А. Альтдорфер. Коронование терновым венцом. 1512—1513 гг.
Но для чего они так делают? Цели их понятны. Превратить наш народ в тех манкуртов, что теряют разум и ничего не помнят… Вся политика государства в последние годы и направлена на то, чтобы вновь ввергнуть нас в варварство. Но тот же Вяч. Иванов писал, что будь варвары даже гениальнонеобузданными личностями или даже очень искушенными в совопросничестве Анахарсисами, вернувшимися в Скифию учить юношество хитростям эллинским, итогом их трудов станет забвение памяти и историческая смерть народа – «не будут знать сами, кто они и откуда и зачем пришли (по слову Брюсова: «не знаю сам какая, но все ж я миру весть»), – тогда как в латинстве каждый деятель умственной жизни знает свое историческое место и готовою носит свою «формулу». Тем более что и народ сегодня более чем когда-либо подвержен болезням, стрессам, психозу, заблуждениям, порокам, примитивизму, регрессу. Нечто схожее имело место и в Древней Греции во время Пелопоннесской войны и в период катастроф, которые пришлось пережить грекам. Тогда их народ перестал верить, надеяться на старых богов, на своих вождей, на интеллектуалов, – и погрузился в магию, шаманство, дикости, примитивизм. Он предался иррациональному или сугубо рациональным утехам и удовольствиям. Английский филолог-классик Э. Доддс писал об этой трагедии: «Первые знаки подобного регресса появились во время Пелопоннесской войны, и они были, несомненно, хотя бы частично вызваны этой войной. Находясь во власти стрессов, стимулированных войной, люди начали отходить от слишком высоких для них культурных образцов Периклова века; в механизме появились сбои, и сквозь образовавшиеся трещины то там, то тут стали проникать элементы примитивизма. Когда же эти элементы вошли в силу, уже не оказалось никакого эффективного контроля за их ростом. Так как интеллектуалы все дальше уходили в свой собственный мир, народное сознание становилось все более беззащитным, хотя нужно сказать, что в течение еще нескольких поколений комические поэты продолжали делать все возможное, чтобы этого не произошло. Ослабление тисков гражданской религии располагало людей людей к избранию для себя собственных богов, вместо того чтобы просто поклоняться богам традиционным, все больше простых людей с облегчением возвращалось к примитивным удовольствиям и утехам».
С. Иванов. Христианство и язычество
Нечто похожее, но в гораздо более страшных масштабах, произошло в России. Ведь гражданской религии (таковой в наших условиях является патриотизм) не стало. Правда, если у греков были комические поэты, напоминавшие народу о великом прошлом, то у нас была великая литература, выполнявшая эту миссию. Сегодня это сделать труднее, чем 2500 лет назад. У греков была «великая чума», защиты от которой не было. В России «чумой» стала псевдокультура пошлости. На юбилейную выставку книгопечатания в Париж не взяли ни одного русского писателя. В культуре России сегодня всем заправляют «дети Франкенштейна» (Швыдкой, Сорокин, Иксанов). Конечно, во все времена в литературе, искусстве и культуре были экскременты. Место гомосексуалистов, бездарностей, воров не во главе государственных учреждений, а в тюрьмах, борделях для извращенцев.
Искусство, презирающее героику, отбрасывающее высокие и светлые образы, снижающее и оглупляющее людей, подрывает саму основу будущности нации. Его упадок и закат, а затем и полнейший крах – вопрос времени. Там, где царит вопиющая и наглая роскошь на фоне лохмотьев, голода и нищеты, воцаряются чудовищная несправедливость и беспредел. Если жители Спарты отличались все же физическим здоровьем и добрыми гражданскими нравами, то персидские сатрапы с их немыслимой роскошью были в конечном итоге наголову разбиты теми же греками, жившими гораздо более умеренно и строго (хотя бы вначале). Эти исторические примеры не мешает вызубрить нынешним правителям. Строя завтрашний миропорядок, не забывайте о прошлом. Ибо «то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером» (Тацит).
