Гаутама Будда. Индия. II в.
Хотя Будда в установках менее категоричен. Он полагал, что опасно слепо следовать любой философии. Никакая доктрина не гарантирует безусловного счастья и процветания. Никакое учение не избавляет от невзгод и тревог. Поэтому столь тяжек и тернист путь смертных. В чем же тогда различие между умными и глупцами? Умный никогда не цепляется за догмы, не упорствует в своих ошибках, охотно готов их исправить и скорректировать путь. Тем более не станет утверждать, что ему все ясно, если сталкивается со сложнейшими вопросами действительности. Ему и в голову не придет мысль перестроить мир за считанные дни или годы. Никакая философская система, сумма преданий и знаний не гарантируют от ошибок и просчетов. Надо внимательно проверять деяния и поступки. Глупцы уверены в собственной непогрешимости. Недостаток знаний они возмещают апломбом и гордыней. Они – рабы своих теорий, которые в жизни, как правило, бесполезны. Упорствуя в заблуждениях, они только способствуют своей гибели. Как справедливо отметил один из ученых, в буддизме теоретическое отступает перед практическим (Валлезер). Этим учение и привлекательно для Востока, что показал пример Китая, Японии, Кореи. Умение брать от прошлого лучшее – признак зрелой цивилизации. Буддизм был широко подхвачен и в Японии, где с XI века философские принципы «чань» развивались на местной основе.
Видимо, следует хотя бы упомянуть в очерке и еще об одном религиозном мыслителе Древней Индии начала III в., провозвестнике буддизма Махаяны, Великой Колесницы, – Нагараджуне. Его иногда называют Вторым Буддой, причисляя к лику святых. О нем имеется свыше 20 индийских, китайских, тибетских жизнеописаний. Он канонизирован в тибето-монгольской иконографии. Значение его трудов исключительно велико. Спустя сто лет после «исчезновения» Нагараджуны культ его приобрел особую значимость. Иные в Индии уже стали сравнивать его влияние с влиянием самого Будды. Из агиографических и иных источников, описывающих мудреца как сверхъестественное существо, известно, что он прожил якобы от 300 до 600 лет. Он происходил из брахманского рода из Южной Индии и был мастером философской полемики и медитации. Его перу принадлежат также десятки произведений, хотя приписывается гораздо больше (около 200 трудов). Труды эти, как отмечает В. Андросов, остаются малоизученными российской наукой. Думается, что он представляет интерес не только как блестящий полемист (для тибето-монголо-российских монахов он таковым и остается), но и как великолепный логик. Прочитав лишь некоторые из отрывков, начинаешь понимать, как высок был уровень философских диспутов в древней и средневековой культуре Индии. «Коренные строфы о Срединности» («Мула-мадхьямака-карика»), а это одно из его главных произведений, завоюет внимание тех, кто живет в мире ниспровержений, ибо оно опровергает все признанные теории философии того времени.
Мать с ребенком. Рельеф из Северной Бенгалии. XI в.
Иные согласятся с позицией великого индуса, что мир плох не потому, что мучителен (с этим можно было бы еще смириться), «но потому, что он пуст, следовательно, в нем нет ни одной точки, на которую ум мог бы достойно обратить внимание» (В. П. Васильев). Это положение важно для понимания сути человеческого существования в этом мире. Человек должен обрести в мире точку опоры, увидеть смысл и цель жизни, иначе пустота убьет его.
Как же этот мудрец сумел привлечь внимание стольких людей? В хронике царских династий Кашмира «Раджатарангини» Кальхана (XII в.) высоко отзываются о его деяниях, деяниях «славного бодхисаттвы Нагараджуны». Его называют господином, владыкой земли, покровителем буддистов, победителем в полемических битвах с противниками, коих тогда было немало. Итог его усилий таков: в стране перестали отправляться ведические обряды и совершаться культовые действа в честь нагов, автохонных божеств Кашмира. Эту победу в какой-то степени можно сравнить с победой христиан над язычниками в Римской империи. В нем видели мудрого министра, алхимика и целителя, искусного в науке омоложения.
Радха и Кришна. Миниатюра XVIII в.
Считают, что в лице бодхисаттвы могли объединиться личности нескольких мастеров, мыслителей, врачей. Разумеется (это свойственно всем религиям), и тут не обошлось без сверхъестественного: говорили, что учитель Нагараджуна мог даже превращать с помощью некоего волшебного состава камни и железо в золото. Благодаря такому дару он смог в продолжение многих лет содержать четыреста проповедников махаяны в Шри-Наланде. При этом некоторых монахов-отшельников, нарушавших правила общежития, он изгонял, хотя те и пользовались среди духовенства силой и влиянием (таких было до 8 тысяч). Все школы признали его начальником. К тому же он предстал талантливым зодчим, предприняв значительные усилия по реставрации, укреплению и прославлению святилища у дерева Бодхи. Тут Будда достиг просветления (своего рода «древо жизни» для миллионов буддистов).
Чудеса у индусов, как и у христиан, дело совершенно обычное. Один католический священник жаловался: с индусами не срабатывает трюк с чудесами, который пользуется неизменным успехом у других народов: «Мы ничего не можем поделать с этим народом. Когда я рассказываю индусу о чудесах Христовых, он тотчас же излагает длинный ряд чудес, делаемых Кришну, перед которыми христианские чудеса ничто. Кришна маленьким пальцем поднимает гору и использует ее вместо зонтика. Всем чудесам индус верит искренне и охотно. Я могу рассказать ему, что апостол Павел в назидание коринфянам играл Солнцем и Луной, как мячиками, индус найдет все это в порядке вещей, но о Кришне он может сообщить вам еще более удивительные вещи, и поэтому христианские чудеса ему нипочем». Замечательно и по-детски как-то наивно это признание связи между «чудесной» природой веры и ее трюками.
