Как только вы чувствуете тоску, вы чувствуете и беспокойство. Беспокойство — это намек вашего тела. Оно говорит: «Уходи отсюда. Иди куда-нибудь, но не оставайся здесь». Но ум продолжает улыбаться, глаза продолжают блестеть, и вы продолжаете говорить, что вы никогда не слышали ничего подобного. Ваш ум цивилизованный, а тело все еще дикое. Ум человеческий, а тело все еще звериное. Ум фальшивый, тело настоящее. Ум знает правила и нормы — как себя правильно вести, — так что, даже если вы встретите неприятного человека, вы скажете: «Я счастлив, я так рад тебя видеть!» А глубоко внутри вы бы убили его, если бы было можно. Он подталкивает вас к убийству. И вы начинаете нервничать, становитесь беспокойным.
Если вы прислушаетесь к телу и сбежите, беспокойство исчезнет. Попробуйте. Обязательно попробуйте! Если с вами кто-то невыносимо скучный, начните прыгать, бегать. Представьте себе: беспокойство исчезнет, потому что беспокойство всего лишь показывает, что ваша энергия не хочет здесь оставаться. Она уже на ходу, она уже покинула это место. Теперь вы следуйте за ней.
Поэтому важно понять тоску, а не беспокойство. Тоска — это очень, очень важное явление. Только человек испытывает это чувство, и ни одно другое животное. Вы не сможете заставить буйвола скучать — это невозможно! Только человеку становится скучно, потому что только человек сознателен. Сознательность — вот причина. Чем более вы чувствительны, тем более бдительны, тем более сознательны — тем более вы тоскуете. Вы будете тосковать все чаще. Средний ум не испытывает таких чувств. Он продолжает свой путь, он все принимает, для него все что ни есть — хорошо, он не настолько бдителен. Чем более бдительным вы становитесь, более свежим, тем острее вы чувствуете, что ситуация повторяется; что ситуация плохо влияет на вас, что ситуация избитая. Чем более вы чувствительны, тем более вы тоскуете.
Тоска — показатель чувствительности. Деревья не тоскуют, животные не тоскуют, скалы не тоскуют, потому что они недостаточно чувствительны. Это должно стать одним из основополагающих умозаключений касательно вашей скуки — вы чувствительны.
Но будды тоже не тоскуют. Вы не можете наскучить будде. Животные не тоскуют, и будды не тоскуют — скука существует как промежуточное явление между животным и буддой. Чтобы тосковать, нужно немного более чувствительности, чем дано животному. И если вы хотите подняться над ней, тогда вам надо стать тотально чувствительным — тогда тоска тоже исчезает. Она посередине. Либо вы становитесь подобны животному, и тогда тоска исчезает...
Вы можете видеть, что люди, живущие плотской жизнью, меньше тоскуют. Они едят, пьют, женятся и не слишком тоскуют, но они не чувствительные. Они живут по минимуму. У них столько сознания, сколько нужно на один-два дня монотонной жизни. А интеллектуалы, люди, думающие слишком много, тоскуют больше, потому что думают. И вследствие всех этих размышлений они начинают понимать, что их жизнь — череда банальных повторений.
Ваша жизнь — череда повторений. Практически каждое утро вы просыпаетесь так, как просыпались всю свою жизнь. Вы так же завтракаете. Затем идете на работу — тот же офис, те же люди, та же работа. Затем возвращаетесь домой — та же жена. И если вам становится тоскливо, то это вполне объяснимо. Вам сложно испытать что-то новое в этой жизни. Все кажется обветшалым, запыленным.
Я слышал...
Мэри Джейн, хорошая знакомая одного очень обеспеченного брокера, однажды радостно распахнула дверь, но сразу же поспешила закрыть ее, когда обнаружила, что на пороге стоит жена ее любовника.
Жена придержала дверь и сказала: «Разреши мне войти, дорогая. Я не собираюсь устраивать сцен, просто хочу по-дружески побеседовать».
Изрядно волнуясь, Мэри Джейн впустила ее и с опаской спросила: «Чего вы хотите?»
«Ничего особенного, — сказала жена, осматриваясь, — ответь мне только на один вопрос. Скажи мне, дорогая, только между нами, что ты нашла в этом болване?»
Один и тот же муж каждый день становится болваном. Одна и та же жена каждый день — вы едва ли не забываете, как она выглядит. Если вас попросят закрыть глаза и вспомнить лицо вашей жены, вы обнаружите, что не можете этого сделать. В вашей памяти всплывут многие женщины, все вокруг, но не ваша жена. Отношения превратились в сплошное повторение. Вы занимаетесь любовью, вы обнимаете жену, вы целуете жену, но теперь это все пустые жесты. Блаженство и романтика давно ушли.
Супружество фактически закончилось в тот момент, когда закончился медовый месяц. И вы начинаете притворяться, и за этим притворством накапливается глубокая тоска. Понаблюдайте за людьми, идущими по улице, и вы увидите, что они в полной тоске. Все в тоске, в смертельной тоске. Посмотрите на их лица — ни тени удовольствия; посмотрите в их глаза — они подернуты пылью, ни проблеска внутреннего счастья. Они перемещаются из дома в офис, из офиса в дом, и постепенно вся их жизнь превращается в механическую рутину, в непрерывную череду повторений. А потом они умирают. Почти всегда люди умирают, даже не побывав живыми.