В-седьмых, грядущие судьбы мира открыты лишь посвященным. Всё то, чему поклоняются ныне современные богатейшие пресыщенные цивилизации, может случиться, в будущем станет прахом. Сказано же в пророчестве Книги Даниила о неком «ветре» (духе) истории, что унес железо, глину, медь, серебро, золото – символы прежних тираний, «и следа не осталось от них» (Дан. 2, 35). Возможно, в чем-то правы те российские мыслители, что ныне пессимистично оценивают шансы данной цивилизации на выживание: «Получается, что абсолютно ничего из созданного, приобретенного, «наработанного» всемирными тираниями – от Вавилона до наших дней – в вопросах устройства общественной жизни не может быть использовано для Царства Божьего; все это обречено на исчезновение, и возводить Царство необходимо с того самого начала – Слова Божьего, о котором сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога» (Иоан. 1, 1). Начинать надо с великого духовного импульса, заключенного в Писании – и по самой своей сути не совместимого с ухищрениями человеческой хищности и алчности: «Не можете служить Богу и маммоне» (Матф. 6, 24). Правда Даниил считал, что прекрасное будущее Царство воздвигнет не человек, а сам Бог посредством посылаемого нам импульса. Увы, Бог безмолвствует, или же «импульсы», которые он посылает людям, по каким-то причинам не доходят, или же те, кто является наместниками Бога на земле, говорят словами Тартюфа:
Да, нам запрещены иные из услад,
Но люди умные, когда они хотят,
Всегда столкуются и с промыслом
небесным…
И с небесным, и с земным… Поэтому всегда ставьте на первое место Человека, а не Бога. Только так вы и исполните Его волю. Учитесь у римлян и греков… Марк Аврелий писал, что боги «устроили так, что всецело от самого человека зависит, впасть или нет в истинное зло». Они почитали богов, но относились к ним сдержанно. Даже устраивая празднества в их честь, они четко указывали им место… Великий греческий историк Полибий вообще полагал, что если бы государство состояло из одних лишь мудрецов, не было бы и нужды в религии. Но есть масса людей, которые не имеют ни ума, ни внутренних опор для того, чтобы самостоятельно справляться с бедами жизни и сомнениями. Они во всем видят происки судьбы или злых божеств. Он писал: «Те люди, которые по природной ли ограниченности, или по невежеству, или, наконец, по легкомыслию не в силах постигнуть в каком-либо событии всех случайностей, причин и отношений, почитают богов и судьбу виновниками того, что достигнуто проницательностью, расчетом и предусмотрительностью». Полибий с презрением писал о тех историках, которые «будучи не в состоянии привести свое повествование к развязке, вводят богов и божеских сыновей в рассказ о действительных событиях». Он решительно требовал от ученых, как и вообще от всех умных и просвещенных людей: «Необходимо изобличать и осмеивать привнесение в историю сновидений и чудес». Осуждает он и многочисленные сообщения о чудесах, якобы, случившихся в храмах. Все они служат одной цели – завлечь в храмы как можно больше поклонников и религиозных жертв. Точно так же завлекают толпы зрителей и любопытствующих зевак в театры и цирки. Иероним говорил, что когда Пифагор сходил в аид (царство смерти), он видел там, как за россказни о богах душа Гесиода стонет, прикованная к медному столбу, а душа Гомера повешена на дереве среди змей. Богам до нас нет дела!
Сошествие в ад. Фасад церкви «Спас-на-крови». Петербург
Вспоминается и замечательный древнеегипетский «Разговор разочарованного с душой» (папирус с 155 строками хранится в Берлинском музее). В диалоге некоего неудачника с душой душа советует ему не думать о погребении – это и печально и бесцельно. К тому же, оттуда все равно нет возврата, чтобы увидеть солнце. Все заботы о поминальном культе (самые усердные и расточительные) не достигают и не достигнут цели. И даже богачи и цари не имеют преимуществ перед одинокими и нищими, умершими от усталости на берегу, погибшими от жары, утонувшими или же умершими по какой-либо иной причине. Жизнь есть благо, поэтому лучше и разумнее жить в свое удовольствие. Жить хотят все – нищий, бедняк, богач. Правда, страдалец, доведенный житейскими невзгодами до отчаяния, упорствует: он доказывает душе, что если на земле и нет правды и милости, если приходится задыхаться в атмосфере зла и насилия, то есть и иной мир, где царят боги и правда. Однако мы не можем, как делается в указанной египетской «Книге Иова» (так ее называют), вводить читателя в заблуждение. Также вели себя и греки, которые хотя и приносили дары в их святилища и к оракулам, но вели себя в отношении богов скорее дружески, нежели рабски.
Полагаю, прав Э. Мейер, говоря, что греки так и не позволили религии заковать мысль и чувство в тяжкие оковы теологического рабства. Символом победы над религией стало фиаско Дельфийского оракула в освободительной войне греков (тот, как известно, не раз предсказывал победу противнику, хотя и уклончиво). Война греков за свободу против персов будет означать «безусловную победу обращенного к посюстороннему свободного эллинского духа, даровавшего нам те культурные сокровища, которыми мы живем до сих пор». Таким образом, уже в силу внутреннего склада эллинов церкви и богословию «не суждено было господствовать над эллинским государством» (Э. Мейер). И это закономерно.
Более того, если мы посмотрим на греческих богов, то увидим, что пользы от них мало. Чем занимаются они у себя на Олимпе? Они мыслят только о склоках, еде и женщинах. У Лукиана боги всё время требуют нектара и раздач: «Раздачи, раздачи! Где же нектар, где же нектар? Амброзии мало, амброзии мало! Где гекатомбы, где гекатомбы? Жертвы для всех!» («Зевс трагический»). Они ведут жизнь созерцательную. Не похоже, что боги (как уверял нас Платон) стоят и на службе мира. На службе своего желудка и своей пресыщенной плоти стоят они. Гермес уже в детстве понял: «Лучше все время жить с бессмертными богатой, роскошной, разнообразной жизнью, чем прозябать дома в темном логовище!» Боги обожают дары людей и не могут без них существовать. Лишите их пищи – и они погибнут, а с ними возможно – порождаемые ими заблуждения, пороки, глупости людские.