Рельеф из Ориссы
Из огромного наследия Нагараджуны, изученного специалистами, мы отметим наиболее значимый, как нам кажется, момент. Таково – его знаменитое «Дружественное послание» или «Письмо к любящему». Смысл его – необходимость дружественности и любви ко всем существам (то есть, как мы бы ныне сказали, сугубо христианский мотив). В послании формулируются правила этического поведения индивида. Согласно этим правилам, каждый шаг человека – телесный, речевой или умственный – является актом его личного выбора, влекущим за собой в зависимости от выбора или воздаяние за вашу добродетель, или наказание за греховный и неправедный проступок. В зависимости от этого складывается и знаменитая «карма» человека. Иначе говоря, человек просто обязан контролировать свое собственное поведение, если он хочет добиться благосклонности судьбы. На этих этических законах и зиждется буддизм, важнейший регулятор социальных и духовных отношений в обществе.
Неизменно следуй путем десяти
добрых деяний
Для тела, речи и ума,
Отворачивайся от вина и вину
подобного
И будь полностью удовлетворен
такой жизнью.
Зная, что богатство преходяще и
само по себе не имеет сущности,
Искренне делай щедрые дары монахам,
брахманам, беднякам и друзьям.
Для следующей жизни нет лучше
родственника,
Чем щедрое даяние другим.
Тебе должно полагаться
на собственное нравственное
поведение —
Быть неколебимым чувствами,
безупречным в поступках,
неомраченным в мыслях, чистым.
Ибо сказано, что нравственные
заповеди – основа всех
добродетелей,
Подобно тому как земля —
основа всего живого и неживого.
Даяние, нравственность,
терпимость, решимость,
Сосредоточенное созерцание
и проникновенная мудрость —
вот они,
Безграничные совершенствования,
кои должно тебе развивать,
Дабы пересечь океан существования…
и стать Победителем.
Большое значение в буддистском учении представляют такие моменты как закон кармы и «нирвана». Эти слова часто можно слышать из уст многих наших современников, хотя иные даже не понимают его смысла и значения. Смысл закона кармы состоит вовсе не в том, что все в жизни человека заранее предопределено. Правильнее было бы сказать, что сама наша природа выстраивает так линию жизни и поведения, что вносит в сознание человека некую спокойную уравновешенность, требуя признания от него своего естества. Закон кармы должен был бы устанавливать справедливость в человеческих отношениях. Он говорит, что судьба наша различна: «Некоторые долговечны, некоторые недолговечны, некоторые здоровы, некоторые болезненны и т. д.». Закон помогает человеку обрести покой и гармонию. Теория кармы значительно старше буддизма. История индивида начинается не с его рождения, но осуществляется в течение многих веков. Даже от Будды человек не может узнать, предназначено ли ему спастись или нет. Заметим, что и у греков существовала неумолимая судьба, что выше людей или даже богов. Судьбу нельзя изменить никакими усилиями и молитвами. Та же судьба позже явится у кальвинистов и в мусульманской религии («кисмет»). Хотя Будда, замечу, допускал возможность энергичных действий человека по полному преодолению, скажем, негативной кармы. В соответствии с брахманской теорией Будда говорил о существовании ада для злых, рая для совершенных и места нового рождения для людей несовершенных. Одним словом, вращайте энергичнее колесо жизни – и ваша карма покатится в нужном, правильном направлении. Видимо, так.
Народы, оплакивающие Будду. Фреска из Дуньхуана. VIII в.
Что же касается нирваны, то это – символ и синоним некоего блаженства. Блаженства ли? Иные в нирване хотят видеть благородную истину об исчезновении мучения, отказ или избавление от страсти. Слово «нирвана» буквально означает «затухание» или «остывание». Так, видимо, живут в буддийских монастырях многие монахи, как и их русские собратья, обуздывая голос плоти и мирских желаний. В возбужденном состоянии духа, если кровь бурлит, по телу разливается истома, вы иногда восклицаете – «Нирвана!» Но вряд ли это будет иметь отношение к обычной индийской нирване, ибо та, как говорят индусы, есть «лишь разрушение пламени вожделения, ненависти и невежества». Только поняв нирвану таким образом, а не иначе, пишет С. Радхакришнан, мы сможем понять, «как Будда достиг бодхи в возрасте тридцати пяти лет, а потом провел оставшиеся сорок пять лет жизни в деятельной проповеди и в совершении добрых дел». И хотя философ уверяет нас, что цель нирваны – «совершенство, а не бездна уничтожения», все же это скорее завершение и уход, вечное блаженство, вознесение столь высоко над радостями и горестями мира, что они уже не представляют для нас никакого интереса. Можно сказать, что эта полнейшая прострация духа (возможно, даже кастрация), за которой маячит вечность. Это безусловная свобода, но та, к которой мы почти не имеем отношения, «потусторонний мир молчания». Нирвана у буддизма, по мнению многих, это уничтожение, мрак, ночь. Нам же нужна нирвана Света…