Бертран Рассел говаривал: «Я могу вспомнить лишь несколько моментов в жизни, когда я был по-настоящему живым, воспламененным». Вы можете припомнить, сколько раз в вашей жизни вы были действительно воспламененным? Это редко случается. Кто-то мечтает о таких моментах, кто-то представляет их, кто-то надеется на них, но они никогда не случаются. Даже если они случаются, рано или поздно они становятся повторением. Когда вы влюбляетесь, вы чувствуете волшебство, но постепенно волшебство исчезает, и все превращается в рутину.
Тоска — это осознание повторения. Животные не помнят прошлого, поэтому они не тоскуют. Они не помнят прошлого, поэтому не осознают повторения. Буйвол каждый день щиплет одну и ту же траву с одинаковым удовольствием. Вам этого не понять; как можно есть одну и ту же траву с тем же удовольствием? Вам надоедает.
Поэтому люди пытаются меняться. Они переезжают в новые дома, покупают новые машины, разводятся со старыми супругами, заводят новые отношения, но со временем и это все станет повторением. Смена мест, смена окружения, партнеров, смена домов ничего не изменит. И каждый раз, когда общество погружается в тоску, люди начинают переезжать из одного города в другой, меняют одну работу на другую, уходят от одной жены к другой. Но рано или поздно они осознают, что все это бессмысленно, потому что одно и то же происходит снова и снова с каждой женщиной, с каждым мужчиной, с каждым домом, с каждой машиной.
Что тогда делать? Становиться более осознанным. Этот не вопрос изменения обстановки: трансформируйте свое существо, становитесь более осознанными. Если вы станете более осознанным, вы будете способны понять, что каждый момент нов. Но для этого необходимо много энергии, восхитительной энергии осознания.
Жена не одна и та же, помни об этом. Ты ошибаешься. Иди домой и посмотри еще раз на свою жену. Она не та же. Никто не может быть тем же, внешность обманчива. Эти деревья не те, что были вчера. Как такое может быть? Они выросли, старые листья опали, новые выросли. Посмотрите на это миндальное дерево — как на нем много новых листьев! Каждый день старые опадают, новые появляются, но вы не осознаете это.
Либо оставайтесь без осознанности — тогда вы не будете ощущать повторений, либо обретите столько сознания, чтобы в каждом повторении вы могли видеть что-то новое. Вот два пути избавления от тоски.
Внешние перемены не помогут. Это как снова и снова передвигать мебель в своей комнате. Что бы вы ни делали — вы можете переставить ее так или иначе, — это та же самая мебель. На свете немало домохозяек, которые непрерывно думают о том, как расположить вещи, как положить вещи, куда их положить, куда их класть не надо... Они все время что-то меняют. Но это та же комната и та же мебель. Как долго вы будете обманывать себя подобным образом?
Мне запомнился один эпизод из сериала, который транслировали по телевидению, — в нем бурно и истерично целовались пещерный мужчина и пещерная женщина. Они отрывались только для того, чтобы сказать: «Оооо, это грандиозно!» И продолжали целоваться.
В конце концов женщина отстранилась, чтобы спросить: «Послушай, как ты думаешь, это удивительное занятие, которое мы с тобой изобрели, означает, что мы женаты?»
Пещерный человек напряг свою единственную извилину и сказал наконец: «Да, я предполагаю, что мы женаты. Теперь давай еще поцелуемся!»
Но тут женщина приложила руку ко лбу и с неожиданным страданием заявила: «У меня так разболелась голова!»
Встречаются два незнакомых человека, все замечательно, прекрасно, но рано или поздно они знакомятся друг с другом. Вот что значит супружество. Оно значит, что теперь они устраиваются, теперь они хотят сделать это повторением. И теперь те же поцелуи, те же объятия уже не так прекрасны, они становятся обязанностью.
Мужчина пришел домой и застал своего друга целующим его жену. Он увел друга в другую комнату. Друг дрожал от страха: «Что сейчас будет! Дружба погибла!»
Муж выглядел очень злым, но на самом деле это было не так. Он закрыл дверь и спросил друга: «Скажи мне одну вещь. Я — должен, но ты зачем целовал ее?»
«Я — должен, но ты зачем целовал ее?» Постепенно все устраивается. Новизна исчезает, а у вас нет столько осознанности, или того качества осознанности, которое позволит снова и снова находить нечто новое. Для безжизненного ума все старо; для тотально живого ума нет ничего старого под этим солнцем — просто не может быть. Все в постоянном движении. Каждый человек в постоянном движении, как река. Люди не мертвые предметы — как они могут оставаться теми же? Вы те же? С того момента, когда вы пришли сюда этим утром послушать меня, и до того, когда вы пойдете домой, многое случилось. Одни мысли исчезли из вашей головы, другие проникли туда. Вы могли достичь нового понимания. Вы не можете уйти такими же, какими пришли. Река постоянно течет; она выглядит той же, но она не та же. Старый Гераклит сказал, что вы не можете дважды ступить в одну и ту же реку, потому что река не бывает одной и той же.