства и сообщает много сведений фактического характера. Мы видим, что важнейшая должность в стране, соответствующая визирату на современном Востоке, по большей части замещалась царевичами, что важнейшее жречество бога Птаха в Мемфисе также по возможности сохранялось в руках родственников династии. Прежние области «номы», из которых сложилось государство, превратились в административные и податные единицы, управлявшиеся царскими губернаторами; в Верхнем Египте они назывались вельможами Юга. Особые шесть палат ведали суд, производившийся по своду законов, до нас не дошедшему. Денег не было, хозяйство было натуральным; торговля была меновая, подати поступали натурой, и под управлением главного казначея была «белая палата», наполненная всякого рода продуктами и сырьем. Огромный штат подчиненных и писцов обслуживал присутственные места; письмоводство было крайне развито и обусловило появление уже в эту отдаленную эпоху происшедшего из иероглифов курсивного письма, названного условно и неточно иератическим Таким образом, для служилого человека была необходима грамотность, достигавшаяся при сложности иероглифического письма далеко не легко, но открывавшая дверь в высшее правящее сословие, изъятое от трудностей жизни и невзгод низших профессий, о чем красноречиво и откровенно говорят нравоучительные писания, восхваляющие пользу книжного учения с этой утилитарной точки зрения.