Кельты с ушками по обоим бокам, так характерные для атабаевского этапа (см. выше), в маклашеевское время, очевидно, выходят из употребления. Единственное орудие близкого типа обнаружено на Малахайском поселении раннеананьинского времени вместе с бронзовыми проушными топорами кобанского облика[912].
Кельты дербеденевского типа с одним боковым ушком сохраняются и получают дальнейшее развитие. Б.Г. Тихонов выделяет их во вторую группу дербеденевского типа и считает, что они являлись топорами. В отличие от классических дербеденевских кельтов, топоры второй группы не имеют валика по краю втулки. Боковое ушко у них прикреплено ниже края втулки и от ушка по овальному в сечении тулову идут три-четыре горизонтальных валика, от которых к низу отходят вертикальные линии, подчеркивающие шестигранность лезвийной половины тулова (рис. 55, 169). Эти кельты занимают как бы промежуточное место между дербеденевскими и последующими акозинскими[913]. Однако нельзя исключать и самостоятельное развитие акозинских одноушковых топоров-кельтов, аналогии к ранним формам которых имеются в позднебронзовых комплексах Скандинавии и Прибалтики (меларский тип). Таким образом, есть основания рассматривать вторую группу дербеденевских кельтов и первый тип акозинских кельтов как существовавших одновременно и, очевидно, в условиях распространения у одного и того же населения, и на одной и той же территории, выработавших общие черты.
Ко второй группе дербеденевских кельтов относятся четыре кельта, обнаруженные лишь в западных районах приказанской территории: из Криушей, быв. Чебоксарского уезда (коллекции ГМТР, 21566) и с. Грязнухи Ульяновской области (коллекции Ульяновского музея, 6348).
Более равномерно распространены поздние кельты-тесла с лобным ушком. Б.Г. Тихонов рассматривает все эти тесла как относящиеся к одной группе. Причем в эту группу им помещаются как ранние типы с орнаментом в верхней части, так и явно более поздние кельты, без орнамента и с постепенно исчезающим ушком[914]. Явное типологическое несоответствие этих подгрупп заставляет рассматривать их как хронологически последовательных, но не одновременных. Целый ряд деталей кельтов второй подгруппы: овальное сечение, тяги «усы», отходящие от ушка к краям лезвия и т. п., приближают последние к раннеананьинским образцам (см. рис. 55, 171). Следовательно, вторую подгруппу кельтов с лобным ушком следует считать орудиями предананьинского времени.
Во вторую подгруппу кельтов с лобным ушком я отношу асимметричные кельты-тесла прямоугольной формы с небольшим ушком по центру края втулки и характерными «тягами», идущими от ушка к концам лезвия. Иногда эти «тяги» начинаются не от ушка, а несколько ниже. У большинства кельтов по краю втулки имеется характерный валик (рис. 55, 205).
С территории распространения позднеприказанских памятников известно более десяти находок кельтов с лобным ушком описанной разновидности. Так, только в правобережных районах Поволжья они найдены около ряда населенных пунктов быв. Тетюшского и Чебоксарского уездов Казанской губернии — в селах Нижний Балтай, Малая Тояба, Сюкеево (рис. 55, 170), Криуши и др.
Если вся группа кельтов с лобным ушком датирована второй половиной II и началом I тысячелетий до н. э., то вторую подгруппу можно датировать X–IX вв. до н. э., но не позже, ибо ни в одном могильнике VIII и более поздних веков таких орудий уже нет[915].
Вероятно, роль тесел-стамесок или долот исполняли медные тесла с боковыми приливами-цапфами, близкие по форме вышеотмеченной костяной стамеске-долоту из Гулькинской стоянки. На приказанской территории такого типа медные орудия найдены лишь в двух пунктах — у г. Елабуги и в Миловском посаде у г. Уфы на р. Белой. Б.Г. Тихонов считает возможным датировать их XI–IX вв. до н. э.[916] Подобные орудия на Северном Кавказе известны в основном в комплексах конца бронзовой эпохи[917].
Широкое распространение в позднеприказанское время получают бронзовые ножи. Среди них по-прежнему наиболее характерны двухлезвийные ножи с прямоугольной рукояткой (рис. 55, 168) и с параллельными лезвиями. По продольной оси клинка такого ножа проходит слабое ребро, ближе к рукоятке отходящее двумя отвершками к краям плечиков. Всего известно восемь таких ножей, причем большинство из них обнаружено в определенных позднеприказанских комплексах: погребение 14 I Полянского могильника[918], погребение 10б II Полянского и погребение 15 V Ново-Мордовского-могильников (рис. 55, 168), Ананьинская дюна (коллекции Национального музея Финляндии, 1400-162), Гулькинская стоянка[919]. Два подобных ножа в коллекции В.И. Заусайлова указаны из с. Ковали на р. Свияге (№ 3347) и с. Епанчино в устье р. Меши (№ 3157). Близкого типа ножи, известные в позднебронзовых культурах Северного Причерноморья (Широкий курган в Херсонской области; Оскольское поселение и др.), датируются X–IX вв. до н. э.[920] В Волго-Камье позже IX в. до н. э. такие ножи уже, вероятно, не бытовали.
Оригинальную форму имеют два ножа. Один из них, найденный в быв. Лаишевском уезде Казанской губернии[921], близок к позднекарасукским ножам X–IX вв. до н. э. со слабо выгнутой спинкой и полукольчатым навершием[922]. Другой нож, происходящий из дер. Нырсы на р. Меше, имеет серповидное лезвие и прямоугольную рукоятку[923]. Подобные ножи были распространены в Среднем Поднепровье в предскифское время[924]. Учитывая тот факт, что близкого типа ножи, но только железные, широко представлены в комплексах VIII–VII вв. до н. э. на Средней Волге[925], следует отнести отмеченный бронзовый нож к предананьинскому периоду, т. е. X–IX вв. до н. э. Между прочим, этот нож происходит из комплекса с бронзовым наконечником копья (№ 3367) и ранним типом акозинского кельта (№ 3263), датированных началом I тысячелетия до н. э.
Интересную группу орудия составляют кинжалы так называемого киммерийского типа. Как правильно замечает О.А. Кривцова-Гракова, в основе их развития лежит бронзовый нож-кинжал срубного типа с намеченным перекрестием[926]. Находки в Среднем Поволжье позволяют проследить эволюцию этого типа кинжала (рис. 66).
Рис. 66. Бронзовые кинжалы, найденные на территории распространения приказанской культуры.
1 — Котловка; 2 — Ананьинская дюна; 3 — VII Лебединская стоянка; 4 — Малмыж; 5 — Грохань.
Наиболее раннюю группу составляют кинжалы из с. Котловка (рис. 66, 1) и быв. Казанской губернии (коллекции ГМТР). Они имеют слегка суженную рукоятку, четко намеченное ромбическое перекрестие и листовидный клинок, отделенный от перекрестия широкими выемами. От продольной оси клинка проходит ребро. О.А. Кривцова-Гракова датирует их концом хвалынского времени срубной культуры, т. е. XI–X вв. до н. э.[927] Однако их близость к ножам-кинжалам с намеченным перекрестием первого периода срубной культуры заставляет усомниться в этой датировке и полагать, что этот тип кинжала бытовал не позже третьей четверти II тысячелетия до н. э.
Из Ананьинской дюны происходит кинжал несколько более совершенной формы, чем предыдущие (коллекции Национального музея Финляндии № 1400-161; рис. 66, 2). У этого кинжала ромбическая форма перекрестия заменена вытянуто-овальной, а продольное ребро превратилось в утолщенный выступ. Кинжал напоминает кинжалы из срубных памятников сабатиновского этапа Северного Причерноморья и Среднего Поднепровья[928].
Несколько более поздним временем следует датировать кинжалы из VII Лебединской стоянки (рис. 66, 3) и быв. Казанской губернии, уже потерявшие перекрестие и имеющие длинный прямоугольный черешок, переходящий в овально-вытянутое лезвие. Продольное ребро клинка отходит так же, как и у предыдущих кинжалов не от черешка, а от расширенных плечиков. Близкий тип кинжала известен из комплекса погребения у с. Солонец на Херсонщине[929], а также в кладе конца II тысячелетия до н. э. из с. Ильичевка на Тамани[930]. Описанные типы кинжалов в приказанской культуре, вероятно, бытовали на атабаевском этапе.
Три кинжала имеют прямоугольной формы короткий черешок, ограниченный от листовидного клинка уступчатым перекрестием подтреугольных очертаний (рис. 66, 4). Продольное ребро — выпуклое. У одного кинжала из Малмыжского музея уступ перекрестия не отделен от черенка, тогда как у остальных этот уступ подчеркнут горизонтальной площадкой. Последние обнаружены у с. Бишево на р. Свияге[931] и Карасево в быв. Чебоксарском уезде[932]. Подобные кинжалы, литейные формы которых известны из Красномаяцкого, Кардашинского и других кладов Северного Причерноморья, относятся к типу позднесрубных и датируются концом сабатиновского этапа, т. е. XII–XI вв. до н. э.[933] Поэтому указанную форму кинжала мы можем считать также характерной для атабаевского этапа приказанской культуры. Каменная форма для отливки такого кинжала из «Маркиза» на двух других сторонах содержит матрицы ножа и наконечника копья с ушком (рис. 63,